Комендантский час

– Кого, меня или собаку? – спросила она, подходя ближе к замолчавшему псу.

– Всех и сразу, – скрепя зубами, ответил Бенякин.

Девушка привязала собаку и открыла калитку незваным гостям.

Глазам офицеров предстала красивая светловолосая девушка с веснушками на лице. Её стройную фигуру скрывало широкое платье, что, однако, не отпугивало ухажеров. Девушка выглядела уставшей.

– Как он? – спросил командир, проходя мимо сестры.

– Да так же. Не говорит, не жрёт, не пьёт.

– Нужду хоть справляет? – спросил Виктор.

– Нет, – сухо выдала Нина.

– Странно, – поднимаясь на крыльцо, сказал Олег.

– Дык что странного-то? Не питается – не испражняется.

Бенякин, не снимая сапог, прошёл внутрь и прикрыл ладонью лицо от ослепляющего солнца, что врывалось в голое окно, находящееся на восточной стороне дома.

– Задерни его! – скомандовал он Нине и направился в светлицу.

Войдя в комнату, разделенную белой тканью на несколько коек, Олег стал осматриваться. Следом за ним вошли сестра и комиссар Сухоруков.

Две кровати из трех пустовали. На третьей же сидел обращенный к стене мужчина, голова которого была обернута белой тряпкой.

– Он спал сегодня? – спросил Бенякин.

– Да я не знаю, но его только в три часа ночи привели.

– Ну, а после этого он уснул?

– Кто ж его знает? Сама-то я спала! Может и дрых. Я только помню, что кое-как его уложила, а сейчас он вон, сидит, как ни в чём не бывало.

Бенякин, раздражённый ответами Нины, повернулся к больному и шутливо, но громко сказал: « Ага! Попался!», после чего наигранно топнул, на что реакции от сержанта не последовало.

Олег слегка смутился. Решив действовать по-другому, он одернул вниз кожаное пальто, выправив его.

– Товарищ сержант! – сказал Бенякин теперь строго, надеясь хотя бы командирским тоном достучаться до больного, однако последний даже не шевельнулся.

Мужчина нахмурил брови, а от прежнего энтузиазма не осталось и следа. Уверенность и раздражение сменились растерянностью и наблюдательным спокойствием. Сделав несколько шагов вперед, Олег уже хотел положить свою тяжелую руку на плечо подопечного, но остановился. Кашлянув в сторону, он переключил голосовой режим и почтительным шепотом обратился к Нине: « А тряпка у него на голове что символизирует?».

– Я решила, что у него может быть тепловой удар, – последовал незамедлительный ответ сестры.

– И что, в самом деле, может быть?

– А пёс его…. Но коли так, то мозги он себе знатно спёк.

Командир воспринял эти слова спокойно и, обойдя больного, сел на низкий деревянный стульчик, стоящий с краю от кровати. Взгляду Бенякина предстало молодое лицо сержанта, слегка постаревшее из-за неухоженной растительности на лице. Узкий нос, стоящий строго перпендикулярно тонким потрескавшимся губам, широко раскрытые глаза с застывшими светло-голубыми зрачками, безэмоциональные брови – ничего из физиономии сержанта не казалось живым.

Олег провел перед его лицом рукой, но реакции, как и прежде, не последовало.

– А он моргает хоть? – удивился командир.

– Редко, – ответила Нина.

– Редко – это плохо. А пугали его?

– Да все делали, не шевелится даже.

Бенякин посмотрел на Нину: « Ну, ты хоть раз такое видела?».

– Никак нет, товарищ командир.

– Я видел, – уверенно произнес Сухоруков, – был один такой случай у нас. Купаться солдаты пошли, жён с детьми взяли, конечно. Ну, и само собой…, – Виктор ловко щелкнул себя по шее.

– Ну да, как же без этого….– угрюмо поддакивал Бенякин.

– В общем, отдых в самом разгаре: суета, веселье, всем не до детей: больше о закуси думали. Короче говоря, потонул один пацан. Причём тихо, будто не сопротивлялся вовсе или утащил кто под воду. Так его отец в ступор вошел и глядел всё на то место, где отпрыск егоный мир наш и покинул. Мы Сергея – отца-то его – еле как оттуда увезли, а из состояния этого он так и не вышел.

– У сержанта-то детей точно не было. Что же это выходит? – спросил командир.

– Врач тут нужен, мозгоправ, – произнесла вдруг Нина.

– А где я тебе такого найду? – встав со стула, с прежней силой в голосе выкрикнул Олег.

– А помните немца того, что белым помогал? – сказал Виктор, тряся перед собой указательным пальцем.

– Конечно, такого хрен забудешь. Только вот мы его уже выслали.

– Не беда, товарищ командир, как выслали, так и вернём, – воскликнул комиссар и резво выскочил на улицу.

Медсестра осталась наедине с удивлённым Олегом, который достал из кармана штанов платок и протёр себе лоб.

– Чай сделай пока, – скомандовал Бенякин.

– Воды нету.

– Ну, так поди – набери! Хватит уж языком чесать, – снова повысил голос командир и грозно взглянул на девушку.

Та, в свою очередь, обиженно фыркнула и, схватил ведро, мигом выскочила из собственной избы.

Бенякин снова посмотрел на обездвиженного подчинённого. Взяв его за плечи, он хорошенечко потормошил бледного юнца, потом несколько раз громко произнёс его имя, но сержант так и не откликнулся.

« Кто же тебя так мог припугнуть, Аркаша?» – продолжал вопрошать в пустоту командир, но его никто не слышал. Тишина окутала комнату, не давая расслабиться подступающим чувством тревоги.

Немного прислушавшись, Олег понял, что Виктор еще не вернулся. Тогда он расстегнул рубашку и достал из потайного кармана металлический крест на прочной цепочке. Поцеловав его, командир стал креститься, опустив голову в пол, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Посмотрев перед собой, он увидел, что сержант повернул голову и теперь смотрит прямо ему в глаза. Его взгляд не блуждал и не смотрел «сквозь»: он был прямым и уверенным.