Курс права социального обеспечения

Участие государства в социальном страховании осуществлялось двояко. Во-первых, оно легализовало эту систему и стало осуществлять функции контроля. Во-вторых, за счет государственных средств формировалась часть страховых фондов, что проводилось через довольно большие «казенные приплаты». При обсуждении вопроса об этой приплате в германском рейхстаге главным аргументом в ее пользу было то, что она будет для рабочих вознаграждением за участие в обязательном страховании. Кроме того, она являлась своеобразной премией со стороны государства с целью отстранения от опасности, происходящей от распространения социалистических идей. Германские парламентарии в этом случае учитывали как экономическую и социальную, так и политическую сторону проблемы. Такую активность государства большинство российских исследователей оценивали положительно[154 - См.: Гольденвейзер А. С. Социальное законодательство Германской империи. Киев, 1890. С. 163–165 : Герценштейн М. Я. Государственное страхование рабочих в Германии. М., 1905. С. 44–46; Святловский В.В. Государственное страхование рабочих в Германии. Историко-статистический очерк. М., 1895 и др.].

Вслед за Германией на рубеже XIX–XX вв. обязательное страхование рабочих с участием государства от последствий несчастных случаев, по старости и инвалидности вводится в Австрии (1887, 1888 гг.), Англии, Франции, а также Норвегии, Новой Зеландии и др. Эта проблема получила международный резонанс.

Раз в три года проходили международные конгрессы страхования от несчастных случаев на производстве. Первый из них состоялся в Париже в 1889 г. Действовало Постоянное бюро этих конгрессов, в которых были представлены и российские делегаты[155 - См.: Роик В.Д. Эволюция систем социального страхования в Западных странах // Труд за рубежом. 1994. № 3. С. 13–24.]. Германская система, как уже указывалось, предполагала обязательное участие и работников и работодателей. В большинстве других стран страхование было добровольным, с участием практически только самих рабочих.

В странах с англосаксонской правовой системой ответственность предпринимателей за увечья на производстве строилась первоначально на прежних гражданско-правовых началах, что нашло отражение в английских законах 1880 и 1897 гг. о компенсации за увечье на производстве. Предприниматели освобождались от ответственности, если несчастные случаи произошли не вследствие их прямых действий, ибо рабочий и предприниматель считались сотоварищами по совместному труду. На работнике по-прежнему лежала тяжесть доказывания происхождения несчастного случая как результата действий предпринимателя. Еще проблематичнее была ситуация в США, где первый закон о выплате компенсаций за увечье на производстве или их семьям в случае потери кормильца был принят в штате Нью-Йорк только в 1910 г.

С начала XX в. социальное страхование начинает приобретать глобальный характер, распространяясь не только «вширь» (на большинство стран Европы, Австралию и Океанию, затем Америку и Азию), но и «вглубь» (за счет увеличения страхуемых социальных рисков). Если первоначально страховались несчастные случаи на производстве, болезнь, старость и инвалидность, то затем добавились вдовство и сиротство (потеря кормильца), материнство, безработица. Таким образом, от благотворительности и общественного призрения через добровольное страхование произошел переход к обязательному социальному страхованию с активным участием государства. Этот колоссальный сдвиг в социальной сфере произошел менее чем за полвека в конце XIX – начале XX вв.

Основные тенденции развития социального страхования в начале XIX в. на примере Германии были отмечены Н.А. Вигдорчиком[156 - См.: Вигдорчик Н.А. Теория и практика социального страхования. Вып. 1. Пг.-М., 1919. С. 44–48.]. Это, во-первых, постепенное расширение круга страхуемых. Последними в их число обычно включались сельскохозяйственные рабочие, домашняя прислуга и рабочие домашней промышленности. Пределом расширения было всеобщее страхование, которое стало реальностью сначала в СССР, а после Второй мировой войны и в экономически развитых странах. Отметим, что период с конца Второй мировой войны до середины 70-х гг. в литературе иногда называют «золотым тридцатилетием» социального страхования. Во-вторых, расширение функций социального страхования. Это касается увеличения страхуемых случаев, роста выдаваемых при их наступлении пособий и увеличение срока их выплаты. Страхование стало распространяться на членов семей застрахованных. При этом страховые учреждения приобретали собственные больницы, приюты, санатории и др. Участие государства в страховании становится все более активным, особенно в страховании инвалидности, старости, вдовства и сиротства. Качественно важное значение имело введение государственного обеспечения по старости в начале XX в. в Дании, Англии, Австралии и Новой Зеландии. В-третьих, продолжалась демократизация института социального страхования. Голос застрахованных постепенно приобретал все больший вес в управлении делами страховых организаций. Данная тенденция в той или иной мере проявилась практически во всех государствах.

Ниже мы рассмотрим эволюцию страхования основных социальных рисков в государствах Запада и в России. О приоритете Германии в этой сфере уже говорилось, а ее опыт стал своеобразным примером для других стран. Германия выполняла роль своеобразного ледокола, взламывая сопротивление отсталых слоев буржуазии, предрассудки части пролетариата, косность чиновников и консерватизм части общественности. Опираясь на пример этой страны, другие могли учитывать чужие ошибки, выбирать апробированные схемы и эффективные новации. В этой связи отдельно и более подробно будет рассматриваться исторический опыт Германии и России. Социального страхования в других странах мы будем касаться в контексте основных направлений его развития.

