Переплетение миров

Переплетение миров
Андрей Витальевич Поздняков

Что такое сказки? Вымышленные истории, направленные на воспитание подрастающего поколения в определенном русле? Или же сказки – это своеобразный отголосок, эхо судеб живых существ, обитающих в других измерениях? Как знать…

Андрей Поздняков

Переплетение миров

Глава 1

Шел снег. Тусклое освещение окружающего пространства говорило о приближающейся ночи. Небо было застлано густыми плотными облаками. Собственно, облака лишь изредка прореживались в это время года, ненадолго позволяя солнечным лучам немного прогревать основательно промерзшую под ними землю, неся немногочисленным растениям питающий их ультрафиолет. Растения в основном состояли из представителей хвойных деревьев, чаще относительно невысокие, максимум метров пять в высоту сосны, гораздо более низкие ели встречались реже. Другие, широколиственные деревца встречались совсем редко. После всемирных пожаров, уничтоживших основную массу лесов, прошло около пятидесяти лет. Средняя годовая температура окружающего воздуха постепенно поднималась, но даже летом в редкие дни не превышала отметки в двадцать пять градусов. Зимы были холодные и долгие, с обильными снегопадами. Но это не мешало природе восстанавливать свои подорванные силы. Леса обновлялись все новыми и новыми деревьями. В короткое лето поля покрывались буйным разнотравьем, среди которого носились многочисленные насекомые, многие виды которых большинство ныне живущих людей уже и не помнили, как назывались. Неизменно увеличивалось число и различного зверья, как травоядных, так и многочисленных хищников.

Посреди просторной поляны, окруженной редким пролеском, небольшая группа людей основала лагерь. Рядом друг с другом стояло восемь палаток, достаточно высоких для того, чтобы внутри них можно было перемещаться в полный рост. В самой большой были аккуратно уложены друг на друга различные тюки с провиантом и другим скрабом. Внутри каждой из оставшихся семи палаток на тщательно расчищенной от снега земле были выложены очаги из подобранных в округе камней. По всему полу были разостланы шкуры с уложенными на них одеялами для предстоящего отдыха. Под самым верхом палаток в центре зияли небольшие округлые отверстия для отвода наружу дыма от горящего в очаге костра. Над огнем были установлены треноги с большими котелками, в которых закипала вода из растопленного снега. Люди готовились к позднему ужину.

Лагерь состоял из сорока двух человек. Десять взрослых мужчин, трое из которых были стариками лет семидесяти, пятнадцать женщин от двадцати пяти до сорока лет. Остальными были дети. Самому младшему было четыре года, старшему – пятнадцать лет. Шесть женщин состояли в браке, девять были вдовами.

Снаружи палаток сгрудились в кучу, чтобы совместно бок о бок согреваться во время ночного мороза, около тридцати крупных собак, использовавшихся их хозяевами в основном для транспортировки нехитрого, но объемного груза на пяти больших деревянных нартах, стоящих неподалеку от сооружения, служащего складом.

Дети постарше помогали взрослым, собирая в округе хворост и складывая его возле их временного жилья в одну большую кучу.

Совсем стемнело. Снегопад прекратился, ветер стих. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь отголосками людского разговора внутри палаток, доносящегося до чуткого слуха отдыхающих собак. Из одной из палаток вышел рослый крепкий мужчина в куртке, сшитой из шкур северных оленей, в пимах из того же материала. Хорошо обученные собаки, как по команде, поднялись, но остались на месте, дожидаясь, когда мужчина подойдет к ним сам. В одной руке тот нес большое ведро с теплой похлебкой для своих питомцев, другой рукой прижимал к своему боку вложенные одна в одну алюминиевые миски. Собаки дружно завиляли хвостами, радуясь предстоящей трапезе. Мужчина поставил ведро на снег, разобрал по отдельности миски, наполнил их содержимым ведра. Собаки послушно ждали угощение. Мужчина по очереди, называя каждого пса по имени, подзывал четвероногого друга к себе, ставил перед ним миску с едой. Псы жадно глядели на еду, пускали слюну, через некоторое время застывающую на морозе и висевшую сосулькой на морде, но не трогались с места. Наконец, последняя миска была наполнена похлебкой и поставлена возле очередного животного. Мужчина дал команду «есть». Собаки моментально набросились на теплое, отдающее в воздух пар угощение, и через минуту миски были начисто вылизаны. Благодарные псы крутились под ногами мужчины, пытаясь лизнуть его руки. Он же неторопливо собрал посуду, предварительно протерев каждую снегом, и, бросив короткое «отдыхать», вернулся в свою палатку. Собаки снова сгрудились в одну кучку и улеглись на снег. Их толстый густой мех надежно защищал от мороза, а бока соседа дополняли эту защиту.

Из дальней от места лежанки четвероногой стаи палатки наружу выбрался крепкий старик. Одет он был также, как и все в лагере. Меховая куртка с капюшоном, пимы на ногах, меховые рукавицы на руках. Собаки подняли в его сторону свои головы, но тотчас положили их обратно на лапы. Свой. Старик прошел по лагерю и, подойдя к палатке, где обосновался недавно кормящий псов мужчина, приоткрыл полог входа.

– Егор, – позвал он, – выйди.

