Лекарики

Девочка Алёна после окончания первого класса радовалась, но, когда в голову ей пришла мысль, что учиться ещё десять лет, от земного счастья не осталось и следа. Ещё целых десять лет…

– Какая я несчастная, все свои молодые годы положу на алтарь школы…

Но как это бывает время пролетает незаметно, и вот наша красавица уже радуется окончанию десятого класса, но в её голову приходит мысль, что остаётся учиться всего один год, и земное счастье вновь волшебно растворилось. Остался всего один годик…

– Какая я несчастная, только всё началось и уже закончилось…

Шторм

Шторм… Бушующее море превратило берег в странную мусорная свалку из брёвен, пластика и прочего хлама… На десятки километров растянулось буйство стихии и человеческой беспечности. Море волнуется так, что брызги долетают до окон вагонов проходящего мимо поезда. Тонкой чёрной нитью потянулась стая крачек, периодически разбивающаяся порывами ветра. Дикие охотники за золотом с металлоискателями рыщут в поисках золотого руна…

Отблески солнечных лучей струйками золотят морской прибой, создавая иллюзию красоты. Пляжи с причудливыми названиями Калифорния и Сицилия загрязнены стихией так, что похожи на пир во время чумы, заваленные кусками деревьев, обломками катеров и многотысячными пакетами, бутылками, остатками человеческого неразумного бытия… Мусор не только на бескрайнем берегу Чёрного моря, но и в головах, которые решили назвать эти чудесные пляжи иностранными названиями. Буря мглою небо кроет, – это о наших нейронных пробуждениях… Представляю дамочку, которая освежилась в грязном вонючем море на пляже Калифорния в месте под названием Голубая Дача…

Коряги смешались с водяной пеной, желто-коричневое месиво группами разбросанное по берегу, чудовищные монстры из железобетона, неряшливые и маргинальные, отвращали взгляд. Радовало одно: бушующее ненастье, очищающее и неподвластное человеку. Стихия природы умывала людское сознание.

Лазурный берег превращался в серо-коричневую морскую смесь из гальки, песка, тины и пластиковой грязи

Чёрными кругами отмечались старые выброшенные автомобильные покрышки, в противовес Чёрному квадрату в Эрмитаже. Современное искусство в морском пейзаже. Свинцовое насыщенное серыми оттенками небо касалось волн, и лишь тонкая изумрудная нить горизонта разграничивала пространство двух стихий.

Шторм… Стихия, которая показывает всю нашу человеческую оголённую сущность от мыслей до бытия… Сицилия разума и природного нудизма…

Анализы

Такая участь у педагогов каждый год проходить медкомиссию, вдруг за двенадцать месяцев ты из кареты превратился в тыкву? Иван не был исключением, и каждый раз приходя в медицинское учреждение по привычке шутил, много рассказывал весёлых историй, в общем душой был всего этого увеселительного мероприятия. А как иначе этот праздник здорового образа жизни пережить?

Одно было всегда выдержать сложно – это сдачу анализов. Ваня приметил, что обычно все эти процедуры выполняют дюже симпатичные девочки-медсёстры. Неловко перед ними штаны снимать, да в неглиже все свои достоинства показывать, но выхода другого нет.

Иван, как пулемёт, выстреливал шутку за шуткой, молоденькая симпатичная медсестричка в восторге от юмора хихикала, закрывая рот рукой в резиновой перчатке.

Но когда дело дошло до ректального взятия анализа, она смело и быстро засунула в попу Ивана щуп с индикатором. От неожиданности пациент-юморист ойкнул, что девушка снова хихикнула.

После взятия анализа она посмотрела на бумажку и неожиданно произнесла:

– Вы – физик.

Ваня удивился, решив, что наша медицина ушла так далеко, что по бумажке, которая побывала у него в попе можно определить специальность и профессию.

– Это вы по этому листочку определили? Здорово…

А медсестричка продолжила:

– Вы, учителя физики, таки весёлые. Я вам запишу, что у вас всё нормально, хорошо?

У Ивана отлегло от сердца. С медициной у нас всё нормально, как и прежде. Его по-прежнему волновал вопрос: почему такие анализы берут всегда милые симпатичные медсёстры.

Бжания

Поездки в Абхазию всегда дарят интересные и забавные истории. Вот и это путешествие осталось у всех в памяти благодаря мальчишке, который вынырнул откуда-то из темноты и в темноте затем канул.

Мы гуляли по ночной набережной Сухума, которая периодически то заливалась ярким светом, то тонула во мраке. Зимними вечерами в этой непризнанной, но очень гордой республике, отключали периодически свет.

Море, которое плескалось в нескольких метрах от нас, озарялось лунным светом, рядом с нашим естественным спутником расположились Юпитер и Венера. Красивая троица отражалась в воде.

Было комфортно от ароматов уже расцветающей мимозы, морского неугнетающего бриза, тишины и тихих разговоров только что встретившихся после долго расставания друзей.

Рядом с театром тихо шумела вода из фонтанчика, на котором было когда-то написано, что это святой источник. Как же не отведать водицы?

Мы по очереди пили, и вдруг из темноты вынырнул мальчишка и прокричал нам:

– Это не святая вода, а вода из-под крана. Там и краник, и труба есть…

Мы опешили от такой неслыханной наглости, нахальства и развязности. Решили научить правильно зазывать гостей, а не отталкивать их от народных достопримечательностей.

– Мальчик, ты неправильно делаешь, если хочешь, чтобы к вам в гости приезжали со всего света, нужно…

Но мы не успели договорить, как нас вновь самонадеянно и смело прервал выступивший из темноты мальчишка:

– Здесь всё наше, и я что хочу, то и буду делать, потому что я – Бжания.

Мальчишка скрылся под платанами…

Вот так весь мир переворачивается наизнанку, когда в голове у двенадцатилетнего мальчугана есть главный козырь, он из клана Бжания…

Отар

По привычке рано утром мы зашли в ближайшее и полюбившееся нам кафе выпить хорошего абхазского приготовленного на песке кофе. Но именно в этот день, когда предстояло серьёзное выступление перед большой аудиторией в заведении было сильно накурено и заседало много мужчин. Стол ломился от мясных блюд и бутылей с вином.

Сразу на входе нам в руки вручили большие бокалы, наполненные вином.

– Сегодня большой праздник, обязательно надо выпить, – в следующее мгновение перед нами уже стояло блюдо с кусками отварной говядины, лепешками и миской с аджикой.

Мы выпили, потому что понимали, от нас не отстанут. Закусили. Мясо оказалось чрезвычайно мягким и вкусным, а с аджикой и вовсе все вкусовые сосочки раскрылись от удовольствия. Бокалы мгновенно были наполнены красным сухим вином, идеальным по вкусу, чувствовалась рука мастера виноделия.

– Выпьем за два великих государства, которые всегда будут вместе: Россию и Абхазию.

За такие слова грех было не выпить, и мы с друзьями опрокинули бокалы.

– Закусывайте, не стесняйтесь.

Мы и не стеснялись, вино благотворно действовало на наши организмы, лишь разум звенел колоколами: впереди выступление, будь благоразумным. Но бокалы уже были полны, и хозяин произнёс:

– Выпьем за наш народ, не за национальность, за наш народ, вы русские и мы абхазы – один народ. Мы люди, которые должны уважать свои традиции, предков, историю. Я не знаю кто вы, чем занимаетесь, но вижу, что вы хорошие. Поверьте, народ должен жить дружно и мирно. За это и выпьем.

Как не поддержать такой тост, и мы, забыв про кофе, уже протягивали руки нашему тамаде:

– Андрей.

– Володя.