Операция «Артефакт»

– Да, наверное, это я, – промямлил мужчина.

– Ну и как, любезный, вы будете тестировать меня? – поинтересовался я у своего гостя, пытаясь проникнуть вглубь его сознания.

Однако я натолкнулся на непробиваемую «стену».

– Мне сказали, что вы обладаете редкостным даром. И я, как человек, долгое время работающий в этой области, хотел бы увидеть это собственными глазами. Если вы позволите? – он смотрел искренне и доверительно. – В свою очередь, я могу вам продемонстрировать кое-что из своего репертуара. И полагаю, что обмен опытом ни мне, ни вам не помешает. Ну что, вы согласны?

– Мне терять нечего, я порядком уже заскучал, находясь здесь в полном одиночестве. Поэтому, конечно же, я согласен обсудить с вами все вопросы.

– Хорошо. С чего начнём? – он задумался, пытаясь на ходу придумать сценарий нашего общения. – Я предлагаю сделать так. Сначала я покажу вам свои заготовки, а в ответ на это вы продемонстрируете мне ваши. И после каждого такого опыта мы обменяемся своими впечатлениями.

– Принимается, – проговорил я, усаживаясь за стол напротив него.

– Как вы понимаете, мне запретили называть своё имя. Поэтому я чувствую себя неловко. Но нам надо как-то себя обозначить, чтобы было удобнее общаться.

– А зовите меня просто «Дедушка», – пришёл к нему на помощь я.

– В таком случае зовите меня «Фокусник».

И мы с ним засмеялись, довольные тем, что ловко выкрутились из сложившейся ситуации. А вместе с этим смехом лёд в наших отношениях начал таять, и скоро мне показалось, что я знаю этого человека уже давно.

– Давайте начнём с самого простого. Загадайте какое-нибудь число про себя. Загадали? А теперь посмотрите мне в глаза. Так. Хорошо! Это цифра 51!

– Правильно.

– А теперь, – «Фокусник» достал из нагрудного кармана записную книжку, вырвал оттуда листок и вместе с карандашом положил на стол, – напишите втайне от меня задание, а также последовательность, в какой я должен его выполнить.

Он встал из-за стола и, отвернувшись, подошёл к окну, чтобы не видеть, что я пишу на листке. Выждав паузу, когда я закончу писать, он попросил меня сложить листок вчетверо и положить его напротив себя.

– Вы знаете, «Дедушка», мне сказали, чтобы я к вам не прикасался, поэтому я вынужден держать дистанцию. Надеюсь, это не заразно?

– Не беспокойтесь, это абсолютно не заразно и вообще не связано с медициной.

Он подошёл к столу, взял листок в свои руки, закрыл глаза и на несколько секунд ушёл в себя. Потом подошёл к кровати, взял подушку и переложил её в ноги, а одеяло повесил на спинку изголовья. Затем открыл тумбочку, нажал на кнопку звонка, дождался, когда в комнату зайдёт дежурный офицер, и попросил его принести два стакана чая.

Я был поражён его способностями к чтению скрытых текстов и мыслей. Так значит, я не один такой, значит, помимо меня есть ещё такие же люди, и один из них сейчас стоит передо мной! Как это здорово!

У меня было такое чувство, которое испытывают дети, находясь в первый раз в цирке. Это был водопад эмоций, восторга и удивления. Мои размышления прервал офицер, который принёс чай. После этой внезапной паузы до меня дошло, что я не должен сейчас восхищаться собеседником, а должен создать у него впечатление, что его психологические опыты являются жалким подобием моих возможностей.

– Я поражён вашим умением и талантом, – проговорил я искренне и в то же время отметил, что сидящий передо мной человек тщеславен и любит лесть в свой адрес.

Кто он? Шарлатан, умелый мистификатор или гений, нанятый чекистами для выполнения своих корыстных целей? «Ладно, мы сейчас это выясним», – проговорил про себя я.

Любуясь собой и вытирая пот со лба, «Фокусник» уселся на своё место за столом.

– Теперь ваша очередь, «Дедушка», показывать свои способности, – проговорил он, как будто мы играли с ним в детскую игру.

– Вы знаете, я никогда не пробовал делать то, что вы сейчас продемонстрировали мне, – начал я издалека. – Это просто гениально и восхитительно, – я сейчас был тем удавом, который усыплял бдительность своей жертвы и поэтому не скупился на похвалу. – Если бы мы с вами встретились в более приватной обстановке и по другому поводу, то, поверьте мне, я бы просто умолял вас поделиться со мной своими секретами. Но поскольку, как я понимаю, времени у нас особенно нет, да и обстановка настраивает на серьёзный лад, то я просто продемонстрирую вам свои способности. Например – я сделал театральную паузу. – На вас сейчас надет костюм, купленный вами три месяца назад в магазине, расположенном в том же здании, где вы живёте. Простите, я не знаю названий улиц в этом городе. В правом нагрудном кармане пиджака лежат часы в золотом корпусе с цепочкой, которые вам подарила одна очень милая особа. Она в своё время имела на вас большие виды, но вы не ответили ей взаимностью. В память о себе она сделала вам этот дорогой подарок. В потайном кармане ваших брюк, вот здесь, – я изобразил у себя на поясе место размещения кармана, – лежит золотой перстень. Этот перстень вам подарил ваш «импресарио», я не знаю значения этого слова, но вы зовёте этого человека именно так. Раньше вы носили этот перстень везде и всегда, но сейчас, узнав, что носить золотые кольца и перстни в нашей стране не принято, вы стали прятать его в карман. И надеваете его только перед своими выступлениями, поскольку считаете, что он приносит вам удачу. Так, далее, – я внимательно посмотрел ему в глаза и обратил внимание на то, что он весь внутренне напрягся и даже вспотел.

