Семь недель в чужом теле

Севастьянов резко развернулся и вышел, давая понять, что разговор закончен. Подниекс снял фуражку и в сердцах бросил её на кресло.

– Отведи его к боцману. Скажи, что этого человека взял на работу шеф, – недовольно буркнул капитан, обращаясь к Суховееву.

Если сказать, что цвет лица боцмана Крымина стал багровым, то это не сказать ничего. Ни один художник в мире не смог бы подобрать этот цвет негодования. Перед Иваном Ивановичем уже второй раз за этот день стоял ненавистный ему моторист Севастьянов.

– Была бы моя воля, – хриплым глухим голосом говорил боцман, – я бы тебе прямо сейчас, камень на шею и на корм рыбам. Но ты, сучонок, через шефа на борт попал. Придётся терпеть тебя, гада.

– Иваныч, – пытался сгладить конфликт Андрюха, – я косячить не буду. Я всё понимаю. Иваныч, клянусь!

Крымин, будто не слыша моториста, взял фуражку и вышел из каюты.

– Пошли со мной, чудище, – сказал он Андрюхе, придерживая открытую дверь. – Шевели булками! Времени нет.

Крымин шёл по коридору и внятно объяснял мотористу, что на яхте завелась крыса или несколько. В трюме с провиантом поджирает запасы. Надо срочно сбегать в город и купить несколько крысоловок.

– Так может лучше отраву? – спросил Андрюха.

– Себе отраву купи! – зло буркнул боцман. – Сдохнет где–нибудь под твоей каютой, в противогазе спать будешь? Ловить их надо и за борт.

Иванович протянул мотористу пятитысячную купюру.

– Сдачу принесёшь до копейки. И купи себе хорошую бритву и одеколон. А то выглядишь как бомжара, – сказал боцман, окидывая взглядом Андрюху. – У тебя час времени.

– Всё понял, Иваныч. Я мигом.

Матрос сорвался как спринтер на старте.

– Господи! – взмолился вслед Севастьянову боцман. – Зачем ты нам его послал? Чует моё сердце, беда будет. Боже, помоги исправить недоразумение! – Иван Иванович трижды перекрестился, глядя на небо, и пошёл на бак.

Глава третья. Близнецы

Как всегда в конце недели Творец занимался в своём любимом японском садике. Его забавляли эти маленькие деревца, миниатюрные инструменты. Белый песок он настолько тщательно просеял, что даже под самым точным микроскопом невозможно было отличить песчинки друг от друга.

Перед визитом Серафима Дионисия, во владения Творца всегда прилетал самец Паротии. Красивая Райская птица с шестью длинными упругими антеннами на голове, увенчанными бархатистыми кисточками и ярким радужным зобом. И сегодня ничего не изменилось. Прежде прилетела птица. Творец отложил маленькие грабли, ополоснул руки, взял влажное полотенце и промокнул им лицо и шею.

Дионисий был точен как всегда.

– Приветствую тебя, Творец! – слегка приклонив голову, сказал Серафим Дионисий.

– Что сегодня? Есть ли люди, нуждающиеся в срочной моей помощи? – спрашивает Творец

– Да. Вот список, – Серафим Дионисий протягивает Творцу толстый фолиант. – Сегодня немного. Всего пятьсот тридцать два миллиона триста восемьдесят восемь тысяч девяносто три человека.

– Правда, немного.

Творец откладывает в сторону полотенце и берёт у Серафима Дионисия фолиант. Какое–то мгновение он держит тяжёлую книгу на вытянутой руке. Глаза Творца полузакрыты. Серафим Дионисий наблюдает за этой процедурой уже не одну сотню лет. Но он не перестаёт удивляться тому, с какой скрупулёзностью Творец изучает каждую просьбу людей. Даже если эти люди не заслуживают ни капли внимания. Даже если просят они о несбыточном. Он всё равно читает каждую просьбу и над каждой размышляет.

Прошла ещё минута–другая. Дионисий терпеливо ждал, не нарушая тишины. Творец медленно открыл глаза и со вздохом облегчения вернул книгу Серафиму Дионисию.

– Собственно, на этом всё. Все просьбы, которые заслуживали моего участия, выполнены. Можно заняться садиком.

