«…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

Письмо осталось без ответа. 14 мая 1931 г. Горький окончательно вернулся из Италии в СССР. Приезд Горького был ознаменован масштабными кампаниями; в сентябре на государственном уровне широко отмечалось сорокалетие литературной деятельности писателя.

Летом 1931 г. Горький много выступает в центральной печати с публицистическими статьями, встречается с молодыми писателямиударниками, пишет всевозможные приветствия рабочим фабрик и заводов, проводит встречи с писателями и критиками; 12 июня принимает участие в работе пленума ЦК ВКП(б) и т. п. Безусловно, Горький был осведомлен о ситуации с публикацией «Впрок» Платонова, по крайней мере, листал «Правду», где в мае-июле постоянно печатаются его публицистические статьи и где 18 июня напечатана статья журналиста В. Дятлова (см. далее прим. 1), выполненная в логике и стилистике горьковских высказываний в знаменитой статье «Если враг не сдается – его уничтожают» (1930). В статьях мая-июля 1931 г., опубликованных в «Правде» и «Известиях» (часто одновременно), Горький не раз выскажется в поддержку проводимой партией коллективизации и в целом идеологии реконструктивного периода («Ответ интеллигенту», «12 миллионов 838 тысяч хозяйств в колхозах», «О литературе и прочем», «Об антисемитах», «О трудколониях ОГПУ» и др.).

{158} М. А. и П. А. Платоновым.

26 августа 1931 г. Около Пензы.

Дорогая Муся и киноспец Тотик! Пишу вам в поезде где-то около Пензы, сильно трясет. Здесь хорошие места – мелкие леса, степи, колхозы. В вагоне я прочитал справочник. От Нижнего до Самары ехать на пароходе немного больше 2-х суток. Стоимость проезда на жестком парох[одном] месте тебя и Тотки (двоих) не более.

30 р[ублей] (по справочн[ику] руб[ля] 22). Из Нижнего пароход (ускор[енный]) уходит в 11 ч[асов].

30 м[инут] утра, а поезда из Москвы приходят: скор[ый] № 8 в 9 ч[асов] 20 м[инут] утра (но он не кажд[ый] день, справься), почт[овый] № 76 (кажд[ый] день) в 8 ч[асов] 45 м[инут] утра, т[ак] что можно с поезда успеть на пароход. Билеты на пароход постарайся взять в Москве, если можно. В Самаре буду сегодня 26/VIII в 12 ночи. Привет. Напишу еще. Ваш Андрей.

[Запись на правом поле] Стоимость проезда М[осква] – Нижний вас обоих – 25–28 р[ублей].

Печатается по первой публикации: Архив. С. 501. Почтовая карточка. Публикация Н. Корниенко.

Первое сохранившееся письмо из командировки Платонова в совхозы Средней Волги и Северного Кавказа. Поездка осуществлялась в рамках договора о сотрудничестве между правлением Всероссийского союза советских писателей и Всесоюзным государственным объединением мясных советских хозяйств «Скотовод»; сохранилось командировочное удостоверение Платонова, выполненное на бланке «Скотовода», в котором отмечается, что «тов. Платонов, занимающий должность члена О[бщест]ва Советских писателейкраеведов, командируется в Средневолжский край по совхозам» (РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 16, л. 6). Командировка должна была начаться 15 августа; судя по отметке в командировочном удостоверении, Платонов выехал из Москвы 16 августа.

{159} М. А. и П. А. Платоновым.

27 августа 1931 г. Самара.

Самара, 27/VIII. Дорогие Муся и Тотик!

