Байт IV. Проклятие Первого Десмода

Прежде такого не случалось. Не случалось до самого восшествия Аполлота на престол. И это плохой знак для него. С того дня, когда первые признаки катастрофы стали очевидностью, едва ли прошел месяц. А теперь Гора Меру сотрясается с необъяснимой периодичностью и грозит сбросить Вечный Алмазный Город в воды моря, оборвав многотысячелетнюю историю Гиперборейского Царства. И то же самое происходит на всех островах архипелага.

Он признался себе, что боится. Боится потерять все, созданное предками и переданное ему во владение. Никогда деспозину не было так страшно. Даже в тот день, когда они с отцом прибыли на подводном корабле к владеющим водами Эартресс посейдонцам и спускались в самую глубокую впадину далекого от Меру темного океана, чтобы продлить мирный договор.

В тот раз его напугал молодой любопытный обитатель подводного мира, слишком близко подплывший к воздушному пузырю, в котором они опускались на дно к дворцу Повелителя Морей. До сих пор Апполот не может забыть стыд липкого пота и стук крови в висках, когда тот белесой стремительной тенью метнулся к тонкой и, казалось, такой хрупкой оболочке пузыря и приник к ней, жадно вглядываясь в диковинных посетителей с поверхности.

Он хорошо запомнил, и белое, слегка одутловатое лицо подводного жителя с немигающими выпуклыми рыбьими глазами, и руки с перепонками между тонкими длинными пальцами, и грозные шипы радужного наспинного плавника…

Все это с того момента, вызывает в нем тошноту и омерзение. Да и само бескрайнее море, теперь не кажется ему ласковым и волшебным, и не манит вдаль, как это было в далеком детстве. Теперь он знает – его глубины кишат монстрами.

Апполот с содроганием вспомнил, что до сих пор так и не собрался посетить Повелителя Морей, чего до него не позволял себе ни один царь, взошедший на престол Гипербореи. Только недавно, чуть меньше месяца назад, он все-таки решил вместо себя с визитом вежливости отправить своего Главного Жреца. Теперь его нежеланию спускаться в пучину, хотя бы было приличное оправдание. Привычный мир рушился. И, возможно, у них там, у берегов Атлантиды, происходило то же самое.

Апполот, не переставая хмуриться, едва не сплюнул вниз, но удержался, проглотил вязкую слюну. Беспечные городские жители не при чем. Они свято верят в его царскую, дарованную богами власть и силу, пожалованную его династии самим Ра.

Лучшие умы Гипербореи бились над внезапно появившейся проблемой, и Ученый Совет заседал непрестанно, но пока результаты не радовали. Их попросту не было.

На входе в покои разлилась негромкая чистая трель хрустального колокольчика. Апполот вздрогнул и глубоко вздохнул, отпуская невеселые мысли, взглянул на горизонт и зябко поежился от слабого дуновения теплого морского ветерка. Пришел Мармакан, его бессменный дворецкий с детских лет. Только ему дозволено беспокоить царя, когда тот в раздумьях.

– Входи! – крикнул он, направляясь в покои, где стоял малый трон для приемов. Негоже царю разговаривать с подданными стоя, даже с теми, кто вырастил тебя с пеленок.

– Позволь говорить, Государь! – с поклоном обратился к нему дворецкий, звонким, не смотря на преклонный возраст голосом.

Апполот с достоинством кивнул, поудобнее устраиваясь на троне.

– Мерритот Аксиагност, ваш Главный Ученый, – уточнил Мармакан, – просит принять его!

– Я знаю, кто он! – недовольно поморщившись, заметил царь.

Дворецкий с непроницаемым лицом выслушал замечание Государя. Хотя весь вид его говорил: «я это уже слышал сто раз, но таков порядок!»

– Ладно, – хмуро улыбнулся Апполот, – зови! Может быть, он пришел сообщить, что сегодня у меня счастливый день?

Дворецкий вышел, а в открытую дверь, энергично, с полуулыбкой на лице, вошел Аксиагност, – высокий и светловолосый, по атлетической фигуре которого невозможно было предположить, что тот проводит дни и ночи, корпя над заумными научными трактатами.

– Хорошие новости, мой Государь! – радостно сообщил он, едва войдя в специально обозначенный Круг Обращения, и поклонившись. – Мы, наконец-то нашли причину!

– Говори! – оживился царь.

– Мой Государь! Разрешите мне начать с глубокой истории? А затем я перейду к физике процесса и техническим вопросам?

– Ты сказал, вы нашли причину! – неожиданно для себя вспылил Апполот. Зарождающаяся надежда на то, что все закончится хорошо, моментально угасла. Настроение, камнем рухнуло в самую бездонную впадину Темного Океана. – Назови мне ее! Причем тут история и всякие технические подробности?!

– Тогда мне придется все рассказывать с конца, мой Государь! – принимая на себя его гнев, возразил ученый. – И без технических деталей не обойтись, – именно там находится разгадка!

Царь несколько долгих мгновений буравил его взглядом, но в конце концов, сдался.

– Говори!

Аксиагност повел широкими плечами, будто сбрасывая с них невидимый, но осязаемый гнет гнева Государя.

– Наша официальная история, – неправда! Она – всего лишь набор красивых мифов, которые не имеют с настоящим ходом событий ничего общего! – сходу ошарашил он царя.

– Как так? – не понял тот. – Что ты хочешь этим сказать? Все, что происходило, на самом деле, происходило не так? И наш народ создал не Ра – Отец? Ты понимаешь, что говоришь? А если это услышит Главный Жрец? Ты играешь с огнем, Аксиагност! Объяснись!