Творец взял в руки свои маленькие грабельки и собрался продолжить работу. Но вдруг что–то остановило его. Он повернулся к Серафиму.

– А знаешь что, любезный, – задумчиво произнёс Творец. – Дай–ка мне ещё раз книгу.

Серафим опять положил книгу на ладонь Творца и замер.

– Очень необычная просьба. Очень, – Творец посмотрел куда–то вдаль и обратился к своему подчинённому. – Это касается именно тебя. Два человека из одного города, с одинаковыми именами, фамилиями и даже отчествами. У русских есть отчества. Они ещё одного возраста, только разного социального статуса, но просят об одном и том же.

– Почему же это касается именно меня, позвольте узнать, – вежливо поинтересовался Серафим Дионисий.

– Они недовольны своими Ангелами. Они раздосадованы. И причины для этого есть. Почитай. Страница две тысячи сто сорок первая. И помоги им, пожалуйста. Это в твоей компетенции.

– Конечно, я разберусь, – учтиво ответил Дионисий, слегка наклонив голову. – Я доложу вам сегодня же.

– Вот и хорошо. Теперь я могу заняться своим садиком.

Творец прищурил глаза и немного издалека, как талантливый художник, взглянул на пропорции своего творения. Дионисий поспешил удалиться. Ему надо было срочно обратиться к странице, которую ему назвал Творец и разрешить проблему. К вечеру надо отчитаться.

Серафим Дионисий зашёл в свои прохладные покои и положил фолиант на секретер.

– Так, – говорил сам с собой Дионисий, – и что же там на две тысячи сто сорок первой странице? Ага! Вот! Севастьянов Андрей Владимирович просит поменять Ангела. И Севастьянов Андрей Владимирович тоже. Чем им не угодили их Ангелы–хранители? Первый раз с этим сталкиваюсь.

Серафим прошёл в дальнюю часть покоев и в длинной стене нашёл ящик с информацией обо всех Ангелах. Несколько секунд ему было достаточно, чтобы найти папирусы с назначением Ангелов обоих Севастьяновых. Дионисий взял колокольчик, который всегда стоял на краю секретера и позвонил. Тут же перед ним появился Престол Ян, распорядитель Ангелов.

– Слушаю вас, Дионисий, – глуховатым голосом произнёс Ян.

– Я бы хотел поговорить с вот этими Ангелами, – Серафим положил перед Яном два папируса.

Ян, молча, посмотрел на папирусы и удалился так же быстро, как и появился. Не прошло и мгновения, как в покоях Дионисия уже стояли, если можно так сказать про существ с крыльями, перемещающимися во вселенной со скоростью света, Вектор и Григор. Это Ангелы–хранители обоих Севастьяновых.

– Уважаемые! – обратился к подопечным Серафим Дионисий. После этого обращения повисла долгая пауза. Дионисий смотрел на Ангелов и думал, как же ему сформулировать свой вопрос. – Вы были отправлены Творцом на землю тридцать три года назад, чтобы выполнять гуманную функцию. Помогать людям, тем самым оберегая их и спасая от бед и напастей. Я правильно излагаю суть вашего пребывания в людском миру?

Вектор и Григор переглянулись и кивнули в знак согласия.

– Вам не надо творить чудеса, – продолжал Дионисий. – Не надо укрощать бесов, отражать нападение на человеческий род. Вам надо всего лишь направлять человека на путь и не позволить ему сойти со своей стези. Это очень обычная задача для Ангела–хранителя.

Серафим замолчал и опять стал перелистывать фолиант. Он какое–то время листал книгу, останавливая свой взгляд то на одной странице, то на другой, пока опять не открыл страницу две тысячи сто сорок один.

– Я впервые сталкиваюсь с такой просьбой людей, – не переставая удивляться, вполголоса произнёс Серафим. – Уважаемый Ян, что мы можем сделать для этих людей?

– Я так полагаю, – начал излагать свою позицию Престол Ян, – что отказать этим людям в исполнении их просьбы мы не вправе. Видимо, Творец решил, что эти просьбы надо исполнить, так?

– Ты абсолютно прав, – подтвердил Дионисий.

– Тогда мы с вами в тупике.

– Не понимаю! – удивлённо приподнял брови Дионисий. – Что значит в тупике?