Как уже указывалось, с начала 60-х гг. XX в. начался третий, современный, этап развития социального страхования. Условно его можно разделить на две части. Это 60-е – конец 70-х гг. и с 80-х до настоящего времени. 60—70-е гг. можно назвать периодом бурного роста системы социального страхования. Существенно увеличилось число социальных программ, расширился круг застрахованных лиц и перечень страховых случаев. За этот период бюджетные расходы в развитых странах выросли в 3 раза в Великобритании и в 13 раз в Японии. Этот рост имел и качественную сторону: учитывались нужды безработной молодежи, одиноких родителей, был легализован досрочный выход на пенсию безработных пожилого возраста, продлен срок оказания медицинской помощи и страховых выплат и др. Это был период господства доктрины «государства всеобщего благоденствия», которую иногда называли доктриной «государства всеобщего социального обеспечения». На первый план стали выходить не размеры вносимых страховых платежей и стаж работы, а нужды конкретного работника, причем независимо от причины их возникновения. В развитых странах в 60—70-е гг. XX в. социальные расходы росли в среднем на 8 % в год, в 2 раза превышая рост валового внутреннего продукта (ВВП). В ряде европейских стран доля таких расходов составляла до 30 % ВВП[157 - См.: Социальное страхование и социальная защита. Доклад Генерального директора MKT. Женева, 1993. С. 32.]. Обратной стороной этого процесса стал рост дефицита системы социального обеспечения, покрываемый из бюджетных средств. Это вызывало не только позитивную реакцию значительной части населения, но и волну неприятия сначала бизнеса, а затем и правительства ряда стран. Отсюда берут начало «рейгономика» (политика президента США Р. Рейгана) и «тетчеризм» (политика премьер-министра Великобритании М. Тетчер), расцвет которых пришелся на 80-е гг. Суть этой политики сводилась к уменьшению участия государства в регулировании социальной сферы, в том числе социального страхования и государственного обеспечения. Этой политике нельзя дать однозначно отрицательную оценку, ибо давление социальных расходов на бюджет и бизнес резко понижало объем инвестиций в реальный сектор экономики. Между тем, только рост производства мог обеспечить реальное повышение социальных расходов. Основными направлениями реформы социального страхования стали: во-первых, переход управления социальным страхованием в определенной части с национального и отраслевого на территориальный и корпоративный уровни; во-вторых, уменьшение прямого участия государства в финансировании социальной сферы при сохранении роли контролера и социального партнера; и, в-третьих, выход на первый план стимулирования здорового образа жизни и частных сбережений, а не страхование потерь от социальных рисков. В наибольшей степени это коснулось страхования от безработицы.

В США продолжительность выплат пособий по безработице в начале 80-х гг. была уменьшена с 39 до 26 недель, продление его получения на оставшиеся 13 недель обусловливалось рядом требований, в том числе активным поиском работы. Предусматривалось лишение пособия по безработице, если его получатель многократно и немотивированно отказывался от предложенных вакансий. Это привело к тому, что число лиц, получавших пособия по безработице, могло снижаться почти наполовину. В ходе борьбы с забастовочным движением в начале 80-х гг. Верховный суд США в июне 1986 г. принял решение, предоставляющее властям штатов право отвергать прошение о назначении пособия по безработице работникам, уволенным в ходе забастовки, даже если они не принимали в ней участия. Изменения коснулись и медицинского страхования. В частности, были ужесточены условия получения финансовой помощи по возмещению расходов на медицинское обслуживание. Одновременно страховые программы штатов, муниципалитетов и отдельных корпораций получили свободу инвестиционной деятельности, что повысило размеры страховых фондов и позволило увеличить соответствующие выплаты.

Аналогичный процесс шел и в Великобритании. Первоначально М. Тетчер добилась пересмотра социального законодательства, в частности принятия нового закона о занятости (1980 и 1982 гг.). С 1979 по 1984 г. были уменьшены пособия по безработице, а затем по болезни и специальные пособия для семей бастующих рабочих. Более жесткими стали требования для получения пенсии по инвалидности, пособий в связи с несчастными случаями на производстве[158 - См.: Киселев И.Я. Неоконсерваторы против рабочего класса. М., 1988. С. 73—126.]. Это позволило оживить экономику. К тому же социальные расходы не перестали расти, но темп их роста замедлился. Отметим, что своеобразным пиком стал 1983 г., когда доля выплат по социальному обеспечению в большинстве развитых странах была наибольшей.

Русский ученый И.И. Чистяков в начале XX в. выделил два исторических типа (модели) социального страхования. Во-первых, это германский тип, где внесение вкладов и управление страховыми средствами осуществляют работники и работодатели при участии государства. Во-вторых, это англо-романский тип, имеющий добровольное начало и преимущественное участие работников в формировании страховых фондов[159 - См.: Чистяков И.И. Страхование рабочих в России. М., 1912. С. 6.]. Такое деление уже тогда было несколько устаревшим, т. к. германская «обязательность» все более проникала в системы социального страхования других стран. Благодаря германскому опыту в Англии в 1911 г., а во Франции в 1928 г. были приняты одновременно законы, регулирующие почти все виды обязательного социального страхования. То же самое произошло в США в 1935 г.

В современной литературе традиционно выделяют уже три исторически сложившиеся модели социального страхования[160 - См., например: Антропов В.В. Социальная защита в странах ЕС: современные тенденции, проблемы, перспективы//Труд за рубежом. 2005. № 4. С. 47–58; РоикВ.Д. Основы социального страхования: организация, экономика и право. М., 2007. С. 90—103 и др.]:

1. Модель Бисмарка (германская модель – Германия, Австрия, Бельгия, Италия, Испания и др.). Для нее характерно максимальное сохранение для застрахованного работника при наступлении страхового случая достигнутого уровня и качества жизни, а также социального статуса. При обязательном социальном страховании доля замещения заработной платы составляет 60–70 %. Страховая нагрузка делится на паритетных началах между работниками и работодателями, а размер пенсий и пособий зависит от размера заработной платы, величины страховых платежей и продолжительности страхового стажа.

