Переплетение миров

Вернулся Егор и тихо занял свое место, никого не побеспокоив.

– Но, как ни странно, именно наличие такого оружия у какой-либо страны обеспечивало ей относительную безопасность от посягательств на ее целостность, на ее богатства со стороны других государств. Для таких стран наступило относительно мирное время. Нет, конечно, случались небольшие военные конфликты, но не на их территориях. Наша с вами страна всегда славилась огромным пространством, неистощимыми запасами ресурсов, поэтому всегда вызывала всеобщую зависть и бессильную злобу у своих соседей, которые были обделены тем же. Вступать в прямой конфликт с нами они не решались, поскольку мы обладали достаточным количеством этих самых ядерных бомб. Война с нами означала бы гибель многих и многих свободных государств. Ученые всех стран того времени даже приблизительно просчитали вероятные последствия ядерной войны с нами. Собственно, вы как раз и наблюдаете эти последствия. Только об этом чуть позже. Так вот. Зависть ко всему нашему не ушла никуда. Наше государство решили разрушить так называемыми мирными способами. Через средства массовой информации, через свои кинофильмы и книги, через развлечения в интернете (обо всем этом, про технологии прошлого вам рассказывал дед Петрович) другие государства внедряли в сознание нашего большого и общего народа свою культуру, стремясь к тому, чтобы мы стали забывать собственную историю становления. Это делалось лишь с одной целью – ослабить нас изнутри, заставить нас отказаться от своей самостийности и подчиниться их воле, полностью принять их мировоззрение, чтобы самим в дальнейшем безнаказанно ограбить нашу страну. Иногда это им удавалось, прямо скажем. В какой-то момент представителям других государств удалось одержать победу в идеологическом противостоянии с нами. Повторю, что подробнее об этом я еще буду вам рассказывать позднее. А если кратко сегодня, то в какой-то момент наши недоброжелатели подвели когда-то большую и великую страну к тому, что она раздробилась на несколько отдельных государств, считавших себя совсем недавно единым целым. Да, самый большой костяк остался. И там старались по мере своих возможностей не допустить дальнейшего развала страны. Но чужакам все было мало. На основе наших бывших соотечественников они готовили плацдарм…

– Что такое плацдарм? – подняла руку Любочка.

– Плацдарм – это поле боя. Так понятно? Хорошо, – продолжал Васильевич, – Так вот. На вновь образовавшихся территориях стран, когда-то входивших в состав нашей родины, начали готовить поле боя (для тебя, Любочка) для нового витка идеологической борьбы с нами, чтобы еще больше разъединить нашу могучую страну, разделить ее на более мелкие куски и без реальной, горячей войны завладеть нашими богатствами. Все это могло бы произойти, если бы все, абсолютно все граждане нашего государства не знали своей истории. Но знание ее позволило народу сплотиться вокруг друг друга, и планы злопыхателей стали разрушаться. Однако, они не отказались от них полностью. Справедливо опасаясь неминуемого возмездия в случае попытки справиться с нами силой, они стали подстрекать к подобным действиям те государства, что прилегали непосредственно к нашим границам, а самое главное, именно те, что совсем недавно были нашими братьями. Это произошло не за раз. Злые люди терпеливо в течении многих лет подменяли в сознание наших бывших соотечественников чувства нашей родственности и близости чувствами ненависти и вражды. Им удалось столкнуть наши страны в реальном противоборстве. Замечу, что мы одерживали победу, стараясь при этом искоренять лишь оголтело настроенных против нас представителей когда-то братского народа. Война есть война. Без жертв никогда не обходится. При этом все другие государства, как один, ополчились против нас, обвиняя в злобных намерениях. Боясь сами вступать в конфликт, они занимались тем, что поставляли оружие нашему противнику, продлевая военные действия, старались всяческими методами подорвать нашу экономику, разрывая все торговые отношения с нами. Но в итоге сами страдали не меньше. В то время мир стал настолько взаимосвязан, что, по сути, никто не мог нормально существовать без другого. Казалось бы, именно тогда появились все предпосылки для надежного и прочного мира для всех. Но нет. Кто-то всегда желал быть выше других, богаче других, сильней других. Страдая не меньше нашего от экономических ограничений и при этом обвиняя в своих бедах только нас, разжигатели той войны между братскими народами все больше и больше нагнетали мировую напряженность. И как уж случилось, я точно не знаю (в то время мне было немного больше лет, чем Виктору, и я был свидетелем тех событий), но с территории одной из недружественных нам стран в наше направление полетела первая атомная бомба…

Васильевич на минуту замолчал, оглядывая присутствующих. Все напряженно ждали продолжения рассказа старика.

