Защищая горизонт. Том 1

– Ага, одинокий старик, к тому же инвалид. Смотри, как бы он тебя клюшкой не забил до смерти! Как зайдёшь, сразу в него весь магазин… только целься в голову.

– Не смешно, – обиделся я. – Мало ли чего.

Кира смотрела на меня из темноты с саркастическим прищуром и таинственно улыбалась. Её очень забавляли издевательские шутки и мои обиды. Потом она игриво хмыкнула и точно так же создала свой пистолет-пулемёт, пару магазинов и небольшой фонарик. Кира поймала мой вопросительный взгляд и, передразнивая меня, прошептала:

– «Мало ли чего»!

Но в этот раз я даже не успел обидеться, меня интересовало другое.

– А ты где взяла фонарик? Нам вроде заблокировали обычное Создание.

– Фонарик я выпросила у Техников. Пока ты постоянно протираешь ковры у Хранителя в кабинете, я занимаюсь полезным делом. На, держи!

С этими словами Кира передала мне свой фонарик, а сама тем временем создала себе второй. Когда очередные запоздалые сборы на пороге Отступника были окончены, я провёл пальцами по электронному замку и воспользовался исключительным правом Стражей, чтобы открыть замок. Дверь тихо отворилась. Темнота вокруг нас будто провалилась внутрь длинного и тёмного коридора, она обогнула три закрытых двери с каждой стороны и уткнулась в ещё одну в самом конце своего пути. Навстречу нам хлынул поток спёртого и душного воздуха с сильным запахом старости и смерти. Из-под дальней двери пробивался слабый, дрожащий свет, а музыка стала играть громче, и уже можно было различить её отдельные элементы. Она была мягкой, протяжной, мелодичной, немного бравурной, но пробирала до глубины души, вот только слова этой песни я никак не мог разобрать. Её исполняла какая-то сладкоголосая певица приятным, немного картавым голосом, но он не мешал наслаждаться музыкой, а скорее наоборот – мелодично переливался, словно трель райских птиц. Она произносила неизвестные слова, я мог разобрать их, но не понимал смысла. Это было немного странно и жутко, я впервые слышал нечто подобное.

Мы переглянулись с Кирой, включили фонарики и осторожно вошли в открытую дверь. Лучи света выхватывали старые, потёртые обои нежного вишнёвого цвета, небольшие бра на стенах, выполненные в виде декоративных канделябров с электрическими лампочками в виде свечек. Но вся эта изысканность прошлого оказалась накрыта толстым слоем грязи и пыли, а в углах висела старинная паутина, повидавшая не одно десятилетие в стенах этого дворца. Какой-то умник при создании Системы решил добавить в код её случайное появление, но без самих пауков. Их теперь можно встретить разве что в книжках о вымерших животных древности. Сделано это явно с умыслом побудить людей как можно чаще заботиться о чистоте и бороться с собственной ленью. Хотя грязь и прочие мелочи не более чем фикция, умело проецируемая в разум, но именно они призваны ещё сильнее приблизить этот мир к настоящему, со всеми его недостатками и сложностями, чтобы люди полнее восприняли свой новый дом и легче свыклись с новой реальностью.

Мы осторожно, шаг за шагом, приближались к двери в конце коридора, освещая свой путь дрожащими лучами фонариков. Я крепко сжимал в левой руке единственный источник света, а в правой – верное оружие Стража, всегда готовое встретить неприятеля. Темнота, скрип половиц под ногами и странная нескончаемая музыка… даже у Киры начали сдавать нервы от местной обстановки, она чуть отстала, пропуская меня. Я подошёл к двери и мягко ткнул её дулом пистолета, на что преграда податливо двинулась вперёд и со скрипом отворилась. Новая порция едкого, тошнотворного запаха обступила нас со всех сторон. Пахло так, будто наша цель мертва уже многие месяцы. Кира фыркнула, сморщилась, прикрывая нос рукавом куртки. Моё сердце неожиданно кольнул новый приступ паники, оно забилось очень быстро, тело обдало жаром, а нечто глубоко внутри моего сознания вновь закричало об опасности. Хотя, на первый взгляд, здесь не было ничего пугающего: огромный просторный зал с высоким потолком, где по центру висела роскошная хрустальная люстра, но вся покрытая паутиной и пылью. Велюровые обои приятного вишнёвого цвета были отделаны витиеватой золотой нитью, которая пронзала материал насквозь, образуя замысловатый узор. Бра из прозрачного хрусталя, роскошный секретер, мягкие кресла и гладкий паркетный пол стремились внушить любому гостю глубокое чувство подобострастия к хозяину этого жилища, показать его достаток и высокий статус. Возможно, в далёком прошлом это действительно было так, но не сейчас. Стены потускнели и покрылись трещинами, обои в некоторых местах взгорбились, пошли пузырями и разрывами, даже повсеместно встречающиеся на стенах картины покрылись таким слоем пыли, что стало решительно не понять, что на них изображено. Миллионы нарисованных денег покоились под толстым слоем человеческой лени. Но всё это великолепие прошлого тонуло в немного странной и мрачноватой атмосфере. Окна были зашторены плотными бордовыми занавесами, через которые почти не пробивался даже скудный свет дождливого дня. В разных углах комнаты расставлены толстые свечки на фарфоровых блюдцах, но свет от них лишь немного скрадывал тьму и наполнял комнату жуткими дрожащими тенями от ближайших предметов.

