Вероятности. Разящий крест

– Я вам не доверяю. Верующим то бишь. У вас только пропаганда на уме да доносительство. Поэтому надо сразу заранее пресекать все поползновения с вашей стороны. Проповеди у тебя не вышло особо, значит, наверное, завтра доносить побежишь – где мы собирались да о чём говорили. Скажешь, не так?

– Не так…

– И думаешь, я поверю? – сложил руки на груди Михаил. – Вон, я слышал, ты и в Дружину записываться собирался.

– Было дело, – согласился Савва. – Зимой. Но не вышло ничего. Не моё это дело – с повязкой на рукаве ходить.

– Не понравилось, значит. Что ж так?

– Да как сказать? С одной стороны они полиции помогают, порядок охраняют. А с другой – такая из них прёт ненависть к не православным. Я этого терпеть не мог.

– А Коржик продолжает служить?

– Андрей-то? Наверное. Я с ним с февраля не общался. Как поступил в Дружину, так совсем дурной стал. Настоящий фанатик.

– А он и в школе таким был! – хмыкнул Михаил. – Глаза выпучит – и давай кулаками махать. Что с причиной, что без причины. Не помнишь что ли?

– Ну, может быть. Хотя я с ним общался намного больше и видел его в нормальном состоянии чаще. А тебе, наверное, он только таким пучеглазым и запомнился.

– Ага. А ты? Что вдруг к атеизму потянуло?

– Книг умных начитался. Голова от них опухла уже. Не знаю, что и делать, чему доверять. Чёрт меня дёрнул на биофак поступать! Как всё просто было бы, пойди я на исторический или философский.

– Зато к истине приближаешься. Не спорь, – остановил Михаил уж было начавшего возражать Савву. – Умным книгам надо верить. И голова твоя ещё не потеряна для мира, как у некоторых. Так что разуму своему доверяй – он у тебя работает неплохо. Потихоньку всё встанет на свои места. Главное, не форсировать события – чтоб отторжения не случилось.

Засвистел чайник. Гущин отключил газ и снял кипяток с плиты.

– Ты извини, что я с тобой так резко, – похлопал Савву по плечу Михаил. – Пойдём чаю выпьем на брудершафт!

Когда товарищи вошли в комнату, солировал белобрысый паренёк с круглым веснушчатым лицом:

–..Ну, и в итоге встаёт вопрос: что же такое троица? Почему троица? Почему в неё объединили три такие непохожие сущности: отец и сын – антропоморфы, а святой дух – вообще что-то непонятное? Как так вышло?

– А ты, Лёшенька, не в курсе? – поинтересовалась худенькая шатенка с короткой стрижкой, сидящая в углу дивана в обнимку с подушкой. – Это же как дважды два! Религия еврейская пошла от древних мифов разных восточных народов, а традиции христианства – глубоко патриархальные. Потому в христианстве вместо богини некий бесполый дух. А на самом деле изначально это была полноценная божественная семья: отец, мать и сын. Всё кроется в языке: на арамейском святой дух – Ру?ах, что значит «дыхание», и он – женского рода. Так что женщина это была, жен-щи-на. А потом патриархи всё запутали и сделали отца обычным гермафродитом.

– Слышь, Савка? – махнул рукой Данила. – И тут священники ваши обманули! Если покопаться, то даже в пределах культа можно столько вранья накопать! Не говоря уже о сравнении с научными данными.

– Знаешь, Данила, – ответил Савва, – я прихожу к выводу, что реальное положение дел может сильно отличаться от наших представлений. И не важно, что думают о святом духе люди, – от этого реальная его сущность не изменится и он не исчезнет.

– Ну да бог с ним! – лукаво улыбнулся Гусельников и обратился ко всем собравшимся: – Может, закончим дискуссии на сегодня?

– Я был «за» ещё с самого начала, – громыхнул Борис.

– Тогда наливайте чай, – предложил Потап, – а я пойду бутербродов нарублю. До первого автобуса ещё далеко.

Июль 2043 года. Россия, Воронеж. Крым, Ялта

С самого утра солнце жарило нещадно, и выход из дома на улицу был сродни подвигу пожарных при эвакуации потерпевших из горящего дома. Люди, обливаясь потом и, с трудом переставляя ноги, медленно тащились по своим делам, принимая за подарок судьбы любой теневой участок тротуара.

