Байт IV. Проклятие Первого Десмода

– Что ищете? – поинтересовался Саня. – В каких местах?

– Знать бы… – неопределенно протянул Дима, покосившись на меня. – Пока не совсем ясно! Но до завтра, надеюсь, определимся!

Я в подтверждение кивнул.

– Понятно! – не стал настаивать тот. – Определяйтесь! Если что, – звони! Подскочу!

Они выделили нам квартиру своих родителей, пустующую на Русановке, пока те обитают на даче, где-то аж за Березанью. В ней мы и устроились досыпать остаток ночи, предварительно заморив червячка.

Не успел я, как мне показалось и голову к подушке прислонить, уже трясут.

– Да проснись же ты! – разбудил меня возбужденный шепот Димы. – Антон, твою кочерыжку! Просыпайся! Дело есть!

– До утра не подождет твое дело? – недовольно пробурчал я.

– Не подождет. У нее мало времени!

– У кого? – спросонья не догадался я, о ком он говорит.

– У Аксиньи! – сообщил товарищ. – Одевайся и приходи на кухню! В темпе!

Я вылез из-под одеяла, натянул спортивки и прошлепал на кухню вслед за другом.

Там в уголке, на старой ободранной табуретке, царственно восседала, иначе и не скажешь, настоящая славянская богиня. Чем-то похожая на Прию, виденную мною на Воттовааре, только русоволосая. Дима не капельки не соврал, описывая мне таинственную вепсскую ведунью с придыханием и блеском в глазах. Ее красота была естественной и натуральной, без самого мизера косметики. Особенно меня поразили ее глаза: миндалевидные, насыщенного цианового цвета, яркие и завораживающие. Она улыбнулась коротко, и мне показалось – вся маленькая кухонька осветилась на мгновение, и все вокруг, даже сверкнувший ответной улыбкой чайник на плите, на это самое мгновение стали счастливы. В том числе и я.

Очень захотелось, чтобы она улыбалась постоянно. Теперь я друга прекрасно понимаю. Стоит вон бедняга, застыл соляным столбом в дверном проеме, с восторженной ухмылкой имбицила. Какая, после такой дозы чистой эйфории, к чертям собачьим, Любаша, а?

Я стер со своего лица выражение, вероятно полностью идентичное Диминому и слегка поклонился. С ведуньей мы знакомы не были, так, парой слов по смартуотчу перекинулись, когда она Петлю Свентовида из общей кучи найденных нами сокровищ забирала.

– Здравствуйте, уважаемая Аксинья!

– И Вы будьте здравы, Антон, свет Всеславович! – прожурчал ручеек ее голоса. Она всего лишь благосклонно кивнула, а мне захотелось прыгать от радости. Да что же это такое? Ладно бы первый раз, так нет! Похоже, подобная реакция при появлении красивой девушки у меня превращается в рефлекс. То же самое было, когда я с Ксюшей познакомился. Хотелось наизнанку вывернуться, лишь бы ей понравиться.

Стоп парнишка, тормоза! Не то Димон еще приревнует, сдуру. Как потом вместе работать? Да и не нужна она мне вовсе, если честно. А реакция? Самая обычная реакция истинного ценителя на безусловную красоту. Вот и все!

– Что нужно делать? – сухо поинтересовался я, присаживаясь на табурет, напротив.

Она снова улыбнулась, так же коротко. В этот раз на меня почти не подействовало.

– Отцу Боли, – ничего! – сообщила она. – Если я сейчас говорю с ним. Кто ты, сидящий передо мною?

Меня поразил, даже не сам вопрос, хотя источник ее осведомленности о моих игровых статусах тоже был интересен, а ее напряженная поза и невозможные глаза, моментально поменявшие окрас на цвет штормовой морской волны, и зрачки, превратившиеся в сверла.

– Я, – всего лишь Антон, – заверил я. – Им и останусь!

Она вновь коротко улыбнулась и расслабилась.

– Тогда, – то же самое, что и раньше. Слушать, смотреть, идти и находить! – сообщила она, и непринужденно закинув ногу на ногу, не взирая на узость шитого бисером серого сарафана, стала покачивать квадратным носком рыжего, с небольшим каблучком, полусапожка со шнуровкой.

– Зачем? – поинтересовался я, вдруг понимая, что сейчас, – она никакая не страшная Иерарха, а просто еще одна обычная новая знакомая девушка. Двадцати пяти, пятьсот, или пяти тысячелетнего возраста, – это вопрос следующий, какая разница? И ей от меня чего-то надо. Я расслабился и оперся спиной о кухонную стенку. – Зачем вам все эти артефакты? Сапфиры, цепи, скипетры, корона, которую мы утопили до лучших времен? Что там еще? Скипетром же не закончится?

В этот раз ее улыбка была широкой и без всяческих контекстных посылов. Взгляд потеплел.

– Приятно иметь дело с умными и наблюдательными людьми, Антон!

