Именуемый Черным

Толпа довольно загудела. Слова Хиро звучали непринужденно и в то же время очень уверенно.

– В ближайшие несколько лет там стоит ожидать высокую рождаемость, если продолжать строительство тесного жилья, район точно превратится в трущобы. Вспомните южные рынки: бегающие грязные дети, свисающее из окон белье и тряпки после стирки. Мужчины и старики сидят на улице просто потому, что там тише, чем дома с пятью детьми. Не думаю, что наши горожане хотят того же. Парковую зону сокращать нельзя, строительство малогабаритного жилья следует заменить на большую площадь, а чтобы расселить всех и продолжить приток талантов в город, нужно избавиться от старого. Истории города более трех тысяч лет, в каждом районе есть заброшенные дома или бесполезные памятники архитектуры. Я предлагаю в первую очередь избавиться от пустышек, по остальному составить перечень того, что подлежит сносу, и проголосовать. Мы живем не прошлым, а настоящим. Мы живем сейчас, а развалины могут подождать и в другом месте, например, как часть пейзажа в том же парке.

– Очко в нашу пользу, – зашептал Бьёс.

Ведущая пробежала взглядом по свитку.

– Благодарю за ответы. Следующий вопрос касается программ озеленения. Пожалуйста, раскройте этот вопрос, господин Рав’онг.

Старик медлил. Он злобно смотрел на Хиро, казалось, из его перекошенного рта вот-вот брызнет желчь.

– Вопрос зеленых насаждений очень важен, проблема расширения площади под них всегда была острой. Как действующий глава округа я каждый день возвращаюсь к этому вопросу, площади под посадки граничат с проезжей частью и тротуарами, которые не могут быть сильно уже, чем прописано в столичных законах. Вопрос очень сложный. Я обещаю сделать все, чтобы наши горожане чувствовали себя комфортно.

– То есть у вас нет решения данного вопроса? – уточнила ведущая. Теперь желчный взгляд был направлен на нее.

– Повторюсь, вопрос довольно сложный и требует комплексного подхода с рассмотрением всех обстоятельств. Нельзя просто так расширить площадь зеленых насаждений без уменьшения чего-то другого.

– Благодарю за ответ. Господин Васис, как вы прокомментируете?

– В данный момент я заложник решений, принятых текущей администрацией. Увеличение плотности застройки и количества жильцов требует расширения зеленых площадей, таков закон. Вместо жертв тротуарами или жилой площадью я предлагаю немного изменить архитектуру самих домов. Перестать делать треугольные или купольные крыши, сделаем как в других районах города пологие, прямые. Также ступенчатые стены – сама архитектура позволит на перепадах сажать деревья и кусты. Моя команда подготовила несколько эскизов того, как это может выглядеть. Четыре из пяти опрошенных дают согласие на возведение подобных строений, ведь так мы решим сразу несколько проблем. Идея не нова, такое решение принял один из городов Луны на юге их королевства…

– А ну заткнись! – заорал Рав’онг. Из его рта брызнула слюна.

– Попался, – прошептал Бьёс.

Хиро посмотрел на оппонента как на идиота. Старик сжимал и разжимал свои руки, было видно, что он хочет броситься на него.

– Что это значит?

– Мы изучили его, Хиро полностью готов к дебатам. Он не зря упомянул Луну, сейчас сама все увидишь.

– Ты что-то хочешь сказать, Улок? – спросил Хиро.

– Для тебя господин Улок, отребье. Вы что, не видите, кто он? Он же Луна плоть от плоти, и мыслит так же.

– Господин Рав’онг… – пыталась вставить ведущая. Но по глазам старика было видно, что его понесло. Теперь пока не выплеснет все, не остановится. Для него ведущей уже не существовало.

– История Сандеона неповторима, тянется на тысячелетия, она уникальна и будущее города должно создаваться нами, не заимствуя что-то со стороны! А ты со своими замашками хочешь превратить нашу столицу в еще один город Луны?

– Господин Рав’онг, возьмите себя в руки.

– Мы все видели план реконструкции парка от Васиса, он повторяет их мерзкую резную архитектуру. А теперь еще зеленые посадки на крышах? Как ты вообще смеешь стоять здесь и предлагать подобное?

– Господин Рав’онг, пожалуйста, успокойтесь, не ваш черед отвечать на вопрос.

Кричал он сильно, но от старости легких ему не хватало. В конце каждого предложения голос падал от нехватки воздуха, а морщинистые щеки начинали дрожать. Замолк он от необходимости выпить воды, иначе бы зашелся кашлем.