2. Модель Бевериджа (английская модель – Великобритания, Нидерланды, Швейцария, Франция, Япония и др.). Она сочетает обеспечиваемый государством минимальный уровень социальной защиты с дополнительным обязательно-факультативным профессиональным и дополнительным добровольным личным страхованием работника (двух (трех) уровневая система социального страхования). При этом по линии гарантированных государством пенсий и пособий, равных для всех, происходит замещение около 10–20 % заработной платы (уровень прожиточного минимума).

Модель Бевериджа предполагает государственное перераспределение доходов от более богатых к более бедным слоям населения посредством взимания налогов и проведения целевых государственных социальных программ с целью обеспечения каждому прожиточного минимума. Таким образом, государственная социальная политика охватывает все общество и имеет целью борьбу с нищетой. Модель Бисмарка подразумевает финансирование социальных программ особыми отчислениями работающих слоев населения и распространяется исключительно на них. Первая модель рядом авторов характеризуется как либерально-солидаристская, вторая – как консервативно-корпоративистская.

3. Советская модель (СССР, Австралия, Дания, Новая Зеландия и др.) государственного социального обеспечения, когда страхование осуществляется исключительно за счет средств работодателей и государства. Иногда эту модель называют страхованием без взносов.

В настоящее время между этими моделями происходит некоторое сближение. Так, в государствах с германской моделью широкое развитие получили профессиональные и личные системы страхования. Модель Бевериджа дополнена во многих странах страховыми системами, в рамках которых размер выплат зависит от заработка застрахованного. Советская модель в России переживает период трансформации, а в Австралии и Новой Зеландии получили распространение добровольные системы страхования. Условность модельного деления подтверждает и то, что в США сложился гибридный тип социального страхования, совмещающий черты германского и английского.

Положительные и отрицательные стороны взаимодействия моделей Бисмарка и Бевериджа хорошо прослеживаются на промере

Франции. Сформированную в первые послевоенные десятилетия при непосредственном участии государства и профсоюзов французскую систему социального обеспечения первоначально предполагалось строить на принципах единообразия, универсальности и всеобщности, по модели, предложенной английским экономистом У. Бевериджем. Хартия Сопротивления, принятая во время войны находившимся в Лондоне Национальным советом Сопротивления, призвала к созданию «системы полного социального обеспечения», призванной гарантировать всем гражданам Франции «средства к поддержанию существования к моменту утраты ими способности добывать их своим трудом и управляемой представителями получателей средств и государством»[161 - SupiotA. Critique du droit de la securite sociale. Paris, 2006. P. 118.]. Однако часть схем социального страхования, действовавших до 1945 г., с их особыми условиями страхования была сохранена из-за отказа их участников присоединиться к общей системе. В итоге с начала своего возникновения современная французская система социального страхования имела характер компромисса между моделью Бевериджа и моделью Бисмарка. Со времени возникновения французская система социального обеспечения определила свою цель исходя из модели Бевериджа, а средства ее достижения формировались по модели Бисмарка. Модель социального страхования Бисмарка в настоящий момент доминирует на европейском континенте. Эта система, получившая затем распространение и в других странах, рассматривалась скорее как человеческий эквивалент технического ремонта машин.

Похожая ситуация сложилась в XIX в. и во Франции. Экономический патернализм заключался в том, что предприятия (например, угольные шахты Шнейдера в Крезе) предоставляли медицинскую помощь и обучение рабочим и их семьям, чтобы избежать социальных волнений. Но требовалась централизация под контролем государства. Ордонанс от 4 октября 1945 г. предполагал, что «система социальной безопасности» будет охватывать все население, уважать принципы социальной солидарности, единства и справедливости. При этом она должна управляться «заинтересованными лицами» и финансироваться посредством особых отчислений. Период ее дальнейшего развития до конца 70-х гг. XX в. характеризовался все большим расширением и диверсификацией охватываемых системой страховых случаев. С начала 80-х гг. стали очевидны раздутость и дороговизна всей системы, несоответствие ее новым социально-экономическим реалиям. Доля выплат на ее содержание постоянно росла. В 1980 г. она составляла 23,9 % ВВП, в 1990 г. – 26,4 % ВВП, а в 1995 г. – 29 % ВВП. В результате дефицит общего режима в 1993 г. достиг 56,4 млрд франков. Причин финансового кризиса системы социального обеспечения было несколько.

Во-первых, финансирование, основанное на модели Бисмарка, сильно зависит от экономической конъюнктуры. Снижение темпов экономического роста приводит к дестабилизации счетов: объем отчислений сокращается, объем выплат растет. Рост расходов на социальные нужды стал создавать эффекты, ограничивающие занятость. Вследствие усилившейся конкуренции на мировом рынке, предполагающей повышение конкурентоспособности товаров, а следовательно, минимизацию уровня издержек, стали предъявляться более жесткие требования к размерам оплаты труда и социальных выплат. Во Франции этот показатель слишком высок из-за «перегруженности» разного рода отчислениями в социальные фонды. В итоге в 90-е гг. XX в. отчетливо стал проявляться феномен «новой бедноты». К ней стали относить безработных, не способных или не желающих трудоустроиться на долгое время и имеющих минимальные доходы. Во-вторых, старение населения Европы и преимущественно распределительный характер пенсионной системы привели к ее финансовому кризису, т. к. количество людей в возрасте свыше 60 лет (пенсионный возраст во Франции) постоянно увеличивается. В-третьих, в стране, где средняя продолжительность жизни одна из самых высоких (в 1995 г. она составляла 81,9 года для женщин и 73,8 года для мужчин), возрос уровень потребления медицинских услуг и товаров. Таким образом, вопрос о реформировании системы социального обеспечения приобрел во Франции уровень национальной проблемы.

