Кира в стране дирижаблей

– Ничего не уцелело. Только твоя фотография, – Влад показал на тумбочку. – Об отце не волнуйся, мы уже послали несколько телеграмм, в которых подробно описали твое самочувствие. Естественно, не без эвфемизмов. Сегодня напишу еще, скажу, что ты пришла в себя. А по поводу вещей не переживай. Я что-нибудь придумаю. А теперь отдыхай.

Он поднялся и уже собирался выйти, но еще задержался в дверях.

– Я рад, что ты приехала… хоть ты и свалилась на нас с неба… – он глянул через плечо и в этот раз улыбнулся по-настоящему, а потом вышел в коридор быстрым шагом.

7

Когда Кира проснулась на следующий день, в палате была суета. Две сестры милосердия перевязывали Эрика. За последние сутки он так и не пришел в себя.

Третья медсестра меняла букет возле Кириной койки. Сегодня – пышные пионы нежно-розового оттенка.

Увидев, что Кира не спит, медсестра ей жеманно улыбнулась.

– Он так заботился о вас, мисс. Первую неделю вообще не уезжал из больницы!

– Кто? – спросонья не поняла Кира.

– Ну как же. Ваш жених! Худой такой и ходит все время в черном.

– Это не жених… это мой двоюродный брат… – объяснила Кира, рассеянно протирая глаза.

Тут медсестра ошарашенно отстранилась от постели. Она выпрямилась и резким движением одернула передник, на котором Кира прочитала имя «Карла».

– Вот оно что… – и замолчала, уже не улыбаясь.

Копошение возле Эрика прекратилось. Медсестры вышли из палаты, предварительно открыв ставни, чтобы проветрить комнату. Свежий воздух летнего утра ворвался в помещение, растрепав занавески и лепестки цветов в букете. Кира видела краешек города и голубого неба над ним. Там, как стеклянный штопор, разрезая пространство пополам высилась Императорская Государственная Постройка – самое высокое здание в городе. Вокруг него кружил рой разноцветных дельтапланов, похожих на треугольных бабочек или бумажные самолетики. Они то и дело садились на разных этажах небоскреба и потом взмывали вновь, унося на крыльях поручения, договоры и подписанные сделки.

Параллелепипед солнечного света на паркетном покрытии изменил очертания – дверь открылась и в палату вошла Карла. В руках у нее была коробка.

– За Вами приехали, мисс. – Чопорно отчеканила она. – Ваш… брат.

Как бы нехотя она протянула коробку.

– Это подарок. Он просил передать вам. Машина ожидает вас внизу.

Карла удалилась, держась нарочито прямо. «И чего она так изменилась, когда я сказала, что Влад – мой брат…?» Кира открыла коробку и развернула шуршащую бумагу. Черное однотонное платье. Такого же оттенка как вчерашний костюм Влада.

Решив, что Эрик все равно без сознания, она сняла больничную рубашку и надела подарок на голое тело. Платье село как раз – ровное, аккуратное, новое – оно не имело следов шитья, но при этом наверняка шилось на заказ. Никаких бирок и эмблем нигде не было. К тому же оно пришлось точь-в-точь по фигуре. Простота черного цвета и элегантность стиля. «Интересно, как Влад так точно угадал с размером и фасоном…?»

Выйдя в коридор (хотя, «выйдя» – это сильно сказано: одна нога у Киры все еще была в гипсе, так что скорее «проковыляв на костылях» (с другой стороны, не описывать же походку девушки такими словами)), Кира нашла дежурного на этаже и попросила лист бумаги и самопишущее перо.

Дорогой Эрик!

Меня забирает мой двоюродный брат Влад Дракула. Видимо, я буду дома у дяди. Найди меня, как только поправишься. Адрес, к сожалению, не знаю. Но думаю, что поместье Дракулы найти нетрудно. Я с нетерпением жду твоего выздоровления! Очень надеюсь, что скоро все будет хорошо…

Кира

Кира зачирикала «твоя» так, чтобы слово было не разобрать и оставила записку возле больного.