– Вся наша история, записанная в учебниках, – хорошо склеенный набор сказок! – упрямо, глядя прямо царю в глаза, повторил ученый.

– И как же, по-твоему, все было в действительности? – язвительно поинтересовался Апполот, ощущая, как холодная струйка пота начинает прокладывать дорожку между лопаток. И в то же время, ему почему-то вдруг стало весело. Он улыбнулся. – Может быть, первый гипербореец самозародился в океане, как считают посейдонцы, или, упаси Ра, развился из горной обезьяны, как верят в то в Лемурии? Поэтому мы так с ними похожи?

И в голос рассмеялся.

Аксиагност с бесстрастным выражением лица ожидал, пока царь успокоится.

– Ну, ответь мне! – отсмеявшись, указал тот на ученого пальцем. – Твои предки были обезьянами, а, Аксиагност? Мои, – я уверен, нет!

– Наши предки и мои, и Ваши, пришли с другой планеты! – огорошил он Апполота еще раз и начал быстро – быстро говорить, опасаясь не успеть высказаться: – Та планета называлась Фаэтон! Наши предки покинули ее незадолго до ее гибели! И переселились сюда! Как и упомянутые Вами Лемурийцы и Посейдонцы, но те, переселились позже и с других планет! Все мы – всего лишь переселенцы! И у меня есть тому неоспоримые доказательства! И это, не только найденные мною артефакты, – устройства для записи информации, содержание которых мне удалось расшифровать, но и то, на что все обычно не обращают никакого внимания!

Мой Государь! Откуда у нас летающие машины, мобили, корабли и прочая техника? Если мы их не делаем? И запчасти для нее, – ведь мы даже не знаем, что нам нужно, чтобы их производить! Мы научились только ремонтировать то, что есть, как говорится, методом тыка. Да, она работает не известно сколько, вероятно, уже сотни лет, и ремонт ее возможен, но только в том случае, если у нас есть аналогичный аппарат, получивший критические повреждения! Мы их разбираем и ремонтируем те устройства, которые еще можно восстановить! И их, конечно же, становится все меньше и меньше! И меня удручает эта ситуация!

А под ногами у нас, должен Вам сказать, и того больше! Скажите, откуда это все?

Дыхание у него закончилось, и он замолк, глотая воздух, ожидая слов Апполота.

Тот молчал, переваривая сказанное главой Ученого Совета.

А действительно, откуда? Никогда ему в голову не приходил этот простой вопрос. Техника в Гиперборее была всегда. Как воздух, как вода. Как свет Ра. Понятно, что ее оставили предки. Но, откуда она у них? Значит, умели они ее когда-то делать? Или, и правда, – привезли с далекой погибшей Родины, и все мы тут пришлые? Чужие, постепенно деградирующие колонизаторы?

– Я слушаю! – заинтересованный Аполлот, разрешил ученому говорить дальше. – Начни с начала! С самого исхода нашего народа из, как ты его назвал? С Фаэтона?

– Да, мой Государь! – подтвердил Аксиагност и, сделав подобающее моменту выражение лица, стал декламировать с пафосом:

– Фаэтон умирал. Планеты, они как люди, – их жизненный цикл не вечен! Он страдал, сотрясаемый катаклизмами, сжигаемый все сильнее разгорающимся внутренним огнем, и терпел. Терпел, давая возможность взлелеянной им цивилизации найти себе новый дом!

У предков были не только те машины, которые мы видим сейчас, – все, что мы имеем, всего лишь жалкое подобие технического многообразия цивилизации планеты – прародительницы! Их огромные, берущие на борт по миллиону человек корабли, летали к самим звездам!

Кто мы, в сравнении с ними? Песчинки в пустыне времени? Или только их тень?

– И… – сбился он с возвышенного тона, моментально растеряв весь пиетет. – Э-э… Да.

– Разведчики предков побывали на всех соседних планетах, – собравшись с мыслями, продолжил он, – пытаясь найти для своего народа новое место жительства. Но, марсиане – Лемуры, категорически, вплоть до объявления войны, отказались их принимать, хотя, возможно это был бы самый лучший вариант для обеих рас!

Венера, – та сама страдала, вследствие активации своих до недавних пор молчавших вулканов, послуживших причиной качественного изменения атмосферных осадков, которые не только убивали посейдонцев, но и все живое вокруг. Они также способствовали повышению температуры планеты. Вместо обычного дождя с неба стала литься серная кислота. Жить там стало невозможно.

– Когда предки высадились на Эартресс, та была также не пригодной для жизни. Температура на поверхности достигала двухсот градусов, часть ее была залита потоками лавы, изливающимися из постоянно действующих вулканов. Атмосфера, пригодная для дыхания и вода, отсутствовали полностью. При такой высокой температуре та не существовала даже в состоянии пара. Но из близких планет, оставалась только эта планета. Третья планета от Солнца. Были отправлены экспедиции и к ближайшим звездным системам, но скорее всего никто не рассчитывал, что они успеют найти хотя бы одну экзопланету, мало-мальски пригодную для проживания.

Поэтому правители на Фаэтоне, не веря в успех, тем не менее, решили принять один из планов Ученого Совета, в котором предлагалось охладить и терраформировать Эартресс, как рабочий проект…

Разведчики провели все необходимые исследования. Положение виделось совершенно неблагоприятным для колонизации. Однако ситуация на Фаэтоне была катастрофической.

– Стой! – перебил его царь. – Эта, терра…