Приехал в Самару. Сейчас 7 ч[асов] утра. Пишу на почте. Ходил на Волгу, – мне она не понравилась здесь. Дон под Воронежем лучше. Город тоже средний, хуже Воронежа. Пароходы, как я узнал, ходят не очень регулярно по расписанию. Обо всем этом я напишу потом, когда устроюсь оседло и узнаю подробней. На станциях ночью верещат сверчки, сейчас с утра уже жарко, крупные мухи жужжат над нечистотами, – встает в памяти почему-то детство, летние долгие дни, прошедшее утро жизни, прошедшее навсегда. Если возможно будет, вы приедете. Я сейчас не уверен, что здесь хорошо, что вы не намучаетесь с поездкой. Если же я выясню, что поездка будет трудна, мучительна (я напр[имер], ехал мучительно), то ехать не стоит. Об этом напишу завтра. Сейчас напишу в ГИХЛ, попробую, чтобы тебе оттуда передали деньжонок[454 - Письмо Платонова в ГИХЛ в настоящее время не выявлено. Судя по пометам в записной книжке 1931 г., 14 июня (т. е. сразу после начала кампании вокруг публикации «Впрок») Платонов встречался с председателем правления ГИХЛа В. И. Соловьевым (см. его телефон в записной книжке: Записные книжки. С. 93). С ГИХЛом у Платонова к этому времени были заключены договоры на издание повестей «Впрок», «Сокровенный человек» и пьесы «Дирижабль» («Шарманка»). После истории с «Впрок» договоры были расторгнуты (см. прим. 4 к п. 167).].

Как там Тот? Твой Андрей.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 501. Почтовая карточка. Публикация Н. Корниенко.

{160} М. А. Платоновой.

27 августа 1931 г. Самара.

[455 - Платонов отослал Горькому протокол обсуждения пьесы «Высокое напряжение» на заседании худполитсовета Московского драматического театра (б. Корш) от 5 июня 1932 г. (см. прим. 1 к п. 162). В 1930 г. во всех театрах были созданы худполитсоветы, призванные решать главные идеологические задачи реконструктивного периода. Не только театры брали шефство над заводами и фабриками, давали шефские спектакли, но и рабочие и инженеры заводов и фабрик наделялись высокими шефскими полномочиями. Так, шефом Ленинградского театра оперы и балета являлся Путиловский завод; МХТ – трамвайный парк, театра Революции – завод «Электросвет» и т. п. Худполитсоветы театров наделялись большими полномочиями – проводили чтение и «художественнополитический разбор» пьес, давали заключение о пьесе и ее рекомендации к постановке; участвовали в обсуждении репертуара театра и подготовке спектакля; были случаи, когда рабочий с завода, возглавивший худполитсовет театра, становился по совместительству заместителем директора театра и т. п. (информация дана по журналу «Рабис» за 1932 г.). Обсуждения пьес на худполитсоветах вошли в литературную и театральную жизнь, о них постоянно сообщала литературная и театральная пресса. В литературных кругах (и в печати) 1932 г. широко обсуждалось выступление Ю. Олеши на Всесоюзной конференции драматургов в Ленинграде (январь 1932 г.). Олеша дерзко заявил, что, несмотря на все обвинения критики в адрес его пьесы «Список благодеяний», он считает себя пролетарским писателем и работает для пролетариата, а уверенность в этом ему дали рабочие ленинградского Путиловского завода: / «…критики ошибаются; пьеса великолепно чувствуется, смотрится хозяевами жизни. Хозяин жизни чрезвычайно радушен, чрезвычайно гостеприимен […]. Вот когда я понял, что пишу для хозяина. Я получил глубочайшее удовлетворение, когда видел, как смотрят рабочие – хозяева жизни – эту пьесу. В результате у меня получилось глубокая, святая, музыкальная уверенность в том, что я пишу именно для пролетария, и эту уверенность во мне никто не разобьет» (Советский театр. 1932. № 3. С. 30). Для многих писателей апелляция к рабочему читателю оставалась едва ли не главным аргументом защиты написанных произведений.] уехать (писал открытку потому, что нигде здесь и на почте нет конвертов, – сейчас, исписав открытку, достал у товарища из ОД радио[456 - ОД радио – Общество друзей радио, общественная организация.]). Вообще на пароходы здесь, как говорят, можно достать билеты с обеспечением только на палубу, а жесткие – трудно, мягкие – еще трудней.

М[ожет] б[ыть], от Нижнего будет легче, поскольку пароходы, кажется, начинают свои рейсы оттуда. Все это надо иметь в виду заранее, чтобы потом не было огорчений. А лучше всего узнать – нельзя ли пароходные билеты от Нижнего купить в Москве.