Последние два десятилетия во Франции шел пересмотр масштабов, форм организации и финансирования социальных программ. Причины, как и в других странах ЕС, были обусловлены изменениями макроэкономических, демографических и социальных условий: низкими темпами экономического развития, старением населения, увеличением нагрузки на трудоспособное население, а также значительной долей государственных расходов на социальные программы. С начала 90-х гг. темпы развития Франции замедлились и стали несопоставимы с 1960–1970 гг. Так, если в конце 60-х гг. среднегодовой прирост ВВП составлял 5,7 %, то в 90-е гг. он снизился до 1,3 %. По данным Национального института статистики и экономических исследований, в 90-х гг. уже три четверти французских семей пользовались помощью государства. При этом постоянно возрастали суммы практически всех социальных пособий.

Неуклонный рост дефицита бюджета социального обеспечения выявил настоятельную необходимость реформирования системы социальной защиты. Поэтому с 1993 г. французское правительство приступило к осуществлению реформы. Новая социальная программа предусматривала прежде всего снижение социальных расходов, частичную приватизацию социальной сферы, реорганизацию социального обеспечения на страховых принципах и изменение приоритетов в политике занятости[162 - См.: Снисаренко К. Реформы социального обеспечения во Франции 1993–1997 гг. // Белорусский журнал международных прав и международных отношений. 2004. № 4. С. 65–67.]. Помимо общей для Европы проблемы кризиса «государства всеобщего благоденствия» дополнительным импульсом для частичного сокращения широкомасштабных социальных программ стала необходимость соответствия общеевропейским критериям интеграции.

Особенность французской системы права социального обеспечения – очень сложная организационная структура, а также высокая доля расходов на социальные программы, превышающая средний уровень по ЕС. Для нее характерны следующие особенности. Во-первых, это существование разветвленной системы профессионально-отраслевых схем социального страхования. Во-вторых, наличие развитой системы семейных пособий, которая стала результатом длительной эволюции, в ходе которой вводились и совершенствовались различные инструменты государственной семейной политики и формы семейных пособий. В-третьих, большая роль дополнительных систем социального обеспечения, особенно в области пенсионного и медицинского страхования[163 - См.: Антропов В. В. Система социального обеспечения во Франции: опыт и перспективы //Труд за рубежом. 2005. № 2. С. 96—116.]. Наряду с общими (базовыми) схемами социального страхования в стране функционируют множество дополнительных профессионально-отраслевых систем. В-четвертых, существенное отличие французской системы социальной защиты (например, от шведской или английской) – ее финансирование преимущественно за счет взносов специального страхования. Наконец, еще одна особенность – существование различных страховых фондов, реализующих отдельные социальные программы, которые дополняют обязательные социальные услуги в рамках общих обязательных схем социального обеспечения (например, программы социальной помощи на дому для престарелых). Таким образом, в системе социального страхования Франции тесно переплелись, и не всегда органически, элементы моделей Бисмарка и Бевериджа.

К концу XX в. для социального обеспечения развитых стран характерны следующие тенденции. Во-первых, все большее замещение государственного обеспечения социальным страхованием; во-вторых, стабилизация уровня социальных расходов по отношению к ВВП, но с постоянным ростом абсолютного размера этих расходов; в-третьих, уменьшение непосредственного государственного вмешательства в социальное страхование, перенос акцента на региональный, местный и корпоративный уровни. При этом государство стимулирует дополнительные (обязательные и добровольные) программы социального страхования, которые охватывают все его виды; в-четвертых, стимулирование занятости через систему подготовки, переподготовки и обучения, а не через повышение выплат безработным; в-пятых, соизмерение социальных рисков и размеров страховых взносов с суммами пособий и пенсий, а последних – с уровнем жизни и социальными потребностями личности; в-шестых, с ростом заработной платы процентная ставка страхового взноса работников, как правило, снижается или остается неизменной[164 - Здесь и далее при анализе систем социального страхования на Западе используются материалы следующих публикаций: Ветрова Н.С. Финансирование социальных программ в странах Запада. М., 1993; Государственное регулирование занятости в развитых капиталистических странах / Под ред. Н.Ф.Фрумкина. М., 1975; Истомина Е.А. Пенсионная система Французской Республики (правовые вопросы). Дисс…. канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005; Лабейкин А.А. Некоторые вопросы функционирования социальной защиты в странах Западной Европы. Орел, 1997; Качество жизни: концепция и практика / Под ред. Л.И. Турусова. М., 1978; Социальное обеспечение в зарубежных].

