Комендантский час

– Боже, – произнес Генрих, отведя ненадолго глаза. Мурашки пробежали по его спине, остуженной холодным потом. – А кем были эти люди?

– Маша Стрельникова и Виталий Драгункин. Знакомы они не были, насколько я знаю. – ответил Петр Федорович.

– И насколько вообще возможно быть незнакомым в маленькой деревне, – добавил Михаил Федорович.

– Они были похоронены оба почти год назад, как ты можешь видеть по памятникам. Она от старости померла, сдряхлела совсем, 53 года. А он в реке потонул, молодой еще, 51.

– И их смерти никак не связаны? – спросил Бауэр.

– Раз жизни не связаны, то и смерти тоже, – заключил Петр Федорович, пожимая плечами. – Разница в датах кончины в месяц, что тут общего?

– Совсем уже стемнело, – констатировал профессор, – надо домой, отмываться, прекращать гадать и спать. С утра на свежую голову, может, что и найдет.

– Ты прав, давай вытаскиваться отсюда, – поддакнул брат, направляясь в сторону более сухой стены, которую венчало надгробие.

В этот момент Бенедикт заметил по земельному рисунку, что сырость будто бы рассеивалась от низа могилы к ее голове, где было практически сухо.

« Почему могила пропитывалась влагой снизу?» – задумался вдруг студент, но не решился произнести мысли вслух. Внезапно его отвлек странный звук, в котором юноша не сразу признал тот самый свист, что слышал на кладбище раньше. Отойдя от ямы, в которой стояли Митюковы, он определил направление свиста и сделал ему навстречу несколько шагов, как вдруг звук исчез.

– Ты далеко-то не уходи, – сказал молодому человеку профессор.

– Вы это слышали? – спросил юноша испуганно, обернувшись к товарищам по ночному приключению.

– Ничего не слышал, – сказал Петр Федорович.

– Это сердце твое в пятки ушло и стучит, – ответил профессор.

– Да нет же! – воскликнул Генрих и, почувствовав вновь струю холодного ветра, разобрал вдалеке до боли знакомый звук.

Пока братья, посмеиваясь, выбирались из ямы, Бауэр, надев маску решительности, направился в ту сторону кладбища, откуда доносился звук. Он двигался быстро, боясь вновь упустить исходящий неведомо откуда сигнал. Когда Михаил и Петр стали окрикивать его, он был уже на приличном отдалении, виднеясь во тьме мерцающим пятном. Обойдя кладбище по его кромке, студент остановился, пытаясь разобрать хоть какой-то звук, но тишина поглотила его.

– Ты чего, сдурел что ли? – настигнув беглеца и запыхавшись от погони, выдали хором братья.

– Что это за место? – спросил со всей серьезностью юноша.

– Это еще один участок с новыми могилами, – ответил Петр Федорович. – Ну как новыми, у нас люди не так часто помирают. Эти вот прошлогодние, как и те, выкопанные.

Сторож очертил в воздухе круг, обозначая границы названной зоны.

– И раскопанные могилы тоже были новыми? – спросил студент.

– Да. По нашим меркам, да.

– А чего в разных местах?

– Дык ведь уперлись в дорогу, сам же видишь, – объяснял Петр Федорович, указывая рукой на путь, по которому студент прибыл в Гнивань. – Ты, считай, только что полпогоста обошел по его границе.

– Ладно, – вглядываясь в темноту, произнес студент. – Давайте пойдем домой.

– Ну, слава Богу! – обрадовался утомившийся с непривычки профессор. – Ты только больше не убегай, особенно с фонарем.

– У нас, православных, нет предубеждений касательно усопших, – ответил Бауэр.

– Пока усопшие не встают из могил, – сказал Михаил Федорович, отбивая с сапог приставшую намертво глину.

Часть 3.

– Просыпайтесь! – сказал командным тоном профессор и тряхнул студента за плечо. – Просыпайтесь, молодой человек!

Бауэр открыл глаза и увидел стоящего перед ним Михаила Федоровича.

– Доброе утро, – сказал он глухим голосом, пытаясь продрать глаза.

– Завтрак ждет вас, Бенедикт. Опоздаете – меньше достанется.

– Вы снова зовёте меня на вы?

Профессор подошел к двери и сказал: « Никогда бы не подумал, что буду будить студентов не только на занятиях, но и в собственном доме».

Михаил Федорович вышел из комнаты, где еще час назад спал так же крепко, как и юноша. Генрих же, тряхнув головой, приподнялся и, переставив ноги на пол, увидел аккуратно застеленную постель преподавателя.

Петр Федорович как раз ставил раскаленную чугунную сковородку на стол и, не стесняясь, принюхивался к парящим над ней ароматам.

– Доброе утро, – произнес вошедший в кухню студент и занял свое место.

– Доброе-доброе, еще как, – воодушевленно бросил Петр Федорович.

– Ну не кричи ты с утра пораньше, – протягиваясь к заветной яичнице, приговаривал профессор.

– Итак, юноша, сегодня мы пойдем к отцу Евгению и расспросим его о том, что же все наши находки могут значить.

– У вас уже есть гипотезы? – спросил студент, внимая запахам приготовленного на сале завтрака.

– Ни одной! – будто хвалясь, сообщил плотник сидящим за столом.

– А чего радуешься тогда? – удивился Михаил Федорович, глядя на взволнованного брата.

– Вас не манит тайна, господа?

– О боже, – сказал профессор и опустил взгляд.

– Что мы знаем? – спросил плотник, глядя на юношу.

– Что могилы провалились из-за влажной почвы, которая….

– Которая совсем не характерна для наших мест! – перебил Генриха Петр Федорович.

– И пропали тела, – закончил Бауэр и принялся трапезничать.