Горка и Таюк

– Пожалуй что аптека, но… – мужчина немного растерялся, – как вас зовут?

– Егор.

– Феофил, – представился мужчина. – Понимаете, Егор, поселок у нас маленький, стоит на отшибе, приезжих почти нет. Поэтому это не столько аптека, сколько, вообще, всё. И поликлиника и больница и даже морг, иногда. Ко мне приходят, говорят «руку порезал», «понос третий день», «голова болит» – всё что угодно. Я осматриваю и прописываю лечение. Лекарства – это часть лечения и цена на них свободная. На них нет прайса. Разве что оправы имеют твердую цену – знакомая из Мекки дала на реализацию. Не интересуют?

– Оправы? Нет, – ответил Егор. – Получается вы больше врач, чем аптекарь?

Мужчина почесал лысый затылок.

– Нет, я скорее аптекарь. Хотя… это не совсем точный вопрос. Я не местный. Врачом «Скорой помощи» в Хабаровске 26 лет проработал. С одной стороны, образование всего лишь среднее-специальное, а с другой – опыта гора. По мелочам справляюсь, но если что серьезное, то в Мекку. Там больница есть и настоящий врач.

– Как вас сюда занесло? – заинтересовался Егор.

– Это не интересно, – сказал Феофил и стал перекладывать оправы.

– Можете не рассказывать, но это очень интересно, – сказал Егор.

– Вы просто любопытный, – сказал аптекарь, снова повернувшись к посетителю. – Сами-то зачем приехали? По делам?

– Зачем я приехал, точно не интересно, но я расскажу, – с готовностью сказал Егор. – Я здесь по двум причинам, которые складно замкнулись на вашем поселке. Первая и главная причина – астма. Болею лет пять уже. Сил нет. Доктор рекомендовал морской воздух. Поэтому в отпуск я поехал к океану. На нашем западе морей особых нет, поэтому решил полететь на восток. И действительно климат у вас удивительный. Я здесь еще ни разу не кашлянул. Просто чудо. Даже ингаляции перестал делать. А вторая причина по которой я именно здесь, а не, скажем, в соседнем совхозе Микояна или, как у вас говорят, Мекке – сайт одного отеля. В поисках места для отпуска я случайно наткнулся на него. У него слоган: «Перезагрузись!». Никаких тебе триалов и джампингов, просто путешествие на берег океана в дикое место со всеми удобствами. Комфортабельная кровать вместо жесткого спального мешка, дружелюбные аборигены вместо злых медведей и при этом абсолютная дикость вокруг. Я не спортсмен. Туалет под кустом с комариками и отсутствие горячей воды – для меня, как СИЗО. Один раз угораздило на пару дней, больше не хочу. А тут и расслабиться и перезагрузиться – красота. А когда целый год сидишь в бессмысленном офисе посреди Москвы, в пиджаке и галстуке с начальником-трудоголиком – «сегодня вечерком повешусь» частенько в голове крутится. Отсюда с женой напряги, на детей срываешься, косячки крутишь по выходным. Нужна перезагрузка обязательно. А тут и отпуск, и океан и астма. Короче я повелся. Этот сайт рекламировал ваш поселок, точнее отель, в котором я остановился. Знаете про отель? С красной крышей.

– Конечно знаю, – улыбнулся аптекарь. Он внимательно выслушал Егора. Похоже, Феофил был удивлен его болтливостью. – И как проходит ваша перезагрузка?

Егор пожал плечами.

– Четвертый день здесь. Все классно, как и писали, только… океана маловато. Я же приехал не столько кустики ваши смотреть, сколько за океаном. Москве очень не хватает океана. Был бы океан под боком, может и государство у нас не было бы таким шизоидным. Моя мечта на рыбацкий катер устроится, сплавать в шторм, почувствовать стихию. Хозяин отеля обещал договориться с местными моряками, но пропал куда-то. Вот жду.

Аптекарь неожиданно похлопал Егора по плечу. Егор почувствовал себя ребенком рядом с папой.

– Если у вас есть время и вам все еще интересно, как я сюда попал, то пошлите посидим. Я расскажу вам свою историю, – сказал аптекарь, указав на дверь, ведущую внутрь дома. Егор кивнул и они пошли в дом. Пройдя через пару комнат, аптекарь привел Егора в небольшую сумрачную комнатку без окон. В углу стоял высокий торшер. Из мебели было три старых офисных кресла. На стене висели две большие иконы. На одной иконе был мужчина, на другой – женщина. Они были в натуральную величину, даже чуть больше. Изображены они были по пояс и висели достаточно высоко – казалось, что загадывают в комнату через окошки. Если бы не еле заметные нимбы и церковнославянские буквы сложно было бы догадаться, что это иконы.

– Иисус Христос. Дева Мария, – сказал аптекарь, показывая на иконы, словно представляя гостю своих знакомых.

– Егор, – сказал гость и кивнул головой.

– Садитесь, а я схожу чаек принесу. Гипертонией не страдаете?

– Нет, – ответил Егор. Иконы его впечатлили.

Аптекарь ушел. Егор хотел достать смартфон и сфоткать иконы, но не решился. Егор уселся в кресло. Аптекарь вернулся быстро с чашками и чайником. Он выдвинул столик на колесиках на середину, быстро расставил чашки и разлил чай.

– Попробуйте. Если вы специалист по чаю, то удивитесь, – сказал Феофил, садясь напротив.

– Я не специалист, – улыбнулся Егор.

– Тогда вам просто понравится. Может сахар? Печенья и конфет в доме не держу. Не люблю. Могу леденцы от горла предложить. Вроде сладкие.

– Не надо ничего. Я и чай не очень-то хочу, просто за компанию, – сказал Егор, беря чашку…

– Моя история не интересней вашей. Тоже по своему обычная. Я родился, учился и жил в Хабаровске. Хотел поступить в «медицинский» на хирурга, но не набрал баллы. Пошел в колледж на «скорую помощь», потом проработал там 26 лет. Сначала фельдшером-водителем, а потом и врачом. Женился, развелся. Не сам развелся, надоел жене. Меня в жизни все устраивало, а у нее была бесконечная катастрофа. Плита, стояк, кровать, погода, лампочки, соседи, клопы – бесконечно можно перечислять. А мне все нравилось, кроме клопов. В конце-концов диссонанс между нами стал настолько скрипучим, что мы разошлись. Я оставил ей квартиру, а сам перебрался в общагу. Одиночество сначала показалось мне прекрасным, но очень скоро перестало казаться прекрасным. Мне стало так плохо, так захотелось… не перезагрузиться, как вам, а вообще выкинуть себя и найти нового, другого, на которого приятно было бы в зеркало посмотреть. И тут три года назад во время тайфуна танкер выкинуло на мель. Может, видели это чудище? До сих пор стоит в заливе.

– Только, что видел. Мне он понравился. Такой красивый. На дракона похож.

– Красивый? Не уверен.... В общем, вылилась гора нефти в океан. Трагедия века. Вы в Москве и не слыхали, наверное?

– Может что-то и слышал. Не помню.

– А здесь был апокалипсис. Я решил, что мой час настал и поехал сюда волонтером. Главврач не отпускал, так я заявление написал по собственному желанию. Подписали тут же, не расстроились нигде. И я рванул сюда, как на войну… Война оказалась скучной и никому не нужной. Ходили с сетками, черпали черную жижу – все равно, что тряпочками всемирный потоп останавливать. Две недели я тут пробыл, а потом не поверите, легли вечером – не видно нефти конца, проснулись утром – вода чистая, чайки порхают. Чудеса. Один умник, конечно, тут же научно объяснил этот феномен, рассказал про течения, температуру, что-то еще. Но мы не поверили. Одна девчонка сказала, что океан просто умылся. Звучит странно, но скорей всего так оно и было… Потом все разъехались. Я вернулся в Хабаровск, в «общагу». Можно было попроситься назад в «скорую». Скорей всего приняли бы, но сильно ломало. Обида тоже была. 26 лет, прирос почти, а они уволили за одну минуту…. И тут вспомнил про этот поселок. Я тут по случаю помощь несколько раз оказывал – и волонтерам и местным. Я подумал, как они тут живут-выживают? Никакой власти тут нет. Даже старосты нет, не говоря уж про полицию, пожарную и больницу. Всё в Мекке, а Мекка – это другой административный округ. А у этого поселка новый административный центр – 276 км, если по дороге. Я возбудился, написал бумажку и пошел по учреждением с просьбой создать в этом поселке хотя бы «сельскую амбулаторию», и сам вызвался добровольцем. Но меня отовсюду прогнали. Оказалось, что этот поселок никому не нужен. Местных одно время уговаривали переехать в Мекку, дома им предлагали, материальную помощь, а они ни в какую.