– Вот так примерно все и было. С тех самых пор началась новая история. А старая закончилась тем, что наша страна в ответ запустила свои атомные бомбы. Точно не скажу почему, но в мировой конфликт были вовлечены практически все государства, обладающие атомным оружием и не имеющие его. Начался всемирный хаос. Огонь, разрушения, гибель миллионов людей полностью уничтожили мировую экономику, отбросив человечество на десятки, если не на сотни лет назад в своем развитии. Начались всемирные лесные пожары, уничтожившие почти всю растительность на земле. Климат изменился. Средняя температура земли снизилась на много градусов. С лица планеты были начисто стерты многие небольшие государства. Пострадали и большие. Но наша страна была настолько огромной, что ее просто невозможно было полностью разрушить. Сохранилось много территорий, на которых остались в живых люди, продолжающие жить и сегодня. Но практически полное разрушение экономики, а самое главное, государственности, того, что определяет правила существования общества в целом, привело ныне живущих к своему полному раздроблению на отдельные группы людей, старающихся так или иначе выжить в нынешних условиях. Самым главным на сегодня стал вопрос пропитания. За этот ресурс и развернулась основная борьба даже среди соплеменников.

Васильевич снова замолчал.

– Сколько у нас еще времени до отдыха? – обратился он к Егору.

– Есть еще немного. Продолжай, пожалуйста. Сам сколько раз слышал то, что ты сейчас говоришь, но не могу отказать себе в удовольствии послушать еще раз.

– Хорошо. Просто смотрю на время. Детям скоро пора спать, а вам с утра идти на охоту.

– Говорю, есть еще время. Продолжай. Да и дети, не услышав до конца твою историю, не смогут теперь заснуть. Правда, ребятки?

– Да, продолжай деда Андрей, – согласились дети.

– Хорошо. Я коротенько, как просил Слава.

Васильевич налил себе в кружку воды и сделал пару глотков.

– Так вот. Первые десять лет были, пожалуй, самыми трудными. Ядерная зима не позволяла в полной мере обеспечить людей новыми продуктами питания. Сельское хозяйство пришло в упадок. Посевы пшеницы и других культур просто не успевали созревать. Урожай не собирался. Всеобщая паника чуть было не привела к тому, что животноводство почти полностью было уничтожено. Люди стали жить за счет оставшихся запасов консервантов и полуфабрикатов, количество которых неумолимо сокращалось. Нужны были новые продукты, но в достаточном количестве они не производились. Да просто не из чего было их производить. Наступил голод.

Отсутствие централизованного управления населением заставляло его самому разбиваться на отдельные группы людей. Одни (к ним я отношу наше маленькое сообщество) стали заниматься сельским хозяйством и охотой. Они перебирались в более южные районы, где слишком короткое лето все же давало время на созревание продуктов, искали места, подходящие для возделывания земли и выращивания урожая, небогатого, но достаточного для поддержания жизни небольшого количества людей. Беда была в том, что слишком многие места не были пригодными для жизни. Там, где, как казалось, могло бы быть лучше всего, земля подверглась радиоактивному заражению. Поэтому крестьяне селились там, где это только было возможным для их работы.

Другие люди остались в уцелевших небольших городах и стали заниматься каким-никаким производством материалов и орудий для себя и крестьян. Постепенно между первыми и вторыми начали складываться достаточно устойчивые торговые взаимоотношения по принципу натурального обмена. Жизнь постепенно стала налаживаться.

Последние сорок лет климат стал потихоньку восстанавливаться. Лето с каждым годом становилось все длиннее и длиннее, и времени на взращивание сельскохозяйственных культур становилось все больше. Стали возрождаться новые леса. В них в достаточном количестве появились дикие звери. Люди начали успевать подготовить корма для домашних животных, и их численность стала увеличиваться. Проблемы голода стали уходить.