– Вы позволите? – обратился Хиро к ведущей. – Он задал конкретные вопросы по моей программе, я думаю, на них стоит ответить. Спасибо. Итак, если кто-то не знает, в наших законах стратег имеет право избираться на любой управляющий пост. Для этого он должен отвечать длинному списку критериев, сдать экзамен и выжить на финальном испытании в Пещере. Соответствие я получил, экзамен тоже за мной. По Пещере узнаем через несколько дней, и надеюсь, после нее я снова смогу увидеть всех собравшихся здесь. Однако нигде не сказано, что только рожденные в Пустоте, Тьме, или Пространстве могут баллотироваться. Тридцать лет назад моя семья бежала сюда. Многие бежали. Есть несогласные с доводами к войне, с требованиями сторон, к тому, как она идет. Эти люди существуют по обе стороны конфликта. Я также считаю немыслимым поведение северных соседей, на юге засуха, и есть решение, но на него не хотят идти. Все же вопросами такого уровня должны заниматься другие люди, не мы. Сейчас мы просто горожане, которые хотят сделать свою текущую жизнь лучше, дать надежду следующим поколениям, превзойти самих себя и просто жить счастливо. Разве не для этого созданы выборы? Разве не для лучшей и счастливой жизни мы общаемся с людьми каждый день и спрашиваем, чего они хотят? До разделения миров на месте Сандеона не было ничего, его стилистика и архитектура заимствованы из столицы эльфов из мира Эрхи. Того города уже не существует, сейчас Сандеон уникален, но он никогда не шел собственным путем. Все города подсматривают друг у друга лучшие решения и заимствуют себе, с собственной интерпретацией. Я бы вам порекомендовал получше изучить историю градостроений, но вам уже сто двадцать лет и, боюсь, времени не хватит.

Толпа снова довольно загудела. Кто-то начал скандировать «Хиро! Хиро!», и вскоре уже каждый повторял его имя в унисон с остальными. Ведущая обернулась к ним и развела руками:

– Я думаю, дальше продолжать не стоит. Благодарю всех, кто принял участие в сегодняшнем мероприятии, всем спасибо.

– Она же с вами заодно, да? – спросила Диора.

– Свои люди везде нужны, – ответил маг, вставая с места.

Хиро немного покрасовался на сцене, махая толпе. Тем временем Бьёс уже вел Диору и ребят в сторону к одному из фонтанов, где они договорились встретиться. Подошел маг Луны не сразу, по пути его задержали два обозревателя для небольшого интервью.

– Поздравляю! – воскликнул Бьёс.

– Тебе спасибо за подготовку, ты все точно рассчитал. Ребят, спасибо, что пришли поддержать, честно.

Он снял перчатки и поочередно обнял каждого. Диора обратила внимание на сотни мелких шрамов на руках – результат практики магии Луны.

– Ты забыл о главном спонсоре мероприятия, – Карен кивнул куда-то в сторону. – Как всегда в стороне, как будто просто мимо проходил.

Девушка обернулась. Поодаль стоял парень в чистой, но очень дешевой одежде с зеленым капюшоном на голове. Подтянутый, бодрый, он держался скромно возле своего упряжки из двух лошадей. Позади возвышалась странная телега, состоявшая из двух половин, каждая из которых сама по себе являлась телегой. Наверху торчала ось без колес. Она сразу узнала его по манере держаться и этому сосредоточенному взгляду, что постоянно злил. Это в его дело попросился Бьёс как партнер, его силами кампания Хиро пришла к победе, это он реализовывал ту грязную закулисную игру. И это в его присутствии Карен напрочь забывал о ней, поскольку они братья. Все внимание – ему.

– Привет, Адрен.

Глава 2. Обязательства

Адрен В. Ор’рах

Пять дней до испытания

На утреннем свежем воздухе всегда приятно просыпаться. Голова чистая, мысли формируются четко, ничего лишнего перед внутренним взором. Первые попытки движения выдают проблемы: правая половина лица онемела, глаз слезится, правое плечо жутко ноет, делая невозможным движение рукой. Вторым глазом Адрен бегло осмотрел свое положение: сидит на толстой ветке, опоясан веревкой к стволу, чтобы не свалиться. Далеко внизу земля, левая нога болтается на весу. Охотничья экипировка и плащ сухие, не блестят. Чтобы прийти в норму, пришлось на ощупь залазить под плотный охотничий жилет для массажа плеча. Размять, растереть, залезть пальцами под мышцу и поиграть суставом. Больно, но только через эту боль рука становится активной. Далее, уже двумя руками, массаж шеи и лица. Постепенно чувствительность возвращалась, кровь приливала к лицу горячим потоком. Все это последствия старой травмы, что случилась в детстве. Подробностей он не помнил, мать говорит, неудачно прыгнул с перил одного из мостов Сандеона. Все было хорошо, пока он не засыпал. В отключке приходил сильный мышечный спазм, который перекрывал кровоток по правой стороне, каждое утро начиналось с боли и обретения себя, иного расклада он уже не помнил.

