Комендантский час

– Я ищу Михаила Федоровича. Вы, наверное, его брат – Петр.

– Верно, а чего вам наш умник понадобился? Если зуб болит или какая другая хворь, то это не к нему, он у нас по болезням души.

– Я его студент, собственно, тоже собрался писать работу про психические расстройства.

– А, вон что. Ну, проходь, студент.

В просторных сенях юноша поставил чемоданы и вошел в светлицу.

Лысый мужчина с умиротворенным выражением лица сидел за столом и читал, иногда прерываясь на чай. Это и был профессор Митюков, о чем, собственно, говорила его аккуратная одежда, несвойственная работным людям. Его брат стоял рядом, занимаясь корзинкой сладостей для трапезы.

– Ваше имя? – бросил Михаил Федорович в сторону вошедшего юноши, не отрывая при этом взгляда от книги.

– Здравствуйте, профессор. Вы, наверное, меня не помните. Меня зовут Генрих….

– Не припомню таких, – сказал преподаватель, все так же не поднимая взгляда.

– Генрих Бауэр, – договорил студент, стоя смирно в проходе.

– Бауэр? – спросил Михаил Федорович, наконец оторвавшись от чтения. Его строгий взгляд был искажен толстыми линзами очков. – Конечно, я вас помню, Бенедикт. А чего это вы Генрих?

– Думал, так менее официально. У меня два имени, есть из чего выбрать.

– Оно, может, и так, – вступил вдруг в разговор Петр Федорович, выставляя на стол свежие ватрушки, – но Бенедиктом вас легче запомнить, так что пользуйтесь им, не стесняясь.

После этого плотник предложил гостю присесть за стол и отведать свежей выпечки. Студент не отказался, тем более, что как раз проголодался с дороги.

– Итак, с чем же вы ко мне пожаловали, голубчик? – начал расспрос профессор.

– Понимаете ли, Михаил Федорович, подходит время, когда нужно выбрать руководителя дипломной работы, а со мной ни один преподаватель категорически не хочет работать.

– Интересно, – озадачился вдруг лысый мужчина, – а по какой причине?

– Видите ли, обычно сфера моих интересов лежала в судебной медицине….

– Как же! Помню! Вечно вас к трупам тянуло. У нас же это дело не сильно развито. Нашли в воде, значит, утонул, нашли на пепелище – задохнулся.

– Вот-вот, но поскольку, как вы верно заметили, дело не шибко известное, то и людей квалифицированных по этой части у нас мало. Вот я и решил по болезням души писать работу, однако, и это у нас малоразвито, и те учителя, что имеют глубокое представление о сём предмете, посчитали, что я неспособен в него погрузиться. Но это не так! Мне сказали, чтобы я поезжал к вам и надеялся на чудо.

– Ага, значится, вы хотите в полете переобуться и сделать вид, что все года учебы посвятили уму-разуму человеческому?

– Нет, Михаил Федорович, я, правда, в этом вопросе очень осведомлен! А коллеги ваши как раз думают, что раз я с кадаврами имел обыкновение возиться, то и не способен про живых ни слова написать.

– Боюсь спросить, а хоть какая-нибудь основа у вас есть?

– Я почти закончил работу, она у меня с собой, – сказал Бенедикт, допивая свой чай.

– Значит так, молодой человек. Раз уж вы проделали сей путь, то я, конечно, просмотрю ваши наброски, но ничего не обещаю.

– Большего и не прошу, профессор.

– Я помню, что на моих предметах вы штаны просто так не просиживали, так что предчувствие мое хорошее.

– Спасибо, Михаил Федорович! Если вы вынесете положительный вердикт, то я с чистой совестью вернусь в Киев и буду заканчивать работу, дожидаясь вас там.

– Мы вернемся вместе, Бауэр. Отпуск мой уже кончился, если быть честным. Я жду лишь момента, когда к нам с братом заедет наша сестра, что живет в 10 верстах отсюда. Я Анну давно не видел, редко заявляется.

– А почему вам самим ее не посетить?

– Потому что Аннушка – замужем, и хотя это не звучит как проблема, – тяжело вздохнув, произнес Петр Федорович, – это проблема!

После этого он встал из-за стола и стал поправлять рубаху.

– Пойду обход делать, работа не ждет. А вы пока беседуйте, ученые. Кстати, молодой человек, раз уж вы остаетесь дольше, чем планировали, то можете разделить с моим братом комнату. Там чисто и есть еще кровать.

– Это бы сильно помогло, Петр Федорович, спасибо.

– Да что уж….

Сказав это, хозяин дома покинул свое жилище, а его брат воскликнул: « Чего же мы время теряем? Давайте сюда ваш шедевр».

С момента ухода Петра Федоровича прошло больше 30 минут. Бауэр сидел на том же месте и клевал носом, пытаясь не уснуть. Его преподаватель пролистывал страницу за страницей в полной тишине, но не преодолев и половины, стал поглядывать на часы.

– Непохоже на него, обычно этот обход длится меньше.

Юноша в ответ лениво потянулся и зевнул, как вдруг его напугал звонкий и тяжелый звук со двора. Михаил Федорович, тут же отложив бумаги, приблизился к открытому окну и увидел своего брата, роющегося в сарае.

– Что-то случилось?

– Случилось! Две могилы обвалились, даже и не знаю, что думать.

– Может, подмыло их?

– Так ведь дождя сколько не было.

– Ну ладно, помощь нужна?

– Да вроде справлюсь, – сказал Петр Федорович, извлекая из сарая внушительных размеров инструмент.

После этого профессор вернулся на свое место и принялся дальше поглощать информацию.

– Вы хотите спать, Бенедикт? – вдруг потревожил он своего студента.

– Если честно, да. Меня вымотала дорога сюда.

– Что есть, то есть, однако, не вздумайте засыпать. Собьете режим, и будете по ночам бодрствовать, аки нечисть. Вы ведь не нечисть?

– Вообще не замечал за собой, хотя сегодня в церкви чувствовал себя некомфортно.