Собственно, история как раз и рассказывает, что человечество испокон веков примерно так и жило. Одни занимались ремеслом, другие – сельским хозяйством. И эти две группы всегда взаимодополняли друг друга. Но история говорит и о том, что всегда появлялась третья группа людей. На сегодня эта группа завладела огнестрельным оружием, оставшимся в достатке после последней войны. Считая себя наиболее влиятельным сословием, на правах силы они стали управлять деятельностью первых двух групп, считая своим правом самостоятельно принимать решения в распределении результатов кропотливого труда. Сегодня они изымают в свой счет гораздо больше изделий ремесленников или продуктов питания, выращенных крестьянами, чем в действительности им было бы нужно для жизни, лишая нас возможности жить по своему усмотрению. Но именно так и образовывались государства, когда на определенной территории организовывалась наиболее властная структура, принимающая на себя определенные обязательства по управлению обществом, перераспределению всевозможными его ресурсами и продуктами, а самое главное, считающее, что имеет исключительное право на принуждение к чему-либо этого общества.

– Дед Андрей, – заметил Слава, – насколько я помню, ты всегда говорил нам, что по мере роста населения государства просто обязаны были образовываться. Так почему сегодня мы не желаем жить по правилам этого государства, почему мы бежим от него, становясь отшельниками?

– Вот мы и подошли к самому главному, Витя. Мне есть с чем сравнивать. Того государства, в котором родился я, больше нет. Я могу с определенной убежденностью сказать, что то государство обладало не только могуществом, но и в определенной степени являло собой олицетворение некоей справедливости. Не во всем, конечно. Но то государство позволяло своим гражданам жить в определенном достатке, давало ему возможность до определенной степени заниматься саморазвитием, защищало его от посягательств на права собственности, тем самым развиваясь само. А что мы имеем на сегодняшний день? Те люди, что правят нами сейчас, – просто бандиты. О какой справедливости может идти речь, когда у нас с тобой, не считаясь с здравыми рассуждениями, насильно забирают последние крохи. Вспомни, что было в прошлом году. Год выдался совсем неурожайным. Мы снова жили впроголодь, но постарались сохранить что-то, что позволило бы нам произвести новые продукты в следующем году. И как поступила наша, так сказать, новая власть? Выбрали все подчистую (кроме того, что мы заранее очень хорошо спрятали), не думая о том, с чем останемся мы, что мы сможем посеять, когда земля достаточно для этого прогреется. Ведь если все так пойдет и впредь, то получится, что сегодня что-то будет, а завтра не будет ничего. И тогда люди действительно начнут вымирать, как вид. Я такого не хочу. Никто из нас такого не хочет. Правда? А то, как они забирают наших мужчин? Не думаю, что в ближайшие десятилетия возможна новая война с кем-то. Да и с кем? Кто вообще остался на этой планете, кроме нас на этой территории? Но они усиливают для чего-то свою армию нашими людьми, лишая (по недомыслию ли?) общество рабочих рук, способных что-то производить. Сколько людей было в нашем поселении? А сколько нас сейчас осталось? Вот. В истории уже были подобные случаи, когда несогласные с решениями их правительства люди восставали против властей и в основном погибали, либо бросали насиженные места и уходили подальше от тирании, чтобы дать возможность своим семьям просто жить. Я не против государственности вообще. Но совершенно не согласен с тем, как поступают с нами в данный момент. Не хочу, чтобы вы испытали «голодомор», как это однажды уже случилось в этой уже бывшей стране задолго до моего рождения. Со временем, возможно, все изменится. Тогда я и сам с радостью стану ощущать себя членом нового государства. Но не теперь. Не теперь. Вот поэтому, Витя, мы и сорвались с места, поэтому мы ищем подходящие земли, чтобы постараться закрепиться на них, чтобы иметь возможность работать и просто жить.

Ладно. Я ответил на твой вопрос, Слава? Хорошо. Тогда на сегодня все. Идите отдыхать. Завтра для всех трудный день. Еще надо собраться к послезавтрашнему походу. Всем спокойной ночи.

В палатке остались Степаныч, Васильевич, Слава с Любой, их мать, Татьяна, моложавая красивая женщина лет тридцати пяти. Они, переговариваясь, выпили настой из трав, заменяющий чай. Потом каждый занял свое место лежанки, укрылся шкурами, заменяющими одеяла. Через некоторое время все мирно спали.