Завтра к вечеру я буду в совхозе. Завтра же постараюсь узнать – можно приехать тебе или нет, и сообщу телеграммой или спешным.

Меня уполномоченный «Скотовода» просил поехать в Орск (за Оренбургом)[457 - «Скотовод» – Всесоюзное государственное объединение. Платонов все-таки едет в Орск, о чем свидетельствуют записная книжка (см.: Записные книжки. С. 81–82, 352–353) и автограф записки о состоянии совхозов на Волге и Северном Кавказе (РГАЛИ, ф. 2124, оп. 2, ед. хр. 1, л. 1–4). Не исключено, что последний документ готовился для уполномоченного «Скотовода». Записка составлена на основе увиденного во время данной командировки (в ней встречаются записи, датированные 20 августа) и представляет анализ состояния животноводства в контексте принятых в 1930–1931 гг. многочисленных постановлений о развитии животноводства, ветеринарного дела и мясной промышленности. Контрольные цифры по социалистической реконструкции животноводства и в целом народного хозяйства предстали в записке Платонова в далеком от официальных сводок виде: «Емелевский совхоз (Средняя Волга). 1) Хозрасчета нет. Рабочим ничего не разъясняют о значении хозрасчета. Соцсоревнование и ударничество отсутствуют. Сдельщиков нет, исключая транспорт в момент уборочных кампаний (Харитонов). Холмогорский племсовхоз № 10 на 20/VIII, план строительства выполнен на 15 %; недовыполнение плана против намеченного свыше 30 %. Соцсоревнования и ударничества на строительстве не существует. Работают по старинке артелью […] Северный Кавказский край. Совхоз «Свиновод» № 22. Социалистического строительства и ударничества тут нет. […] Строительство выполнено на 25 % плана. Нет гвоздей. Нет железа и леса. Рабочком плох. Имеются случаи, что рабочие, не получая зарплаты, уходят с работы. […] Доярки из гуртов убегали, их догоняли верхами и заставляли работать – имеются случаи самоубийства на этой почве. […] По займу пятилетки рабочие подписались на 300 % […] Утрата поголовья 85–90 %. Падеж прекратился до 1 %» (РГАЛИ, ф. 2124, оп. 2, ед. хр. 1, л. 1–4). Подчеркнем, что этот текст составлен Платоновым через полтора месяца после его писем Сталину и в центральные газеты.] часов 20 езды на восток от Самары, в глушь южноуральских степей, но я пока отложил это дело. Я устал, далеко, вам, если придется, надо ехать по ж. д. от Москвы 3-е суток, а Ставрополь – пристань на Волге, и сам совхоз всего 7 килом[етров] от реки.

Значит, если я тебе сообщу, чтоб выезжала, тебе придется ехать:

1) Москва – Нижний по ж. д.

2) Нижний – Ставрополь на пароходе.

Ты не удивляйся, что я пишу тебе на разных листках, чернилами и карандашом[458 - До этого предложения написано чернилами, далее – карандашом.]. У меня же нет нигде пристанища, всё время на ногах, очень утомился. Вчера вечером проезжал место крушения товарного поезда – мучительное впечатление.

Самара мне окончательно не нравится. Завтра утром выеду, ночую в клубе ОДР – один в жуткой, громадной, гулкой комнате.

Работаю по командировкам. Для ОДР кое-что уже сделал. Сейчас отправляю корреспонденцию[459 - Материалы к корреспонденции о работе провинциальных ОДР см. в записной книжке (Записные книжки. С. 85–86). Зачеркнутые в записной книжке записи о работе ОДР в районах нижней Волги свидетельствуют об их использовании в каком-то тексте; среди неиспользованных – запись с народной оценкой ОДР: «Отнош[ение] к ОДР, к[а]к к забаве» (Там же. С. 86). Подготовленный и отправленный Платоновым текст в настоящее время не выявлен; возможно, он был написан для изданий ОДР – газеты «Радио в деревне» и журнала «Радиофронт».], организовал ударную бригаду из двух корреспондентов.

