Медведь Нанди

– Что? – Бернард ещё протирал глаза, зевая, и понять сказанное даже не пытался.

– Пойдём, тебя ждёт вождь!

Это была отличная новость – разговор с вождём племени мог многое мистеру Хаксли прояснить. Разумеется, при условии, что они найдут общий язык. До сегодняшнего дня глава племени почти не взаимодействовал ни с кем из исследовательской команды и только раз встречался с Эвелин Кларк, оценивающе её изучая, чтобы затем позволить ей оставаться на этих землях и контактировать с жителями. Женщина была тогда особенно довольна этим фактом – ведь если бы сокровища оказались близ деревни, её непременно бы допустили в окрестности.

– Это отлично, тогда веди меня к вождю!

– Ты ещё не завтракал. Меня попросили помочь тебе добыть пропитание.

– О, дружище, тут такое дело… – Бернард усмехнулся. – Я никогда не охотился, знаешь ли.

– Не переживай, два муравья утащат одного кузнечика.

– Да из меня охотник как из рыбы птица! – мужчина искренне надеялся получить завтрак на подносе, в точности как вчерашнее мясо.

– Мне говорили что ты был шаманом в своём племени. Но шаман обязан не только языком шевелить. У тебя есть корова?

– Эээ… Нет, увы, – признался антрополог без доли стыда.

– А у меня есть. И не одна. Знаешь, как я настолько разбогател? Продажами мяса и вина, на которые я и купил столько скота. Учителя лучше меня ты не найдёшь – разве что Абрафо, но даже он не расскажет всех тонкостей, особенно необходимых чужаку.

– Тогда, получается, идём на охоту? – сморщился мужчина от безысходности.

– Для охоты важно подготовиться, – список планов всё пополнялся. – Сначала важно умыться.

На улице бурлила жизнь. Женщины возвращались от реки с вёдрами воды. Дети бегали наперегонки, прятались, а кто постарше – увлечённо передвигали камни по земле, а мужчины заготавливали копья и стрелы для охоты. Верхушек тянущихся к небу махагоновых и эбеновых деревьев ещё едва касались солнечные лучи, и растения мрачными надзирателями охраняли деревню, но пение ярких туканов развеяло мрак ночи и предрекало долгий светлый день.

За густым зелёным лабиринтом джунглей по вытоптанной тропке мистер Хаксли и винодел Майну добрались до источника жизни племени – извивающейся среди пальм реки. Но хотя Бернард готов был нырнуть в неё и хорошенько искупаться, вопреки ожиданиям местный повёл его в сторону загона с коровами.

Огороженное высоким бамбуковым забором, пространство состояло из поля с кормушками и изгиба для питья животных. Ватусси[6 - Ватусси или ватуси – порода крупного рогатого скота, выведенная в Африке.] грозно виляли двухметровыми рогами и жевали траву. Средних размеров, чёрные и коричневые, горбатые и длинноногие, существа оживились при виде Майну и тоже ожидали завтрака – правда им его как раз таки и поднесут на подносе. Но порцию сена никто выдавать не спешил – винодел, к огромному удивлению антрополога, подставил голову ближайшей корове под хвост и омылся полученной струёй.

Мистер Хаксли поначалу даже не нашёлся – а что спросить? Какой смысл был у подобного представления? В чём заключалась проблема спокойно умыться в речной воде? И не намекал ли теперь жестами Майну повторить деяние?

– Ну не-ет! Я не буду этого делать!

– Это священные животные. Их струя защищает кожу от воспалений и паразитов – важное средство перед охотой.

– Пусть меня кусают, – отмахивался мужчина, шагая прочь из загона, на что ватусси, как по команде, неодобрительно замычали. – Я уж лучше по старинке, водичкой, и нормально.

Уходя прочь от местной умывальной, Бернард распознал в слившемся с журчанием реки смехе прекрасную Ифе. Она сидела на берегу, застиравшая вчерашнее платье, и не могла сдержать эмоций на картину недоумения белого человека перед охотничьей традицией.

Сердце застучало чаще, и даже коленки предательски подкашивались. Мистера Хаксли пленила красота туземки, едва прикрытой сейчас полотенцем после процедур. Её нисколько не смущало присутствие постороннего, она расчёсывала колтуны на волосах и готовилась вернуться домой с новой партией собранных ракушек.

– Эй, Ифе, доброго утра!

Она покивала, и Бернард, стянув плащ-каросс, прыгнул с разбегу в воду, а сразу после – подплыл ближе и улыбнулся, возбуждённый прохладой воды. Девушка уже готовилась уходить, но поведение странника заинтересовало дочь Абрафо.