***

Утром следующего дня небольшой отряд, состоящий из семи взрослых мужчин и семи мальчиков различного возраста, вооружившись луками и короткими копьями, висевшими на короткой перевязи за спиной, отправились вглубь окружавшего их временную стоянку леса. На ногах каждого были надеты широкие снегоступы. Двигались медленно, внимательно всматриваясь в окружающий их снег, пытаясь заметить следы какого-либо животного. Собак с собой не взяли, оставив их охранять лагерь.

День выдался безветренным, тихим. Было пасмурно из-за густой облачности. Легкий морозец заставил раскраснеться детские щеки.

– Слышь, Егор, – тихо заговорил идущий рядом с ним тридцатилетний мужчина, – А Васильевич постоянно что-то добавляет в свои рассказы. Сколько уж слышал их. Вроде бы, все об одном и том же говорит, но всегда как-то немного по-другому.

– Потому его и слушать постоянно интересно, – согласился Егор.

– То, что он вчера рассказывал, привело меня к мнению, что мы, вроде бы, как «кулаки» получаемся. Ну, те, которых раскулачивали за сто лет до большой, последней войны.

– Вроде того, Стас. Вроде того. Во все времена были свои перегибы и ошибки. Главное, людьми оставаться. В том смысле, какой наши старые нам вкладывают.

– Да. Откуда они все это знают?

– Ну, они родились и пожили немного еще в том, довоенном мире. Много учились. Потом, не вся литература погибла. Многое осталось. Вспомни, сколько книг они для всех нас доставали, сколькими обменивались с соседями. Так что не все знания, добытые человечеством, пропали. Не все. Но, верю, будут еще и новые знания, которые уже мы станем передавать своим детям. Будем учить их. И вообще, верю, что со временем все у нас у всех будет хорошо. Постоянный теплый дом, еды вдоволь. Бояться перестанем. Все, Стас, наладится.

– Быстрее бы. О, стой, – перешел на шепот Стас, поднимая вверх согнутую в локте руку.

Они остановились. Остановились и другие охотники, заметившие знак Стаса. Впереди группы шел одиннадцатилетний Виктор, которому доверили возглавить процессию. Он, не оборачиваясь на остальных, указывал кончиком стрелы на свежие следы на снегу.

– Молодец какой, – тихо проговорил Егор, – Первая охота, и сам же первый обнаружил следы.

Он подошел к мальчику и присел на корточки перед цепочкой убегающих вглубь леса отпечатков чьих-то ног.

– Заячьи, – обратился к Егору Виктор.

– Они. Иди по ним, я за тобой, подстрахую.

Егор руками дал знак остальным продолжать идти своим направлением. Снял со спины лук, достал из колчана стрелу. Виктор сделал тоже самое. Они вдвоем неторопливо направились по следам зайца. Через минут двадцать, основательно отдалившись от основной группы охотников, Егор остановил Виктора, коснувшись его плеча, прислонился к стволу ближайшей сосны.

– Стань на колено, удобнее будет целиться, – сказал он мальчику.

– Куда целиться? – не понимал Виктор, оглядываясь по сторонам.

– Не крутись. Смотри по направлению следов. Во-он он, голубчик. Под сосенкой затаился в двадцати метрах впереди. Думает, что мы его не заметили, – Егор рукой указал в нужном направлении.

– Ага, вижу, – тихим шепотом, еле услышанным Егором, ответил мальчик.

Виктор наложил тетиву на короткий, почти детский лук, встал на одно колено, прицелился, натягивая тетиву.

– Не торопись, но и не держи стрелу долго, – тихо напутствовал его Егор.

Свистнула спущенная стрела, практически мгновенно преодолев расстояние от стреляющего до цели. Послышалось жалобное короткое верещание, почти сразу же стихшее.

– Попал! – восторженно закричал Виктор.

– Тихо ты. Что орешь? Других зайцев распугаешь, – шикнул на него Егор.

– Попал, дядя Егор, я попал, – перешел на шепот Виктор, его глаза возбужденно блестели.

– Вижу. Не ори только. Молодчина. Иди теперь за ним, – подбодрил Егор мальчонку, подтолкнул в спину, заставляя идти, – Твоя первая добыча.