Багаж весь сгинул, под кроватью не нашлось даже обуви. Только в тумбочке лежала подаренная Мари цепочка, которую девушка вернула на шею. Вероятно, медперсонал снял ее вместе с порванным платьем. Поэтому так – с одной босой ногой, и другой ногой в гипсе, в черном платьице, едва достающем ей до коленок, с охапкой пионов в одной руке и фотографией семьи в другой (и при всем этом еще и на костылях), она спустилась на первый этаж и вышла из больницы.

Тело не слушалось, будто не принадлежало Кире. Она заново училась ходить. За месяц, который девушка пролежала в больнице, мышцы ослабли и атрофировались. Она шла медленно, но уверенно. Кожу на ногах покрывали шрамы в тех местах, где сломанные об воду кости, не выдержав сопротивления воды, порвали ее. Девушке было неприятно смотреть на них, но ведь другого выбора не оставалось. Пришлось пожертвовать ногами, чтобы выжить. Пришлось прыгнуть… И поэтому теперь, она старалась не думать о том, как выглядят ее икры сейчас. Влад мог бы и не дарить такое откровенное, короткое платье… с другой стороны шрамов почти уже не осталось, и если пристально не смотреть на ее ноги, то ничего и не видно, а брат ведь не стал бы разглядывать ее так внимательно. Значит, он просто не догадался…

Кира думала, что в черной одежде ей будет жарко, но на улице дул приятный восточный ветер.

На больничной парковке стояло несколько машин, поэтому Кира сразу увидела Влада. Он облокотился на красный кабриолет Астон Мартин с номером 666. «Вот ведь пижон!» – улыбнулась Кира про себя. Сам Влад встречал сестру в черном, почти в таком же, как и вчера, костюме. И больше никаких излишеств, аксессуаров и другой шелухи. Его вид сам по себе являл завистливым взглядам мужчин и любопытным взглядам женщин нужный образ, при котором любые украшения казались бы дешевой бижутерией.

Впрочем, он носил один единственный платиновый перстень с выгравированным гербом своей семьи и девизом: «Чистота крови».

Когда Кира подошла к автомобилю, Влад галантно открыл перед ней дверь, Кира улыбнулась, кажется, впервые с их вчерашней встречи.

– У тебя прекрасные клычки, – Влад сделал странный комплимент в духе их семьи. Также когда-то говорил Дракула-старший ее маме.

Брат обошел машину с другой стороны и сел за руль.

– Да кинь ты их на заднее сиденье, – он показал на цветы. – Нет, стой, давай я сам.

Кира послушалась и отдала ему букет. Тот отправился назад, вслед за костылями.

Все было готово к поездке. Рука Влада потянулась к ключу зажигания, но остановилась в нескольких сантиметрах от него.

– Что это у тебя на шее? – и не дожидаясь ответа, сказал: – Ты не могла бы…

– Что? – не поняла Кира.

Влад поморщился, не глядя на девушку.

– Сними. Цепочку.

Кира скосила глаза на свой бюст.

– Эту? – удивилась она.

– Да. Серебро? – высказал свое предположение Влад, заранее зная ответ.

– Серебро, – подтвердила Кира.

– Снимай. – Он открыл бардачок, предоставляя Кире возможность самой положить украшение туда. Она, не задавая вопросов, поспешным движением сунула цепочку в кучу водительских документов и ворох фантиков из-под гематогенок. Кире не хотелось расставаться с подарком Мари, который теперь был больше, чем безделушкой, он стал воспоминанием о том времени их отпуска, когда маркиза лежала на шезлонге, попивала дайкири и колола морфий для развлечения, а не в качестве болеутоляющего, но тон Влада не терпел возражений.

– И больше не надевай.

Видя непонимающий и взволнованный взгляд, он объяснил:

– У отца очень сильная аллергия на серебро. И мне передалось по наследству. Слишком… блестит.

8

Пока они неслись по проспекту и ветер обтекал кабриолет с таким свистом, что, казалось, стоит поднять руку над лобовым стеклом и этот свист унесет крайние фаланги пальцев с собой, Влад развлекал Киру рассказами про Россссию. Кое-что Кира знала и так – учила в школе, но в Новой Англии не преподавали, например, именно историю СШР, а только курс по Европии в целом, поэтому она с увлечением слушала, что говорил ей Влад, перекрикивая шум ветра в ушах.