– Чего, тебе, Степаныч? – отозвался вышедший на воздух мужчина.

– Давай, прогуляемся.

– Что-то случилось?

– Да нет. Просто обсудим наши дела.

– Что ж. Давай, обсудим.

Они неторопливо побрели вокруг лагеря, не отдаляясь от него.

– Егор, что с нашими припасами? – наконец, начал старик.

– Есть немного. Но именно, что немного. Недели на полторы хватит. Соли достаточно. Муки – на неделю. Крупы – дней на десять. С вяленым мясом дела обстоят лучше. Но завтра надо будет попробовать поохотиться на дичь. Лишним не будет. По дороге сюда я видел много заячьих следов. Олень или кабанчик были бы предпочтительней, конечно, но и это хорошо.

– Витька с собой завтра возьмите.

– Ему только одиннадцать, – попытался возразить Егор.

– Ничего. Ему пора уже становиться взрослым мужчиной. Ты видел, как он из лука стреляет? Во-от. Раньше начнет, и ему, и всем лучше будет.

– Хорошо. Возьмем.

Медленно в молчании брели они вокруг стоянки.

– Как думаешь, насколько мы оторвались? – остановился Степаныч.

– А ты думаешь, что за нами идут? – Егор тоже остановился.

– Думаю, знаю, – повернулся к Егору Степаныч, – Просто ощущаю это всем своим нутром. Не оставят нас просто так.

– Ну, если оно действительно так, как ты ощущаешь, а твоим ощущениям мы все доверяем, то дела плохи. Опередили мы их, может, на три, максимум на пять дней от силы. Снегопад помог сильно. Все следы укрыл. Но, если они точно идут за нами, как тебе кажется, то знают наверняка, куда мы можем идти. Поэтому, думаю, могут нас опередить и встретить уже на месте. Тогда все. Дело швах.

– Н-да. Дело швах, – согласился Степаныч, – Но и не идти туда, на юг, мы не можем. Надо рисковать. Здесь делать нечего. Земля не та. А даже с удачной охотой скоро особо еды не останется. Придется взяться за продукты, оставленные на посев. А без них, сам знаешь, мы никуда. Примерно через два месяца там, куда идем, не позже, надо будет перекапывать землю для будущего урожая. Обосноваться, отстроиться, начать все заново.

– Понимаю. Тогда послезавтра будем собираться.

– Да. Послезавтра. Послезавтра. Пусть люди немного отдохнут от дороги. С утра вы попробуете на охоте добыть, что сможете. Мясо просолим, заморозим. А потом – в путь. Времени у нас немного.

– Понятно, Степаныч.

– Ладно. Собери детей, как поедят, в моей палатке.

– Что, опять сказки на ночь будешь рассказывать?

– А ты как думал? – усмехнулся в густую седую бороду Степаныч, – Кто, как не мы, старики, ходячие книги, научит вас, молодых, правильному? А?

– Хорошо, Степаныч, – улыбнулся в такую же густую, но черную бороду Егор, – Приведу всех. И сами, взрослые, послушаем. Как говорит Петрович, учиться никогда не поздно. И что там еще про свет и тьму?

– Ученье – свет, а неученье – тьма. Известная фраза. Правда, сам не помню, кто сказал, – засмеялся Степаныч, – Надо будет у Петровича уточнить.

Они разошлись по своим палаткам.

Примерно через полчаса Егор снова вышел наружу и обошел все палатки, созывая детей в гости к Степанычу. Через пять минут у того собрались все дети, беспорядочно галдящие и ерзающие на своих местах. Вместе с ними подошли еще три взрослых человека, молодая женщина и двое мужчин. Они расселись за спинами детей, вполголоса переговариваясь друг с другом. В палатке было достаточно тепло, и вскоре люди сняли свои куртки, подложили их под себя, соорудив из них что-то вроде импровизированных сидений. Напротив присутствующих сидели два старика. Одним из них был Степаныч. Другого звали Васильевич. Он был высок, сухопар и немного сутул. Его лицо, в отличие от лица Степаныча, было безбородым, покрытое небольшой щетиной. Васильевич поднял руку, и в палатке воцарилась тишина.

– Кхм, – откашлялся Васильевич, – Ну что, ребятки? О чем поговорим сегодня? Заказы принимаются.

Дети дружно подняли свои руки, испрашивая разрешение задать вопрос. Васильевич указал на самую маленькую девочку.

– Настюш, говори.

– Деда Саша, а какую сказку ты нам сегодня расскажешь? – обратилась четырехлетняя девчушка к Степанычу.

– Сегодня, малышка, сказку я не буду рассказывать. Сегодня дед Андрей будет руководить вечером, – Степаныч указал на Васильевича, – Мой вечер будет послезавтра. Завтра дед Петрович проведет свой урок. Все по очереди. У нас же так заведено? Правда?

Девочка обиженно насупилась, собираясь вот-вот расплакаться. Мальчик лет одиннадцати приобнял ребенка, зашептав ей на ушко:

– Я сам тебе перед сном сказку расскажу. Хорошо, сестричка? Про курочку.

– Хорошо, Витя, – тотчас успокоился ребенок, задышав в лицо мальчику, – А еще про теремок расскажешь. Ладно?

– Договорились.