Адрен сцепил пальцы рук в замок и медленно потянулся вверх. Вокруг было только солнечное зарево, само светило еще не поднялось над линией горизонта. Юноша чуть приподнялся на ветке, повесил на сук свой широкий плащ, что служил в качестве одеяла, и начал аккуратно скручиваться. Сон на макушке дерева в сидячем положении был хорош, однако поясница имела свое мнение. После утренней зарядки началась проверка экипировки. Нож в левом сапоге, второй на поясе, готовые руны и заготовки в карманах и поясной разгрузке, пара «козырей» в потайных карманах кожаного нагрудника и наручах. На пояснице сзади маленькие флаконы с самыми ходовыми красками и пара кистей. На ветке слева висел колчан стрел и витой лук бордового цвета. Когда-то в ствол массивного древа ударила молния и чуть не пришибла маленького Адрена, когда он был мальчишкой. Разгоревшееся пламя начало поджигать еще сухую траву на поле, но и здесь он уцелел. Остаток ствола в центре идеального круга выжженной травы притягивал внимание, с ним что-то хотелось сделать. Решение нашлось через пару дней, когда старый лук окончательно сломался, а на новый не было денег.

Адрен закинул в рот кусочек вяленой оленины, знакомый вкус соли и мяса наполнил рот. Знакомый до тошноты, нормально поесть почти некогда, а переход с вяленой оленины на вяленую говядину или еще на что вяленое проблемы не решит. Пока желудок с протестом принимал еду, юноша подышал на правый кожаный наруч и вытер его о штанину. Поверх он начертал белый круг с вписанным треугольником, добавил пару витых линий и символов. Когда руна запульсировала, из нее тихо зазвучали едва различимые голоса людей. Юноша обвел краской контур и сделал пару линий еще толще. Звук стал громче и четче. Чтобы ничего не упустить, слушать пришлось у самого уха с закрытыми глазами.

– Утро доброе.

– Пока ни хрена не доброе. Как, готов к величайшей охоте?

– Голова раскалывается.

– У меня тоже, и тошнит. Как въехали в лес, так не отпускает, сука.

Говорили двое, чавкая едой. Еще один будил храпливых, попутно раздавая распоряжения. Речь была спокойной, уверенной и громкой. Голос принадлежал их лидеру, другим словом этого человека Адрен назвать не мог. В нем ощущалась сила Тьмы, хотя за все время слежки он ни разу ее не проявил. Всего в их группе было шесть человек, но этот представлял самую большую угрозу. Звон котелков с едой, похрюкивание от приема пищи, пустая будничная беседа, пара плоских шуток и мужской гогот. Затем началось копошение, трение кожаных ремней и бряцание металла – группа готовилась к выходу. Адрен смочил ладонь в росе на соседней ветке и смыл руну. Звук пропал, едва поплыл узор.

Позади его наблюдательной позиции в воздухе появилась белая арка, из которой поочередно выходили охотники. Прочные, но легкие доспехи из кожи, на поясах ножи, за спинами арбалеты и вещмешки на перевязках. Флаконы с рунной краской были всего у двоих, поясницы остальных были утыканы заготовками. Каждый нес в руках по капкану и паре копий, на шеях болтались веревки с цепями. Адрен быстро нацепил лук со стрелами и бесшумно прыгнул на соседний ствол.

Группа охотников шла тихо, поросший кустарник и бурьян хорошо маскировали их движения. Местность изучили на твердую пятерку, но вот по слежке можно ставить неуд. Обилие деревьев и широких крон позволяли преследовать группу поверху. Само перемещение не могло называться идеальным, тем не менее слежка за ними в течение четырех дней не была выявлена ни разу. Опасные времена, за добычу на еще «живых» зеленых участках охотники режут друг другу глотки. И даже если охота удачная, на выезде могут обобрать государственные патрули, что приведет к еще большим стычкам и смертям. Группа внизу принимала меры: заметала следы, маскировала запахи фекалиями и табаком, правильно передвигалась и путала маршруты, периодически разделяясь. Да, наверх они тоже поглядывали и даже использовали руны обнаружения. И все же их старания оставляли желать лучшего, отчего становилось даже как-то досадно. По пути пришлось зажевывать древесную кору, что породило еще один внутренний протест. Гадость ужасная, зато перебивает голод и придает сил. Чувство голода утихло – все же кусочком мяса не наесться, а вот корой более-менее. Адрен закрепил на голове капюшон с маской, чтобы полностью слиться с местностью.

Через час группа вышла к лесной опушке. Зеленая трава чередовалась с пучками прошлогоднего иссушенного шлака. На дальнем конце начинались холмы и отвесные скалы с природными пещерами. Глава группы определил порядок действий: он и еще один охотник идут добывать приманку в виде косули, оленя или чего-то подобного. Остальные расставляют ловушки, готовят линии обороны и «охотничьи лифты». Двое тут же исчезли, у оставшейся троицы закипела работа. Слаженно и гладко, в полной тишине они зарядили капканы, присыпая их травой, цепи и веревки ушли на лифты – их перебрасывали через толстые ветви, подвешивая на одном конце массивный камень или пень. Быстрый и надежный способ взобраться на деревья, уходя с линии атаки. Далее шла расстановка рун. В стратегических точках трава пестрила фиолетовыми, голубыми и красными отсветами. Когда все было готово, группа заняла позицию за поваленным стволом, по центру за линией обороны. Рядом с собой они приготовили два арбалета и несколько копий.