Россия. Развитие социального страхования в дореволюционной России можно разделить на три периода. Первый из них, подготовительный, охватывает примерно последние 40 лет XIX в. Он связан с отменой крепостного права и интенсификацией капиталистического развития. Первыми инициативу проявили горнопромышленники Царства Польского, которое в то время было частью Российской империи. Там же возникли и первые добровольные больничные кассы, а также обязательно-факультативное страхование. Обязательное страхование горнорабочих, введенное в 1861 г., также в первую очередь коснулось этого экономически развитого края. У многих промышленников возникло естественное желание легализовать страховую деятельность, уже фактически имевшую место, и уравнять положение всех работодателей в части социальных затрат. Таким образом, сам характер капиталистических отношений и обостряющаяся конкуренция требовали унификации законодательства о социальном страховании. Вопросы социального обеспечения рабочих нашли некоторое отражение в деятельности комиссий по рабочему вопросу при Министерстве финансов в 1859,1870,1874и 1883 гг. Носамаидея социального страхования на них в открытую не выдвигалась.

Первые проекты такого рода начали разрабатываться с конца 60-хгг. XIX в., а первые смешанные комиссии из представителей горнопромышленников и правительства работали в 1871 и 1877 гг. Первый съезд горнопромышленников Царства Польского в 1883 г. возбудил ходатайство об учреждении пенсионных касс и об утверждении нормального устава больничных касс. Речь пока шла еще не об обязательном, а об обязательно-факультативном страховании, но в рамках закона. В 1883 г. министр финансов Н.Х. Бунге подготовил законопроект от ответственности работодателей за увечье и смерть странах/Под ред. М.С. Ланцева. М., 1989; Социальная политика современного буржуазного государства / Под ред. О.Б. Осколковой. М., 1980; Социальное обеспечение в странах Запада: Франция, ФРГ, Италия. М., 1994; Роик В.Д. Социальное страхование: история, проблемы, пути совершенствования. М., 1994; Роик В.Д., Степанова Б.Г., Эченикэ Е.В. Зарубежный опыт организации и модернизации пенсионных систем: уроки для России. М., 2007; Тодоров А.С. Качество жизни. Критический анализ буржуазных концепций. М., 1980; Трудовое и социальное право зарубежных стран / Под ред. Э.Б. Френкель, М., 2002; Шиманова М.Я. Страхование: история, действующее законодательство, перспективы. М., 1989 и др.

работников. Ответным шагом предпринимателей стало предложение Л.Э. Нобеля о создании страховых касс, в которые централизованно отчислялся определенный процент с заработка работников. С некоторыми изменениями законопроект Н.Х. Бунге был рассмотрен на заседании Госсовета в феврале 1889 г. Его лоббировал новый министр финансов А.И. Вышнеградский, который ссылался на опыт Германии. Под влиянием почти единодушного неприятия предпринимателями он был отклонен. Новый законопроект об ответственности владельцев промышленных предприятий за увечье и смерть работников подготовил уже следующий министр финансов С.Ю. Витте в марте 1893 г. Впрочем, он был противником безусловной ответственности работодателя за несчастья с работниками, т. к. это нарушало основы гражданского права и вводило ответственность независимо от вины.

Дело в том, что правительство желало переложить финансовые последствия несчастных случаев с работниками на конкретных работодателей. Объединения последних, наоборот, предлагали осуществлять страхование за счет взносов из заработной платы самих работников с возможным участием государства и гипотетически возможным участием работодателей. За обязательное социальное страхование выступили Союз горнопромышленников России, Съезд бакинских промышленников, Общество содействия русской промышленности и торговле, Всероссийский торгово-промышленный съезд в Нижнем Новгороде в 1896 г. и др. Вероятно, обе стороны увлеклись финансовой составляющей проблемы, недооценивая ее социальный аспект. Российские исследователи социалистической ориентации единодушно указывали на робость и непоследовательность государственной политики в этом вопросе и противоречивость позиции предпринимательских кругов[165 - См.: Канель В. Я. Государственное страхование торговых служащих и лиц частного наемного труда. М., 1906. С. 66–70; Чистяков И.И. Страхование рабочих в России. М., 1912. С. 26—100.].

С начала XX в. и формально до 1903 г. в России была предпринята попытка внедрения новой концепции разрешения рабочего вопроса, которая получила название «полицейский социализм» и связана с именем начальника московского охранного отделения С.В. Зубатова. Нас интересуют только те положения доктрины полицейского социализма, которые касаются социально-обеспечительных отношений[166 - См.: Айнзафт С. Зубатовщина и гапоновщина. М., 1925; Лурье Ф. Полицейские и провокаторы: Политический сыск в России. 1649–1917. М., 1998. С. 195–209 и др.]. Именно полицию заинтересовал опыт Харьковского Общества взаимопомощи металлистов. Идейную помощь в поисках законного основания для самоорганизации рабочим оказали такие известные деятели, как академик И.И. Янжул, либеральные ученые В.И. Анофриев, И.Ф. Езерский, А.Э. Вормс, А.А. Мануйлов, И.Х. Озеров, В.Э. Дэн. Двое последних в 1901 г. оказали группе рабочих содействие в составлении проекта Устава кассы взаимопомощи для всех рабочих механического производства Москвы и губернии. Подобные же уставы были составлены для обществ взаимопомощи ткачей, табачников, кондитеров и пуговичников. В 1901–1903 гг. организуются Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве в Москве, Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга и др.

В начале XX в. были осуществлены первые попытки страховой защиты отдельных категорий работников. Закон от 15 мая 1901 г. ввел в действие Временные правила о пенсиях рабочим казенных горных заводов и рудников, утратившим работоспособность на заводских и рудничных работах.