Я выжидающе посмотрел на нее и промолчал. Через полминуты она не выдержала.

– Еще для фиксации квантового состояния привычной для нас реальности и стабилизации ее в прежних рамках, когда возможно управление геологическими, метеорологическими и приорбитальными процессами Земли, и контроля прилегающего пространства, нам понадобятся все артефакты Апполота Митридата, – сообщила она, выжидательно прищурившись. – Не того, чье имя носит лестница в Керчи, их, малоазиатских, как собак нерезаных, – а другого, первого из Митридатов – Апполота Гиперборейского.

Весь ее ветхозаветный говор куда-то пропал. Передо мною сидела современная, образованная, умная молодая женщина. Теперь она ждала моих вопросов, скрестив руки под высокой грудью и продолжая мерно покачивать носком полусапожка. Дима, как прилип к дверному косяку, так и стоял там, по-прежнему глупо улыбаясь. Только глазами стрелял, то в меня, то в Аксинью.

Закономерного вопроса, мол, что за артефакты такие, она от меня так и не дождалась. Вместо этого я поинтересовался:

– Зачем они вам теперь? Когда непонятно, какое состояние и для какой реальности фиксировать? Насколько я понимаю, Земля как бы теперь сама по себе. Ее взаимосвязи почти со всеми другими мирами октеракта обрезаны, да и октеракта, как такового, теперь тоже нет!

Аксинья едва не подпрыгнула на табурете, моментально потеряв все свое божественное очарование, внезапно превратившись в обычную озабоченную девушку. Ну, не совсем обычную… В очень красивую, надо признать.

– Откуда информация?

– Из самых первых рук! – сообщил я доверительно. – От самого Демиурга!

– Ёхан – бохан! – шлепнула себя по бедру ведунья. – Это точно? Он сам так сказал?

– Ага… – пожал плечами я. – А что, вы еще не в курсе нововведений?

– Выпить есть? – вместо ответа спросила она и посмотрела на улыбающегося Диму, затем сделала ему какой-то знак пальчиками. Тот, не прекращая глупо лыбиться, отлип от дверного косяка и молча пошел в зал. Оттуда донесся негромкий перестук и перезвон. Через минуту он вернулся, неся в руке бутылку турецкой раки. Поставил на стол и удалился, аккуратно прикрыв за собою дверь.

Тенденция у них там наверху, однако. Чуть что, – сразу выпить! И Демиург не пропустит случая, и она, да и Менатрос – Хранитель Равновесия, по словам Всеслава, тоже любитель. Ну и ладно, каждый снимает стресс по-своему.

Аксинья поднялась с табурета и, открыв холодильник, достала пластиковую бутылку «Оболонской» воды с газом. В шкафчике над раковиной нашла два высоких стакана и села обратно на табурет. Поставила один стакан передо мною, а во второй налила сначала на треть минералки, а затем, еще на треть, раки. Жидкость моментально молочно помутнела. Она сдвинула по столу минералку и бутылку со спиртовой настойкой пектусина (с детства вкус аниса, ассоциируется у меня с этим лекарством от кашля), ко мне.

Я налил себе только минералки.

Она одним глотком осушила половину стакана. Выдохнула, поискала, чем закусить и, не найдя, взяла минералку и хлебнула прямо из горлышка.

– Возьми сыр в холодильнике! – попросила она, по моему примеру прислоняясь к стенке и снова закидывая ногу на ногу, и подтягивая подол узкого платья чуть выше точеных коленок. В этот раз она одной ногой обвила другую. У меня, такая вот дуля из ног, не получилось бы ни за что. – Вроде, видела его там…

Я молча достал сыр, нарезал, положил на блюдце и поставил перед ней.

Она взяла кусочек, допила остаток аперитива и, положив сыр в рот, принялась задумчиво жевать, уставившись в одну точку, став при этом окончательно похожей на обычную студентку с проблемами.

Таких девчонок, запивающих плохие новости алкоголем по поводу проваленной сессии, парня – козла, залета на аборт, я знал, и даже пару раз довелось подушкой для их слез побывать. Толку только от такого сочувствия! Соплями измажут тебя, а любовь – морковь с обидчиками продолжают крутить. А вот Иерархинь, реагирующих на плохие новости аналогично, – нет, видеть не приходилось.

Вот и увидел. И теперь я знаю, что они тоже люди. Не смотря на топлевел, я имею в виду в плане личного развития. И это хорошо. Всеслав, наверное, тоже останется таким, как был, я надеюсь. Не хотелось бы, чтобы он дистанционировался от нас. Или спился…

– Кого Высшие выбрали Демиургом нашей сакуалы? – судя по выражению лица, она наконец-то пришла к каким-то своим выводам, и они ее обнадежили. Вопреки надетой маске решительности, улыбнулась она все-таки, как-то робко. – Ну, кластера, в смысле. Ты знаешь?

Я кивнул.