– Прости, я тебя не забрызгал?

– Мои волосы уже мокрые, – указала она на кудри.

– А зачем тебе столько ракушек? Вчера работала, и сегодня будешь работать?

– Праздник, – девушка была краткой и не собиралась раскрывать все карты сразу. – Скоро мне нужно будет стать красивой.

На этом Ифе удалилась, но мистера Хаксли никто не собирался оставлять в покое. Винодел вернулся из загона с ножом и велел привести себя в порядок – и как не сокрушался антрополог на отсутствие зеркала и нормального лезвия, а с одним только отражением в воде кое-как да побрился.

– Ну что, белый шаман? Готов охотиться? – похлопал Майну напарника по плечу и вручил копьё.

– Нет, в общем то… Да и убивать я не люблю.

– Где одному смерть, там другому жизнь. Пойдём, научу тебя завтракать.

И они зашагали всё глубже в джунгли, а Бернард никак не мог выкинуть из головы один вопрос – неужели сейчас Ифе считала себя недостаточно красивой?

Ифе

Тучный пузатый винодел двигался впереди с натянутой тетивой лука. Между лиан и пальм, бананов и манго, хлебных деревьев и бамбука, гибискусов и орхидей – всего местного растительного разнообразия – он шагал танцем, лишённый необходимости пользоваться мачете. Вязкие лозы и тернистые кустарники не представляли для него проблем, чего не сказать о мистере Хаксли, уже в первые минуты отставшем на тысячу футов[7 - Около 300 метров].

И на каждом шагу насекомые – не только мирные бабочки, но целые муравейники, осы, мухи, жуки и комары. Последние мешали особенно – кусали все голые участки кожи путешественника, пока Майну спокойно себе продолжал выслеживание добычи.

Когда терпеть сил уже не осталось – мистер Хаксли плюнул и выругался, готовый вернуться в хижину голодным и чесаться до следующего утра, но именно в этот момент винодел уговорил несчастного затаить дыхание. Они наткнулись на бегемота.

Только два его спящих глаза и серых уха выглядывали из воды в водоёме впереди. Прежде Бернард видел существ в зоопарке, и там они казались ему меньше и безопаснее.

– Мы нападём на бегемота? Серьёзно? И это вы называете завтраком?

– Тсс… Нет, тот бегемот отбился от стаи – видимо, больной, – не успел охотник закончить, как уже выпустил стрелу в кого-то стоявшего на берегу чуть правее.

Пёстрая птица с огромным развитым цветным хвостом и длинной шеей понеслась прочь, когда представительница её стаи упала на песок. Винодел обнаружил павлинов, и убил самую непримечательную из них. Ни в коем случае он не допустил бы смерти самца – тогда распалась бы вся стая, а маленькой грудки и так хватит за глаза тощему белому британцу.

– Бери тушу и неси в племя, разделывать будешь. Нож я тебе дал.

– А ты куда? – насторожился мистер Хаксли, который надеялся теперь, что правильно запомнил дорогу и не заблудится по пути назад.

– Моя охота ещё не закончилась. Позавтракаешь – навести вождя, чтобы не пугать его голодным животом.

Река близ племени уже искрилась под лучами солнца к моменту возвращения горе-охотника. Прозрачная вода манила своей чистотой, и антрополог высмотрел в ней мерцающие чешуйки разноцветной рыбы. Омыв больные участки кожи, учёный остудил укусы и зашагал к дому, где Тайо, как оказалось, развёл для него костёр.

Мальчик, одетый в льняную тунику, с его вьющимися чёрными волосами и карими наивными глазами, кажется, надеялся получить долю завтрака. Ради этого он даже был готов самостоятельно разделать тушу и пожарить её до корочки, чему мистер Хаксли вовсе и не противился. Мужчине больше хотелось пить, и даже на этот случай у ребёнка был припасён кувшин.

– Посмотрите на мои рисунки, пока я готовлю?

– Да, без проблем, где они?

– У вас в блокноте, – невинной улыбкой просиял Тайо, указывая на заточенный карандаш и раскрытые страницы. Бернард испытал смешанные эмоции – не то злость за использование чужого, не то интерес к изобразительному искусству, а может даже и страх из-за возможности в любой момент потерять последнюю связь с прошлым.

Первый из рисунков, крайне схематичный и незамысловатый, чёрточками и фигурами изображал самого мистера Хаксли возле палатки. Тайо нарисовал его более мускулистым и высоким, чем в жизни, а первый план подчёркивал его главенство даже на фоне подрисованной в уголке исследовательской команды.