В центре этой просторной комнаты, прямо напротив двери, в старом инвалидном кресле с железными колёсами сидел человек, или когда-то им был. Очень старый, высохший, с огромными складками на лице, словно кто-то высосал из него все соки, будто сама жизнь торопилась покинуть его увядающее тело. Но он всё ещё был жив. Нижняя половина его лица скрывалась за пластиковой маской, от которой шла тоненькая трубка к двум небольшим баллонам позади кресла. Старик сидел неподвижно и будто бы даже не дышал. На его ноги кто-то заботливо набросил тёплый ворсистый плед, а его руки с неестественной силой вцепились в подлокотники кресла, словно он пытался их оторвать. Но его глаза… даже сейчас, сквозь этот полумрак, я мог разглядеть его безумный взгляд и покрасневшие белки глаз, которые не моргая следили за нами. В них я смог различить все эмоции разом, я будто услышал безмолвный крик сквозь безмятежное пение сладкоголосой дивы на непонятном языке. Что здесь происходит?

Я быстро обернулся на Киру и заметил, что она тоже с изумлением рассматривает представшую перед нами картину, при этом продолжая морщиться от запаха. Я медленно перешагнул порог комнаты, направил ствол пистолета точно в старика и посветил фонариком прямо в его многословные глаза. Он даже не пошевелился и не моргнул. Может, он всё-таки мёртв? Или это та самая жизнь на синаптических блокираторах, которую он выбрал как замену смерти? Определённо, оно того не стоило. В этот момент справа от меня что-то щёлкнуло, и музыка затихла. Я повернулся на звук и заметил древнее музыкальное устройство, стоящее на комоде. Оно смотрело на нас широким металлическим горнилом, откуда теперь доносились лишь шипение и малозаметное потрескивание. Пока я пялился на диковинный аппарат, в левой части просторного зала открылась малозаметная в полутьме деревянная дверь, ведущая в соседнее помещение. Через неё в комнату вплыла приземистая и полная женская фигура, жизнерадостно напевающая под нос ту же странную песенку. Увидев нас, она остановилась, оцепенела на пару секунд, сжимая в руках круглый предмет с ручкой, сильно напоминающий обычную сковородку.

– Mon Dieu, что случилось? Кто вы? – раздался обеспокоенный женский голос.

Она говорила с бархатистым странным акцентом и использовала непонятные слова, похожие на те, что доносились из музыкальной коробки. Женщина сделала несколько шагов вперёд, чтобы оказаться в пределах света от тусклого пламени свечи, стоящей неподалёку на небольшом буфете. Одновременно с этим лучи наших фонариков метнулись в её сторону и перекрестились на лице женщины, ещё больше освещая неожиданную фигуру. Но она не испугалась, не убежала и даже не зажмурилась от яркого света, её глаза ярко отблёскивали в полутьме и пристально наблюдали за нами. Таинственным человеком оказалась пожилая женщина невысокого роста, склонная к полноте и с очень добродушным лицом, а свои сильно поседевшие волосы она аккуратно собирала в пучок на голове. Она укуталась в лёгкий однотонный халат, который красиво переливался перламутром на свету, а поверх него повязала фартук с нашитыми на него аппликациями различных овощей. На её ногах я смог разглядеть пушистые тёплые тапочки, а в руках она сжимала сковородку и маленькую тряпочку, которой протирала своё кухонное орудие, пока не заметила наше вторжение. Судя по домашней одежде, она жила в этом доме, а может, даже в этой квартире. Но кто она? Женщина разглядывала нас искренним непонимающим взглядом, но без особой опаски или сильного волнения.