«Значит, волнуешься, товарищ «Фокусник». Хорошо, что волнуешься, мне это только на руку».

– Под левой лопаткой на спине у вас есть шрам. Вы получили его давно, ещё в детстве, когда с мальчишками лазили в сад воровать яблоки. После этого вы получили от отца хорошую трёпку за порванную рубашку. Я закончу этот раунд тем, что скажу, вы уж не обижайтесь, но у вас на правом носке большая дырка. Наверное, в силу небольшого достатка вы не привыкли выбрасывать вещи, которые отслужили свой срок. Поэтому ваш гардероб полон всякого старого и рваного белья. Но и это ещё не главное, – я просто впился в него своими глазами и стал подниматься из-за стола.

Я уже понял, что он сломался, и решил добить его окончательно. Положив свою ладонь на его руку, я в тот же миг узнал о нём всё.

– Скажите, Вольф, а зачем вы ввели в заблуждение чекистов о своей жизни за границей? Ведь то, что вы рассказали им, во многом не соответствует действительности.

Тут мой собеседник зарделся краской и, как чревовещатель, не шевеля губами, умоляющим тихим голосом произнёс:

– Ради бога, тише. Я вас умоляю. Вы погубите меня. Не делайте этого.

Было видно, что этот человек находится на грани нервного срыва.

– Того, что я рассказал вам сейчас, было достаточно для того, чтобы у вас сложилось своё представление обо мне? Или мне продолжить?

– Нет, нет, больше не надо, – взмолился «Фокусник», посматривая на дверь, за которой он видел своё спасение.

– Так что, вы хотите уже уйти?

– Да! Я думаю, что нашей непродолжительной беседы будет более чем достаточно.

– Хорошо. Сейчас я вызову охрану, – я подошёл к тумбочке и нажал на кнопку звонка.

Дверь открылась, на пороге появился дежурный офицер, который вопросительно смотрел на меня.

– Мой друг хочет покинуть меня, – я жестом указал на гостя, – проводите его.

Я подошёл к «Фокуснику», чтобы пожать на прощание его руку, но он отпрянул от меня, как от прокажённого, спрятав руки за спину, и бегом устремился к выходу. Офицер придержал его и помог выйти из помещения. Дверь закрылась, и на этот раз я остался в одиночестве на целых семь дней.

* * *

Казалось, что обо мне все забыли, но через неделю в сопровождении дежурного офицера ко мне привели двоих гражданских, которые сняли с меня мерки. Один из них был портной, другой – сапожник. Отсюда я сделал вывод, что меня хотят показать кому-то ещё, и поэтому решили придать мне более презентабельный внешний вид. В конце концов, не в пижаме же меня показывать людям.

И хотя по своей натуре я молчун, тем не менее долгое нахождение в одиночестве действовало на меня угнетающе. Это было большим для меня испытанием, нежели ожидание дальнейших событий. От нечего делать я возобновил по ночам свои выходы в астральное тело, а также сделал несколько выходов за пределы моей новой «темницы».

А там было всё так, как я и предполагал. За дверью находилось небольшое помещение наподобие тамбура. Возле входа стоял вооружённый часовой, а чуть правее от него располагалось место дежурного офицера с телефоном на столе. Далее следовала металлическая дверь, обитая с двух сторон дерматином, которая выходила в широкий и длинный коридор. В том месте, где коридор соприкасался с лестницей, стоял дежурный, проверяющий документы у всех входящих на этаж. Здание не походило на тюрьму или следственный изолятор, и поэтому я находился в неведении относительно места своего пребывания.

То, что меня на время оставили в покое, не говорило абсолютно ни о чём. Как я понимал, кто-то сейчас на самом верху решал мою судьбу, а может, даже вопрос, жить мне дальше или нет. Поэтому мне надо было быть готовым ко всему.

Как-то ночью, проснувшись от яркого света, я увидел стоящего перед кроватью Эйтингона в военной форме с двумя ромбами в петлицах и двумя звёздами на рукавах.

– Здравствуйте, Архип Захарович, вернее доброй ночи! Извините за столь поздний визит, но сами понимаете, идёт война, и нам отдыхать некогда. Садитесь на стул, сейчас придёт парикмахер, который вас подстрижёт и побреет. У нас с вами сегодня ещё много дел.

Как только я сел на стул, ко мне подошёл молодой парень, который сразу же начал подстригать мои седые волосы. Руки «брадобрея» соприкасались с моей кожей, поэтому скоро я знал о нём всё. И то, что он родом из бедной еврейской семьи, и то, что его устроили на работу по протекции родственника, который служит в аппарате управления НКВД в больших чинах. И то, что в скором времени он совершит головокружительную карьеру, и самое печальное, что в июне 1953 года он будет расстрелян по приговору суда как враг. А пока он старательно намыливал мне лицо и очень аккуратно сбривал щетину с моих дряблых щёк.

После того, как меня побрили, Эйтингон указал мне на ширму, за которой меня ожидала новая одежда и обувь. Через пять минут я выглядел, как новый целковый. Из-за отсутствия зеркала я не смог оценить мастерство портного, который сшил для меня мой первый в жизни костюм, поэтому пришлось довольствоваться оценкой Наума Исааковича: