В свете алого заката на Талак

– Логично. И что же ты попросишь у них? Деньги, власть? Новый дом на островах?

Ронни цокнул языком, пробарабанил пальцами по коленке и ответил:

– Когда ты задуваешь свечи на день рождение, ты загадываешь желание?

– Конечно.

– А после, рассказываешь всем о нем?

– Нет, тогда оно не сбудется. Блин! А ты хитрый!

– Разговор окончен.

– Подожди давай обсудим…

Ронни отключил шумоизоляцию. Ника тут же перестала слышать сама себя. А за пределами палатки возникали все новые ноты адовой симфонии: то что-то лопнет или засвистит, запульсирует в субконтроктаве, словно магнитные поля сдвигаются, то загудит и запищит на уровне свисткового регистра. В мимолетных затишьях Ронни улавливал еле слышное бормотание монстров на непонятном языке с протяжными словами, состоящими из грубых согласных звуков, а дыхание титанов сливалось с завываниями ветра.

– Как думаешь, что сейчас снаружи происходит? – закричала Ника, надрывая голос.

– Что-то между картинами Айвазовского и Бексиньского, – ответил он в таком же тоне.

Она улыбнулась и кивнула. Он посмотрел на ППШ-41, на грязную ложу, на нарезной ствол, на дульный тормоз и слегка почерневший намушник. Вспомнил всю имеющуюся информацию по данному оружию, вспомнил, как впервые взял его в руки и как отец рассказывал его историю создания. Мозг Ронни противился разговорам, все глубже погружаясь в воспоминания и ностальгию.

Молния попала в защитное поле, белый свет и огонь озарили своим отблеском округу. Звук столкновения оказался столь оглушительным, что уши заложило. Ника вскрикнула и прикрыла руками распахнутый рот. В интерфейсе у Ронни появилось предупреждение о прочности защитного поля: 73%. Он посмотрел наружу и увидел догорающие искры и армию численность которой возросла в пару раз, а то и более. Они не двигались, стояли под покровом магического купола, смотрели на него. Император парил в последних рядах, в руках держал жезл, на его плечах сидели две гарпии. Горящие осколки стекла вместе с песком уже на половину занесли палатку, погребая мало-помалу ее под землю.

Ронни закрыл вход и посмотрел на Нику и потом на ППШ и проверил плавность затвора, настройку прицела.

– Дело дрянь, – сказала она, – верно?

– ИИ.

– Слушаю Вас.

– Ты перевела что-нибудь в книге? Там есть какая-нибудь информация о враге?

– Я проанализировала известные мне языки земной группы, но ничего не нашла.

– Одна новость лучше другой.

– Рада, что смогла вас порадовать.

– Я иногда не понимаю, ты шутишь или говоришь с сарказмом?

– Ха-ха-ха, – наигранно посмеялась она в ответ.

– Я так понимаю этот язык создан разработчиками, и они тебя ему не обучили?

– Все верно. Это ролевая составляющая игры. Если бы я все знала, исследовать мир оказалось не так интересно.

– Хорошо. А твоих алгоритмов недостаточно, чтобы изучить по книге хотя бы какую-то часть языка?

– Вы что-нибудь слышали о китайской комнате?

– Это важно?

– Да.

– Тогда объясни покороче.

– Смысл китайской комнаты заключается в том, чтобы показать разницу между человеком, который изучает язык и машиной. В то время, как ИИ пользуется алгоритмами, человек вкладывает в слова смысл. В китайской комнате, человеку дают карточку и инструкции, как на нее ответить. Он не знает, что значит иероглиф, который ему дают и что значит иероглиф, которым он должен ответить. Спустя год, подопытный научится механически отвечать по одному и тому же скрипту, но значит ли это, что он выучил китайский? Нет. Для изучения языка всегда требуется носитель, который смог бы объяснить слова. Отправная точка. Без этого продвижения в изучении языка не будет.

– И где найти носителя?

– Носитель – это любой сознательный монстр в этом мире.

– Типа тех, что сейчас ждут снаружи в ожидании удачного момента для моей казни?

– Более сговорчивых.

– Ты бы не мог не молчать, когда я задаю вопрос?

Ронни вернулся в реальность из глубин сознания и переспросил:

– Что ты сказала?

– А? Чего?

– Что ты говоришь?

– Блять, да, включи ты обратно шумоизоляцию.

Ронни так и поступил.

– Только не донимай меня. Что ты спрашивала?

– Дело дрянь?

– Да. За палаткой нас поджидает огромная армия монстров. Обычно в подобных случаях собирается рейд из тридцати сорока игроков. Нас же только двое.

– Что нам делать?

– Как только аномалия закончится, мы выбежим наружу, ты прикроешь меня огнем, а я соберу палатку, и деру в сторону леса. Мы будем оббегать друг друга полукругом. Ты стреляешь я перебегаю тебе за спину, я стреляю, ты перебегаешь за мою спину. Все время нужно двигаться, главное не стоять. Не пытайся попасть им в голову, просто веди огонь на подавление.

– Не зря у тебя пятое место в военном рейтинге.

Они просидели в молчании еще полчаса, окруженные неосязаемым давлением и рыком, исходящим от монстров. Наружу больше не выглядывали. Буря начала затихать, стеклянные осколки больше не разбивались о защитное поле, прочность которого упала до 13%. Они оба сложили вещи в рюкзаки, Ника проверила револьвер в кобуре и вдруг начала смеяться. Ронни вопросительно посмотрел на нее, но ничего не сказал, она уловила взгляд и пояснила:

– Пусть мой отец и военный, но он никогда не учил меня стрелять, тем более из такого древнего оружия. Мой первый выстрел из револьвера сломал мне руку.