Начало второму периоду развития социального страхования в России положило принятие Закона от 2 июня 1903 г. «О вознаграждении потерпевших вследствие несчастных случаев рабочих и служащих, а равно членов их семей в предприятиях фабрично-заводской, горной и горнозаводской промышленности». Названный Закон распространялся на незначительный круг работников (рабочих фабрично-заводской, горной и горнозаводской промышленности, что составляло 2–2,5 млн из 14–16 млн наемных работников к 1900 г.) и ограниченный перечень оснований социального страхования: пенсии – только фабрично-заводским рабочим, а в отношении иных наемных работников – возмещение ущерба, причиненного несчастным случаем на производстве. Шагом вперед явилось то, что Закон 1903 г. освободил рабочих от обязанности доказывать, что несчастный случай произошел по вине работодателя. В то же время Закон предоставил право работодателю доказывать наличие злого умысла или грубой неосторожности со стороны потерпевшего, которые не оправдывались условиями и обстановкой производства. Работодатели не отвечали за несчастные случаи, происшедшие во время производства, но не вследствие проводимых работ. Это давало хорошие основания работодателям для освобождения от ответственности. Они также не отвечали за потерю трудоспособности работниками по болезни, вызванной вредными условиями производства, т. е. за профзаболевания[167 - Литвинов-Фалинский В.П. Новый закон о вознаграждении увечных рабочих. Текст Закона от 2 июня 1903 г. с объяснениями. СПб., 1903; Крузе Э.Э. Положение рабочего класса России в 1900–1914 гг. Л., 1976. С. 42.]. По мнению русского юриста М.М. Винавера, принятие Закона 2 июня 1903 г. стало следствием того, что «…правосознание общества в вопросах, касающихся вознаграждения за потерю трудоспособности, сделало уже громадный шаг вперед от теории вины к теории профессионального риска…»[168 - Винавер М.М. Из области цивилистики. СПб., 1908. С. 250.]. Принятие данного Закона означало переход к системе обязательного страхования профессиональных рисков. В Уставе о промышленном труде (УПТ, изд. 1913 г.) были предусмотрены некоторые льготы женщинам в связи с родами. В частности, мог частично оплачиваться четырехнедельный послеродовой отпуск из средств особого капитала, который формировался из денежных взысканий, налагаемых на работников. Более подробно о Законе 1903 г. речь пойдет далее, в соответствующем разделе. Активизация деятельности правительства и предпринимателей связана с революцией 1905–1907 гг. и работой ряда государственных комиссий. С 1906 г. законотворческая работа была сосредоточена в значительной части в Государственной Думе.

Временные правила о профессиональных обществах (4 марта 1906 г.) позволяли создавать рабочие организации путем уведомительной регистрации, но со значительными ограничениями политического характера. Цель профессиональных обществ обозначалась как «выяснение и согласование экономических интересов, улучшение условий труда своих членов или поднятие производительности принадлежащих им предприятий». Профсоюзы могли ставить целью в том числе: выдачу пособий своим членам; устройство касс похоронных, приданых, взаимопомощи и иных; оказание содействия по приисканию работы или рабочих рук; оказание юридической помощи своим членам[169 - См.: Дерюжинский В.Ф. Полицейское право. Пг., 1917. С. 98—104; Святловский В.В. Профессиональное движение в России. СПб., 1907.].

Для рассмотрения рабочего вопроса с целью восполнения пробелов в правовом регулировании начиная с января 1905 г. создается ряд специальных комиссий и совещаний, называемых по фамилиям возглавляющих их лиц. Это комиссии Н.В. Шидловского (1905 г.), В.Н. Коковцова (1905 г.), М.М. Федорова (1906 г.), особое совещание под председательством Д.А. Философова(1906–1907 гг.), межведомственное совещание под председательством Н.А. Остроградского (1908 г.). Рассматривался этот вопрос и в соответствующей комиссии во главе с бароном Е.Е. Тизенгаузеном в III Государственной Думе. Работа большинства из названных органов носила преимущественно конструктивный характер. Так, комиссия В.Н. Коковцова выработала программу из четырех основных пунктов, в числе которых была обязательная организация больничных касс на базе совместных взносов хозяев и рабочих[170 - См.: Рабочий вопрос в комиссии В.Н. Коковцова. М., 1926.]. Совещание под председательством Д.А. Философова взяло за основу решение следующих проблем: страхование по болезни, несчастному случаю, инвалидности; сберегательные кассы обеспечения; правила о найме рабочих; врачебная помощь; меры поощрения строительства здоровых и дешевых жилищ; промысловые суды; фабричные инспекции и фабричные присутствия[171 - См.: Стенографический отчет Особого совещания при министерстве торговли и промышленности под председательством министра торговли и промышленности шталмейстера Д.А. Философова для обсуждения законопроектов по рабочему законодательству. СПб., 1907.].

Результатом работы вышеупомянутых комиссий стало утверждение в июне 1912 г. пакета страховых законов, который известен под общим наименованием «Страховой закон 1912 г.». Это положило начало третьему периоду развития социального страхования в России. Этот закон включал три основных раздела:

1. Страхование на случай болезни. Органами страхования стали больничные кассы, каждая из которых имела устав, утвержденный страховым присутствием – особым органом государственного надзора. Бюджет больничных касс формировался за счет взносов как самих страхуемых, так и владельцев предприятий. Управление осуществлялось паритетными органами.

2. На работодателя возлагались все расходы по лечению рабочих, в том числе амбулаторно. Лекарства, перевязочные и другие средства выделялись безвозмездно. Если в случае болезни рабочий терял работоспособность, то работодатель должен был обеспечить бесплатное лечение в течение 4 месяцев.