Муся, завтра я буду в совхозе, – туда нет железной дороги, пароходы идут медленно, долго, – протелеграфируй кратко, как Тотка, итак, здоровы, мол, все благополучно или – наоборот. Я беспокоюсь. Вдалеке хуже, острее чувствуешь. Муся, если б ты знала, как тяжело живут люди, но единственное спасение – социализм, и наш путь – путь строительства, путь темпов, – правильный.

Мой адрес тебе известен. Завтра напишу или протелеграфирую.

Обнимаю тебя, целую Тотика. Андрей.

27/VIII, Самара, 5 ч[асов] вечера.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 502. Публикация Н. Корниенко.

1 Отсутствует 1-й лист письма.

2

3

4

5

{161} В. П. Полонскому.

8 декабря 1931 г. Москва.

Вяч[еслав] Павлович.

Убедительно прошу решить 9-го вопрос с моей пьесой[460 - Речь, скорее всего, идет о пьесе «Объявление о смерти», написанной Платоновым во второй половине 1931 г. и представленной литературному сообществу как текст, свидетельствующий об исправлении им политических ошибок, допущенных в повести «Впрок». В ноябре В. П. Полонский находился в отпуске; 9 декабря, после возвращения из отпуска, он встречался в редакции «Нового мира» с К. Зелинским, к этому времени уже прочитавшим пьесу Платонова (см.: Полонский В. Моя борьба на литературном фронте. Дневник. Май 1920 – январь 1932 / Публикация, подготовка текста и комментарии С. В. Шумихина // Новый мир. 2008. № 6. С. 153); Андрей Платонов в донесениях ОГПУ. С. 850–851; Воспоминания. С. 304). Ситуация вокруг «Нового мира» и его редактора была крайне тяжелой, Полонскому инкриминировались политические ошибки, допущенные им в редакционной политике журнала; литературная общественность ожидала отставки Полонского с поста главного редактора журнала; 17 декабря он был освобожден от занимаемой должности.]. Я больше едва ли что принесу, т[ак] к[ак] вы не хотите решать (редакция в целом[461 - Публикаций Платонова в «Новом мире» в 1930 и 1931 гг. не было, хотя журнал анонсировал его имя среди своих авторов (см. прим. 2 к п. 139).]. Нужно решать. Если будет спор о мелочах, то я исправлю и улучшу спорные или сомнительные фразы.

С приветом Андр. Платонов. 8/XII.

Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1328, оп. 1, ед. хр. 276, л. 4. Датируется условно – по содержанию письма.

1932

{162} Вс. Э. Мейерхольду.

21 июля 1932 г. Москва.

Глубокоуважаемый тов. Мейерхольд.