В этот момент Кира справилась с небольшим замешательством, молниеносно обогнула меня, встала в боевую стойку между мной и стариком в кресле и направила ствол своего автомата в сторону бедной женщины. Та немного вздрогнула, чуть не выронив сковороду, и шагнула назад.

– Стражи Системы, мэм или мисс, или как вас ещё называть? Это нам хочется знать, кто вы такая? – отчеканила Кира и сделала очень суровое лицо.

– Я? – изумлённо переспросила женщина и приложила ладонь к сковороде, которую держала перед грудью, а затем с вызовом продолжила: – Я Вивьен Дюбуа, верная жена и спутница моего бедного Анри. Зачем вы вломились в наш дом без спроса, кто вам дал такое право? Да ещё и смеете угрожать оружием в моём собственном доме, с’est inadmissible! Прекратите, вы пугаете Анри, он и так не в добром здравии. Oh, Mon Dieu, как низко пали люди, что за нравы! Ещё смеют спрашивать, кто я такая?! У вас какое-то дело к моему Анри?

Кира немного опешила от такого неожиданного напора и не нашлась, что ответить. Она медленно опустила оружие, вопросительно поглядывая в мою сторону, и я тоже последовал её примеру.

– Простите, мы не хотели вас пугать и не думали, что кто-то ещё здесь живёт. – Я попытался успокоить разгневанную хозяйку, а потом спросил первое, что пришло в голову: – А почему у вас здесь так темно, зачем вы задёрнули шторы?

– Ох, мой бедный муж страдает от частой и жуткой головной боли, порой она невыносима, ему противопоказан яркий свет… И да, выключите вы, наконец, свои фонари, ему же больно! – укорительно приказала Вивьен и маленькими смешными шажками посеменила к своему мужу.

Женщина положила сковородку и тряпочку на небольшой журнальный столик неподалёку от больного старика, подошла к нему, стянула с его ног плед и стала заботливо укутывать в него по самые плечи. Всё это время старик продолжал смотреть на нас неморгающим и жутким взглядом. Новый ураган эмоций сверкнул в глубине его дрожащих глаз, там были боль, страх, немое отчаяние и что-то ещё, очень пугающее, подозрительное, будто он пытался нам что-то сказать, прокричать во весь голос, но мог лишь таращиться в многословном безмолвии.

– Анри, mon amour, эти глупые люди напугали тебя? Не волнуйся, они скоро уйдут, и у нас с тобой опять всё будет хорошо, – причитала вполголоса женщина, не обращая на нас внимания. – Хочешь, ещё приготовлю тех вкусных вафель?

Я наклонился к своей напарнице и как можно тише прошептал:

– Ты вроде говорила, что он одинокий?

– Должен быть, – прошептала в ответ Кира и в недоумении развела руками. – В Консоли так написано. Ничего не понимаю.

– Обрати внимание на старика, смотри, как он на нас таращится, как-то ненормально…

– Ненормальность – у них семейное. Ты только посмотри, как она запустила дом, кошмар! А старик, думаю, просто знает, зачем мы здесь.

– Так и что будем делать?

– Как что? – удивилась Кира. – Выполнять свою работу!

Я обречённо выдохнул и сделал шаг навстречу женщине, продолжающей возиться вокруг своего мужа и что-то бубнить себе под нос.

– Мисс? То есть, миссис Дюбуа, нам нужно с вами поговорить насчёт вашего мужа.

– Ой, нет-нет, давайте не сейчас, – запричитала Вивьен. – Мой муж ужасно голоден, я должна закончить ужин, а вы, неучтивые молодые люди, проявите уважение к больному человеку. Сначала я его накормлю, а потом уже займёмся вашими проблемами. – Женщина снова наклонилась к своему мужу: – Потерпи, дорогой, осталось совсем немного, а пока давай я снова включу твою любимую мелодию.

С этими словами Вивьен чмокнула мужа в щёку и охая засеменила к странному музыкальному устройству в правой части комнаты.

– А разве музыка не провоцирует головную боль? – осторожно поинтересовалась Кира.

Вивьен остановилась у аппарата и с явным недоумением повернулась к нам.

– Нет, что вы, наоборот! Анри так любит эту мелодию, что готов слушать её вечно. Только она не даёт ему окончательно сойти с ума.

– Я бы не была так уверена… – чуть слышно пробубнила Кира.