3. Страхование от несчастных случаев предусматривало материальную помощь рабочим при потере работоспособности, связанной с выполнением профессиональных функций. Государство было обязано создавать страховые товарищества, объединявшие владельцев всех подлежащих страхованию предприятий нескольких губерний по территориальному принципу. Средства состояли исключительно из взносов работодателей, размер которых устанавливало товарищество[172 - См.: Литвинов-Фалинский В.П. Новые законы о страховании рабочих. СПб. 1912.]. Законы «О страховании от несчастных случаев» и «О страховании на случай болезни» от 23 июня 1912 г. предусматривали выплату незначительного пособия по случаю родов для работниц, состоящих членами больничных касс. Роженицам оказывалось бесплатное родовспоможение и больничное лечение не более 4 месяцев, сопровождавшееся бесплатной выдачей лекарств и «медицинских принадлежностей». Фактически эти виды помощи также оказывались через больничные кассы. В перспективе эта система могла распространиться на большую часть работающих женщин и относительно эффективно защищать права работниц.

Для своего времени страховое законодательство России было прогрессивным. Однако его реализация шла с большим трудом и нередко саботировалась предпринимателями. Внутренние пороки этого законодательства, охват всего около 25 % наемных работников, нестабильность социально-политической ситуации и Первая мировая война с последующими революционными катаклизмами свели к минимуму, а затем и вовсе прекратили первые в стране масштабные социально-обеспечительные преобразования[173 - См.: Иванов Л.М. Страховой закон 1912 года и его практическое применение //Отечественная история. 1995. № 5. С. 73–87; Лаверычев В.Я. Царизм и рабочий вопрос в России (1861–1917 гг.). М., 1972. С. 241–246; Литвинов-Фалинский В.П. Новые законы о страховании рабочих. СПб., 1912; Лушникова М.В., Лушников А.М., Тарусина Н.Н. Единство частных и публичных начал в правовом регулировании трудовых, социально-обеспечительных и семейных отношений. Ярославль, 2001. С. 63–64 и др.].

Более подробно это законодательство будет проанализировано в соответствующих разделах. К сожалению, третий период был слишком коротким с учетом того, что уже Первая мировая война деформировала всю социальную сферу Российской империи. В то же время с начала XX в. развитие социального страхования шло по восходящей линии, причем страховой Закон 1912 г. изрядно увеличил ее крутизну. Первая мировая война замедлила, но не остановила этот процесс.

После Февральской революции 1917 г. социальное страхование переживало невиданный ранее подъем и по своей правовой базе и общественному характеру было одним из самых прогрессивных в мире.

В советский период относительно полноценное социальное страхование существовало только в период нэпа. С 1919 г., а затем с конца 20-х гг. XX в. в нашей стране сложилась довольно своеобразная и по-своему эффективная система государственного социального обеспечения, в значительной части лишенная страховых начал. Феномену советского социального страхования будет посвящен специальный раздел нашей работы.

2.2. Страхование от несчастных случаев на производстве

В докапиталистическую эпоху вопрос о страховании от несчастных случаев на работе остро не стоял. Более того, эти несчастные случаи чаще всего были связаны с виной конкретного лица (мастера, бригадира и др.) либо самого работника. В этой связи до начала XIX в. проблемы, связанные с несчастными случаями на производстве, разрешались на общих гражданско-правовых основаниях, единых для возмещения любых убытков. Только с появлением массового машинного производства и, как следствие, промышленного травматизма ситуация резко обострилась. Это обострение совпало с теоретическим обоснованием конструкции источника повышенной опасности. По усредненным данным, до 40 % несчастных случаев на производстве не были связаны ни с виной работника, ни с виной работодателя.

В рамках гражданского права постепенно выработалось понятие «профессиональный риск», присущий тому или иному производству. Нанимая работника, работодатель уже только этим подвергал его определенному виду профессионального риска. Отсюда вытекает обоснование необходимости законодательного закрепления ответственности предпринимателей за несчастные случаи с рабочими. В.Г. Яроцкий выразил эту идею через указание на взаимодействие социального обеспечения рабочих и специальной ответственности предпринимателей[174 - См.: Яроцкий В.Г. Страхование рабочих в связи с ответственностью предпринимателей. Т. 1–2. СПб., 1895. С. Ill – IV.]. Это позволило сделать вывод о том, что риск несчастного случая на работе есть естественный и неизбежный фактор, характеризующий определенную профессиональную деятельность.

Расширение ответственности предпринимателей впервые было закреплено в Гражданском кодексе Франции (Кодексе Наполеона) 1804 г. Согласно этому Кодексу предприниматель был обязан возместить убытки, причиненные работнику несчастным случаем и тогда, когда последний произошел по вине его служащего и по смыслу, в том числе другого наемного работника. В 1834 г. в Пруссии издается закон, обязывающий работодателей вознаграждать рабочих в железнодорожных предприятиях за убытки, причиненные им несчастьем на службе во всех случаях, в которых он не мог доказать, что несчастье произошло по вине самого пострадавшего или вследствие непреодолимой силы. Аналогичные законы в отношении железнодорожников впоследствии были приняты во многих странах. Очевидно, что в этом случае применялась конструкция источника повышенной опасности, коим и являлся подвижной состав.