По просьбе Д. Л. Тальникова[462 - Тальников Давид Лазаревич (1882–1962) – литературный и театральный критик, в это время заведующий литературной частью Московского драматического театра (б. Корш). Телефон Тальникова имеется в записной книжке Платонова 1931 г. (см.: Записные книжки. С. 116). 5 июня 1932 г. на заседании худполитсовета театра прошло обсуждение пьесы Платонова «Высокое напряжение». Выступавшие, а это в основном были представители так называемой «рабочей критики», инженеры и рабочие московских заводов, дали высокую оценку пьесе Платонова и рекомендовали ее к постановке (подробно см.: Борьба за постановку пьесы «Высокое напряжение». Документы 1932 г. / статья и публикация Н. Корниенко // Страна философов, 2011. С. 610–618). Ко времени этой встречи с Платоновым Тальников уже был знаком с его прозой, положительно отозвался об опубликованном в «Новом мире» рассказе «Приключение»: «Язык Платонова – крепкий, сжатый, свежий, как и весь динамический стержень рассказа» (Тальников Д. Литературные заметки // Красная новь. 1929. № 1; републ.: Роженцева Е. Печенеги в Чевенгуре // Страна философов, 2005. С. 558). // Выступление Тальникова на обсуждении в театре пьесы «Высокого напряжения» представляет, по сути дела, первое авторитетное суждение о специфике драматургического искусства Платонова: «Правильно было отмечено, что пьеса необычная. Она – пьеса условного реализма, не бытовая, но и не схематическая, что надо точно усвоить. Ее условные образы, вместе с тем реалистические, полны художественной типичности и значимости идеологической. Это пьеса идей, идеологических образов-знаков, социально обнаженных идей, показанных в экспрессионистическом напряжении. Идея основная пьесы – рабочий класс и интеллигенция в совместной товарищеской работе на строительстве социализма. Ведущую роль в пьесе имеет не Мешков, конечно, как думает Никифоров, а новый человек: он ведет жизнь через машину. Машина, высокое техническое напряжение строительства нашего – не есть обожествление вещи, – машины, а только утверждение воли человека – Крашениной, Пужаковых, Абраментовых, воли классового человека, воли класса к победе. 4-й акт надо изменить, в нем падает высокое напряжение всей пьесы. Пьеса дает целеустремленность. Пульт – это образ высокого напряжения всех наших путей, всего нашего строительства жизни, она дает пафос героики – отсюда ее идеологическое значение» (Страна философов, 2011. С. 618). // Платонов продолжал встречаться и общаться с Тальниковым и позже, о чем свидетельствует адрес критика в записной книжке 1934 г., а также дарственные надписи на книгах «Река Потудань» (1937) – «Давиду Лазаревичу Тальникову – моему старшему товарищу и другу. Андр. Платонов. 29/IX 37 г. (ИМЛИ, ф. 629, оп. 5, ед. хр. 10. Книга была передана Марии Александровне П. Трошкиным, которому ее подарил сын Тальникова); «Рассказы о Родине» (1943) – «Давиду Лазаревичу Тальникову – Вы меня узнали, когда я был никем не узнанным. Декабрь 1944. А. Платонов» (РГБ, ф. 487, к. 36, д. 10). // Тальников высоко ценил новаторскую режиссуру Мейерхольда, однако не раз критиковал сценарную политику театра, особенно в части выбора современных пьес («Клоп» В. Маяковского, «Выстрел» А. Безыменского, «Вступление» Ю. Германа и др.). О постановке «Клопа»: «Всё это первостепенная халтура, технически грамотная ввиду наличия опыта и всяких лабораторных возможностей театра Мейерхольда, но вполне отвечающая идейной и литературной халтурности пьесы. Впрочем, справедливость требует отметить, что спектакль как таковой, в своих заданиях сделанный опрятно и технически точно, все же выше самого материала пьесы» (Жизнь искусства. 1929. № 11. С. 10).] посылаю Вам рукопись пьесы «Высокое напряжение». Эта рукопись – один из 4-х вариантов.

Желательно, чтобы Вы ознакомились с пьесой[463 - Ответ Мейерхольда не выявлен. С новым спектаклем к юбилею революции ГосТиМ уже определился, в это время шла работа над сценарием по роману Ю. Германа «Вступление» (премьера состоялась 28 января 1933 г.). Тальников дал резко отрицательную оценку сценарию Германа: «Он [Мейерхольд] – один истинный творец и истинный актер своего театра, он и есть «театр Мейерхольда» даже при плохом выполнении и осуществлении его идей. В этом можно было лишний раз убедиться в настоящем сезоне на таком преплохом спектакле, как «Вступление». Пьеса – вернее, совершенно ничтожный сценарий, – никак не могла вдохновить Мейерхольда. Чувствовалось, что он увял здесь как-то, автоматически разрешал задачи своей постановки. Но стоит проскучать весь вечер из-за тех двух-трех моментов подлинного театрального искусства, по-настоящему высокоталантливых и острых озарений в этом спектакле, которые не так часто найдешь в чистых, гладких и примазанных спектаклях других театров» (Тальников Д. Драматургия Сухово-Кобылина и театр Мейерхольда // Театр и драматургия. 1933. № 4. С. 37).] и возвратили ее мне в течение 3-х дней, т[ак] к[ак] после этого срока я уезжаю в командировку[464 - С 26 июля по 13 августа Платонов находился в командировке в Ленинграде от треста «Росметровес», где он в это время служил (см.: А. Платонов – инженер треста «Росметровес» / статья и публикация Е. Антоновой // Страна философов, 2000. С. 789).].