– Почему?

– Потому что тут свобода. Никто тебя не пасет. Они же все браконьерят по-тихому. Один из чиновников мне даже крикнул: «Это же натуральная Тортуга!» Помните «Пиратов Карибского моря»? Там был такой адский пиратский городок. Так и тут. Наловят даров моря, везут улов в ту же Мекку, торгуются-сдают, потом накупят выпивки– жратвы-товаров и сюда. 3 дня работы – неделя отдых или две или месяц. Те у кого хоть какие-то амбиции были, давно уехали. Остались только те, кто всем доволен. Поэтому я сюда и переехал. Аптеку открыл, тоже нелегальную, так что я тоже флибустьер. Плаваю в Мекку, иногда в Сахаровку езжу, закупаю лекарства и продаю здесь, причем за любую цену. Иногда дороже, иногда дешевле. Местные не знают почём деньги. Хотя я не в убытке. Был бы я по-амбициозней, магазин бы тут открыл. Спрос есть. Но зачем мне? Я такой же все. Тихий скромный анархист.

Аптекарь закончил и улыбнулся.

– Классная история, – сказал Егор, хлебнув еще чая, – и чай у вас вкусный. Жаль тут офиса никакого нет, тоже бы тут завис. Офисный флибустьер. Или слишком банально?

– Может еще чайку? – спросил, смеясь, аптекарь.

– Нет, спасибо, – поднял ладони вверх, Егор. – Только вы не все мне рассказали.

– Вообще-то всё. Что еще вы хотите? – не понял аптекарь.

– Вы не рассказали мне про своих друзей, – Егор кивнул на иконы, которые, казалось, слушали их беседу.

– Про них? – аптекарь обернулся и перекрестился. – Ну да, вы правы. Они одна из причин по которой я здесь. Может быть и главная причина. Только про нее сложнее рассказывать, – аптекарь налил себе еще чаю, отхлебнул и продолжил. – Я люблю Христа и я – христианин. И если допустить, что у каждого христианина в этой жизни есть свое призвание, то мое призвание скорей всего миссионерство. Мне взбрело в голову, что Христос посылает меня сюда с целью принести этим людям благую весть.

– Классно. И как успехи?

– Не знаю. Скорей всего никак. Но, – аптекарь задумался, – я же не профессиональный миссионер. Я не раздаю брошюрки, не пристаю к прохожим, не завожу интимные беседы. Это не моё. Я скорее случайный проповедник.…. Не знаю, как сказать… Можно просто смотреть с кем-то в небо или на ребенка или песенку петь хором и, если хор будет достаточно хорош, то тогда и Христос будет рядом. И тогда самых простых слов, которые обычно пролетают мимо ушей, – может быть достаточно, что бы изменить всё. Я один раз уже тут попытался открыть пасть, но получились одни слова. Это было на прошлое Рождество. Была обычная бухаловка, но возникла странная пауза. Я почувствовал, как дыхание, сердцебиение, даже урчание в желудке всех присутствующих сливается в одну большую волну. Чудесное ощущение. И я открыл рот, что бы рассказать про пастухов мерзнувших в поле, про волхвов с мешками, про рожающую в хлеве девочку, но… но изо рта выскочил кролик, как из шапки фокусника – выскочил и поскакал куда-то. Меня конечно выслушали из уважения, но Христос так и не пришел. Волна оказалась слишком хиленькой и не выдержала веса моих слов.

– Вы сильно расстроились?

– Не сильно. Скорее обрадовался. Я понял, что волна возможна. А если она возможна, то я ее дождусь…

4.

– Горка, слушай ушами. У Евы был хвост. Хвост был лохматый, длинный, как раз до земли, если расправить. Хвост был очень эмоциональным – мог в узлы завязываться, мог торчать, как штык. Адам этот хвост очень любил. Ему нравилось наматывать его себе на шею, как шарфик. Он наматывал его себе на шею и говорил: «Я – дома». И он, действительно, был дома.

– Где ты начиталась такой ереси?– спросил Егор, уютно уложив голову между ног Таисии.

– Мне сон приснился. А сны не могут быть ересью.

– И куда этот хвост делся?

– Она его потеряла.

– Какая трагедия, – усмехнулся Егор. Он хотел натянуть на себя простыню, но не дотянулся.