В силу фактического неравенства сторон потерпевший от несчастного случая работник чаще всего в суде проигрывал споры своим работодателям. Это тем более касается семей погибших работников. Обобщающей статистики нет, но в любом случае выигрыш дела работником был редкостью даже в высокоразвитых странах. Зачастую потерпевшие даже не обращались в суд, не имея средств на судебную тяжбу. Отметим, что в России в начале 90-х гг. XIX в. рабочие выигрывали только около четверти судебных дел о возмещении вреда здоровью на производстве[175 - См.: Зайцев Д. Государственное страхование рабочих. СПб., 1906. С. 6.]. В этот период широкое распространение получила теория «общего блага» или «совместного труда», особенно активно использовавшаяся английскими адвокатами. Она сводилась к тому, что работодатель и работник делают общее дело и соответственно никто не должен нести ответственность за возможный вред здоровью любого участника совместного труда. Это был своеобразный противовес английскому Закону 1846 г. о вознаграждении увечных, согласно которому работодатель отвечал за смерть работника на производстве, а при некоторых обстоятельствах – и за его инвалидность. Получалось так, что, подписывая трудовой договор, работник добровольно соглашался подвергнуть себя профессиональному риску без всякой возможной компенсации. Данная теория проявила изрядную живучесть и была повсеместно отвергнута и единодушно осуждена учеными только в конце XIX в.[176 - См.: Дементьев Е.М. Иностранное законодательство об ответственности предпринимателей за несчастные случаи с рабочими. СПб., 1899; Оленов М. Государство и страхование рабочих. СПб., 1906. С. 24–25; Яроцкий В.Г. Указ. соч. С. 58–60 и др.]. В Англии с 1864 г. в отношении работников активно практиковалось государственное (добровольное) страхование жизни, а во Франции в 1868 г. легализуются кассы для страхования от несчастных случаев. Но при этом элемент обязательности отсутствовал, а роль государства в обоих случаях сводилась только к организационной стороне вопроса.

Наконец, 7 июня 1871 г. в Германии принимается закон, распространяющий общую ответственность работодателей на те случаи, в которых виновником несчастья были не только они лично, но и их служащие. Вина работодателя презюмировалась. Но при этом на работника возлагалось бремя доказывания своей невиновности в случившемся несчастье. Это весьма нестандартная юридическая конструкция. Но, тем не менее, работнику гораздо легче было доказать свою невиновность, нежели виновность работодателя. В отличие от Кодекса Наполеона этот закон предполагал введение не индивидуальной ответственности работодателя, а добровольного страхования от убытков, возлагаемых на них при несчастных случаях с работниками. Соответственно предприниматели либо страховали себя от убытков, связанных с возмещением вреда, причиненного работнику несчастным случаем, в частных страховых обществах, либо создавали специальные общества взаимного страхования. Таким образом, как по содержанию (обеспечение от профессиональных рисков), так и по форме (страхование в частных обществах или взаимное страхование) ответственность работодателя за несчастные случаи на производстве стала носить страховой характер. Добровольность страхования в данном случае сочеталась с принудительным обеспечением данного вида социальных рисков. Отсюда остался только один шаг до придания страхованию обязательного характера через посредство страховых организаций. Этот шаг был сделан в Германии принятием Закона от 6 июня 1884 г. о страховании несчастных случаев. В 1887 г. аналогичный закон принимается в Австрии, в 1894 г. в Норвегии, 1895 г. в Финляндии, в 1898 г. в Италии и др. С началом XX в. такая практика стала повсеместной и охватывала Венгрию, Сербию, Швейцарию, Португалию, Румынию, Болгарию, Японию и др. Первоначально эти законы распространялись только на рабочих и служащих промышленных предприятий, в отдельных случаях – только на горнорабочих и рабочих в судостроении. Постепенно круг страхуемых все более расширялся.

Многие страны достаточно долго ограничивались законами об обязательной ответственности работодателей за несчастные случаи с работниками. Так, в Англии Закон 1880 г. расширял ответственность работодателя на случаи плохого качества материала, неосторожности персонала и др. Этот же закон установил срок исковой давности всего в 6 месяцев, а также требование о предупреждении хозяина о недостатках на производстве, которые могли привести к несчастному случаю. Если работодатель доказывал в суде, что работник знал о таких недостатках, но не сообщил о них, то он мог быть освобожден от материальной ответственности. Эта архаичная оговорка была отменена только в 1897 г. Английский закон 1906 г. в полном объеме ввел презумпцию вины работодателя, который освобождался от ответственности только при доказывании виновности самого пострадавшего, посторонних предприятию лиц и др. Вина работодателя за несчастные случаи с работниками презюмировалась и французским Законом 1898 г., но обязанность страхования от несчастных случаев так и оставалась факультативной, за исключением обязательного страхования судорабочих. Аналогичные законы были приняты в Швейцарии (1881 г.), Дании (1898 г.), Швеции (1903 г.) и др. Впрочем, в большинстве этих стран законы о страховании от несчастных случаев на производстве были приняты, но несколько позднее. В.М. Догадов отмечал, что это означало признание принципа профессионального риска, при наступлении которого работодатель обязан возместить ущерб работнику независимо от своей вины[177 - См.: Догадов В.М. Правовое регулирование труда при капитализме. М., 1959. С. 172–174.]. По мнению З.Р. Теттенборн, законы об ответственности предпринимателей за вред здоровью работника имели два положительных момента. Во-первых, они давали толчок к усилению мер по охране труда, и, во-вторых, развивали идеи и начала социального страхования[178 - См.: Теттенборн З.Р. Советское социальное страхование. М.-Л., 1926. С. 21–23.].

В США ситуация складывалась достаточно своеобразно. В 1910 г. впервые в штате Нью-Йорк законодательно было закреплено право на выплату компенсаций рабочим и их семьям в случаях гибели, увечья, потери кормильца в результате несчастного случая на работе. Постепенно аналогичные законы принимались и другими штатами, а в последнем из них это произошло в 1948 г. В настоящее время в некоторых штатах этот вид страхования управляется государственными службами, а в некоторых – страховыми компаниями.