Женщина снова завела музыкальную коробку, и в комнате раздались знакомый треск и шипение из металлической трубы, а потом полилась эта навязчивая мелодия. Странная хозяйка дома закружилась в танце и с лёгкостью поплыла обратно в левую часть комнаты к той двери, откуда недавно появилась. По пути она бросила ещё один взгляд умиления в сторону мужа, подхватила сковородку и, напевая незнакомые мне слова «Non! Rien de rien», поплыла дальше. Когда женщина почти достигла выхода на кухню, Кира окликнула меня очень сдавленным голосом:

– Стил, посмотри, она…

Часть фразы напарница проглотила.

Я повернулся к ней и увидел привычное оранжевое свечение от зависшего в воздухе окна Консоли. Кира не теряла времени даром и, пока я заворожённо наблюдал за Вивьен, плывущей в своих мыслях по комнате, решила ещё раз всё проверить. Как оказалось, не зря. Сейчас в окне Консоли было открыто досье на жену Анри, где красовалась большая фотография уже знакомой нам полной и добродушной на вид женщины, рядом написано её имя – Вивьен Марли Дюбуа, а чуть ниже… дата смерти. Неприятный и пронзающий до глубины души холодок пробежал по всему телу, и одновременно с этим жар прильнул к голове. Ошибка? Возможно, но от чего это волнение? Опять это неприятное предчувствие всколыхнулось на границе сознания. Я же Страж, эмоции – мой враг, нужно взять себя в руки! Но ведь с самого начала всё пошло не так, как задумывалось. Весь этот маскарад, цирк уродцев не забавлял, а нагонял страх и тревогу. Теперь вот это… Ещё один элемент мозаики в очередном дрянном дне, который грозился стать самым необычным в моей жизни.

Заключение в Консоли звучало как приговор безмятежности: Вивьен Марли Дюбуа страдала от сильной головной боли и покончила с собой около пяти лет назад.

Кира смотрела на меня таким же ужасающим, застывшим взглядом, каким одаривал нас Анри. Теперь и она ощутила на себе весь вкус сегодняшнего дня, этой страшной мозаики, которую кусочек за кусочком выстраивал для нас злой рок на протяжении всего пути до этого момента. До этих самых слов, прозвучавших первый раз в моей жизни и достигших псевдо-Вивьен почти у самой двери. Я вскинул своё оружие и немного дрожащими руками навёл его в дальнюю тёмную часть комнаты.

– Стойте! – скомандовал я.

И женщина замерла, не поворачиваясь к нам.

Сердце стучало так, словно готово выпрыгнуть из груди. Мне показалось, что воздух вокруг меня содрогнулся и затаился вслед за моей целью.

– Вивьен Марли Дюбуа покончила с собой давным-давно, у Анри нет жены! Поэтому я спрашиваю только один раз: кто вы такая?! – прокричал я на всю комнату, делая свой голос как можно более угрожающим, но в конце всё же сорвался на хрип.

Женщина постояла некоторое время неподвижно, как будто раздумывая над своими дальнейшими действиями, но в какой-то момент сковорода выскользнула из её рук и со звоном ударилась о паркетный пол.

– Ну почему вам вечно всё нужно испортить, проклятые Стражи?! Почему вы не можете оставить нас в покое?!

Голос псевдо-Вивьен сильно изменился, стал грубым, жёстким, металлическим, теперь он мало походил на человеческий. С гулким эхом он пронёсся по всей комнате, отразился от каждой стены и достиг нас, пробирая до самых костей. Я почувствовал, как палец начинает дрожать около спускового крючка, и это у меня, у могучего Стража третьего уровня, смертоносного и быстрого Палача, кого должны бояться при одном только упоминании! Какой позор! Как я дошёл до такого? Но в то же время это неудивительно после всего, что мы увидели. Легко быть смелым в знакомой обстановке и с обычными Отступниками, когда знаешь каждый их шаг, их силу, способности, знаешь, что они ничего не могу противопоставить твоей реакции и умениям. Легко быть смелым, когда уверен, что победишь. Но человек всегда боится чего-то нового и непостижимого, того, что не в силах понять, предугадать дальнейшие действия и силу этого явления. Тогда он сам начинает придумывать себе страхи, рисовать в уме ужасающие картины возможного будущего. Он начинает бояться неизвестного, а точнее того, что сам о нём придумал. Вот и сейчас, с одной стороны, мне было дико интересно узнать, кто она и что происходит, но с другой – мне постоянно нашёптывал страх, давил на сознание, умолял нажать на спусковой крючок. Осталось понять, что сильнее в этой схватке – страх или разум.