Грязь. Сборник

– Успокойся.

Она тяжело дышала, он тоже. Их сердца бешено бились, повышая температуру разгоряченных тел. Лицом к лицу застыли в позе глубочайшего кризиса (теоретически она может его еще укусить, этого отрицать нельзя). По её аккуратному носику скатилась капля пота и упала между ними. Зеркальные отражения друг друга. Он отпустил её руки, оба медленно ввернулись в углы своего «ринга»: она – к шкафу, он – у кровати.

– Осторожно, там стекло.

– Тебе-то что, предатель? – прошипела она в ответ, потирая свои запястья, за которые держал её Максим. – Больно, блин.

– Ненавижу, когда ты говоришь это девичье «блин», – он перевел взгляд на стену левее подоконника. – Ну, вот что ты сделала с обоями? Мы же их клеили вместе.

– Это не единственное, что мы здесь делали вместе.

Вот так всегда: в первое время стараешься всегда держаться на высоте, но со временем… И так же с другими. Заинтересуешься кем-то, сделаешь шаг навстречу этому «богу» в твоих глазах, а он окажется человеком. Узким, немного сердитым, уставшим. Сидящим напротив тебя буквально в одной рубашке после короткой схватки и одного разбитого аквариума.

– Так значит, ты всё решил? – с каким-то надломом в голосе спросила она, подняв глаза на супруга только после вопроса.

– Да, – твёрдо ответил он. – А ты?

Карина кивнула головой и с уверенностью сказала:

– Да.

В ей серо-зеленых глазах был упрек. Она была серьезна как никогда. Всё это звучало как прощание. Жалость негласно наполнила этот вечер собой. Максим опустил взгляд в сторону осколков. Сейчас они уже не угрожали Карине. Это была её идея купить этот аквариум. Как и идея избавиться от него несколько минут назад. Зеленые растения лежали под прозрачными «обломками» в размытой водой земле.

– Ты Мише отвёртку вернул?

Максим посмотрел на неё, не понимая, о чём был вопрос. Карина откинулась на дверку шкафа и смотрела на их двуспальную кровать. Её руки лежали ладонями кверху. Подбородок поднят, дыхание спокойное. Поза принятия отчаяния, мысленного обращения к последней слабой надежде – Богу. Но Карина не искала спасения. Она просто смотрела на кровать и вспоминала, как много хорошего здесь происходило. Нельзя вернуть прошлое, как бы оно не было ослепительно-красиво. Между подушками у изголовья кровати стоял её любимый плюшевый заяц. И его игрушка – большая Жирафа, подарок поклонников, сидели бок о бок, вместе, смотря пластмассовыми глазами на неё.

– Нет, не вернул, – усмехнулся он.

Когда эту кровать привезли, кто-то должен был её собирать, желательно двое. Вот и собирали вместе, пока Карина не умудрилась сломать отвёртку. Оставили полусобранную кровать и заснули на диване, не разбирая его. Как поместились? Сами не знают, волшебная сила любви. На следующий день Максим взял отвёртку у своего друга и дособрал кровать. Вечером после тренировки пришла Карина: уставшая, она была несказанно рада этому. И через час после своего прихода плюхнулась в неё и заснула.

– И я не знаю, где она, – добавил Максим. – Так что Мише не напоминай.

– Не буду, – слабо улыбнулась она, продолжая смотреть на кровать. – А помнишь нашу первую встречу? Как же всё до этого дошло?

– Да, помню… Мы встретились в том самом городе. Оба волновались, сильно смущались, особенно ты.

– Ты называл моё смущение милым.

– Я до сих пор так считаю. Ты так красиво зарываешь рот ручками и краснеешь. Тогда был хороший день.

– Ты сводил меня в тот самый индийский ресторан, о котором писал мне.

– Это было кафе.

– Очень незабываемое кафе.

– Точно, – улыбнулся он, смотря в пол. Улыбка переросла в смех. – А помнишь, как ты впервые увидела их лепешки со шпинатом?

– Конечно! – звонко ответила она, скривив недовольную рожицу. – Это что, нужно есть? Ха-ха-ха! Это выглядело совсем так себе!

– Но ведь было вкусно.

– Вкусно, – её лицо вновь стало серьезным, уставшим. Склонила голову вбок и перешла на шепот. – Мы тогда много прошли, ноги болели, но я не подавала виду. Старалась не подавать.

– Я тоже, пол центра обошли. Посмотрели закат.

– Огненный с зеленоватым отливом.

– «Сегодня ясная погода, знаешь, что это значит?»

– «Нет».

– «Значит, что рассвет тоже будет хорошо виден».

– Я чуть не поперхнулась, когда ты предложил провести ночь с тобой!

– Нет-нет-нет! Я сказал что-то вроде: «Останься. Погуляем, посидим в кафе, а потом встретим рассвет».

– Нет, там точно была фраза: «Проведи со мной ночь».

– Да нет же, я точно сказал: «Останься. Может, погуляем, посидим в кафе, а потом встретим рассвет». Я точно это говорил, точно.

Он сам не заметил, как поднялся на колени и активно жестикулировал. А она всё также спокойно лежала на полу и смотрела на него с улыбкой.

– Ну… может, я и сказал про «проведи ночь со мной», может… – он вновь облокотился спиной на угол кровати. – Где-то между «погуляем» и «встретим рассвет».

– И ведь я осталась. Было немного прохладно.

– И ты заснула под пледами на водной прогулке с разводными мостами.

– Там так уютно качало.

– Ты тогда так же улыбалась, как и сейчас.

– Ведь это же я. Всё та же я, – она с нежностью смотрела на него. – А скажи, а что ты тогда написал? Когда я заснула второй раз в кресле ресторана?

– Ничего, соня.

– Ты же всё время что-то пишешь, не ври мне.

– Ничего тогда. Я чувствовал, что на распутье. Я был взволнован.

– Ты бы со своей педантичностью задал в таком случае только один вопрос: «И как, выбор сделал правильный?»

– А что бы задала ты?

– Я не знаю. Иногда я думаю, что бы спросил ты. Ты же у нас умный.