Савва, проклиная «пробки», въехал на своём «Рено» во двор Кати Пантелеевой, которая уже давно ждала его у подъезда с чемоданом.

– Мы так совсем опоздаем! – бросила Катя, усаживаясь на переднее сидение, пока Савва укладывал вещи в багажник.

– Ну, значит, останешься дома, – улыбнулся Васильев.

– Ах, так ты поэтому не торопишься?!

– Разумеется. Охота мне два месяца здесь без тебя?

– Так приезжай.

– Кто б подарил пару сотен, чтоб квартиру в Ялте снять?!

– Ну, смотри.

– Я и смотрю…

Савва нажал на газ, и автомобиль покатился к домовой арке.

На «Воронеж-III» приехали за десять минут до отхода поезда. Выпрыгнув из салона в полуденное пекло, Савва схватил чемодан и бросился вслед уже скрывшейся за раздвижными дверьми вокзала Катей. Он нагнал её на эскалаторе подземного перехода к перронам.

– Не бойся, – крикнул, – без нас не уедет!

Проводница уже стояла в вагоне и ждала опоздавших. Савва сунул ей билет, быстро занёс вещи в купе и снова вышел на перрон к Кате:

– Всё – чемодан на месте. – Он посмотрел на часы: – Две минуты осталось.

– Ты не грусти, – взяла его за руку Пантелеева. – Два месяца – это не так долго. Быстро пролетят. Ты же понимаешь, что я не могу здесь. Во время учёбы приходилось, а сейчас…

– Я понимаю. Просто…

– Всё, я пошла – сейчас поедет.

Катя чуть дёрнула Савву за руку, а когда он взглянул ей в глаза, быстро приблизилась и поцеловала его в губы.

– Пока, – бросила Пантелеева и исчезла в вагоне.

У Васильева всё внутри сжалось в плотный комок – это был их первый поцелуй. Ну почему она не задержалась хотя бы ещё на пару секунд? Всего на мгновение? Хотя бы один взгляд, одно слово… Ещё один поцелуй… Горячая волна прошла по телу, Савва бросился вдоль вагона и стал высматривать сквозь стёкла Катю. Вот она – у открытого окна. Васильев поднял руку и коснулся протянутой к нему кисти: слов было не нужно – их пальцы всё сказали друг другу сами. Поезд тронулся. Савва сделал несколько шагов, не отпуская Катю, стараясь запомнить гладкость её кожи, её прикосновение. Потом разжал пальцы, остановился и ещё долго смотрел вслед удаляющемуся составу.

В плацкартном вагоне «Воронеж-Симферополь» было шумно. Конец июля ничуть не отличался от его начала: те же жара и духота, отчего тучные пассажиры охали и обливались потом, а дети неутомимо орали, вызывая у соседей головную боль и депрессию.

Савва лежал на верхней боковой и смотрел в окно на волны Керченского пролива, по мосту через который они сейчас проезжали. Стучали колёса, вагон мерно покачивало, и в этой изнуряющей жаре хотелось лежать и дальше, двигаясь как можно меньше.

Скоро он будет в Ялте, а уже вечером увидит Катю. Сколько времени прошло? Больше двух недель, кажется. Хотя они почти каждый день разговаривали по скайпу, встречи Савва ждал больше всего на свете. Он готов был пешком идти в Ялту, лишь бы прикоснуться к своей Кате. Просто прикоснуться, хоть разок…

Всё это время с момента их расставания на вокзале Савва работал на стройке в посёлке Придонском. К концу второй недели осунулся и похудел, но смог накопить денег на два плацкартных билета. Оставшуюся сумму дал отец, однако её едва хватало на три дня проживания в отдельной квартире у Чёрного моря, хотя Васильев всё-таки не терял надежды найти что-нибудь подешевле на более долгий срок, уже оказавшись в Ялте.

В Симферополе Савва сел на автобус, который за час с небольшим домчал его до автовокзала Ялты. Выйдя под палящее солнце, он вместе с другими пассажирами сразу же столкнулся с группой мужчин и женщин разного возраста, предлагающих квартиры и комнаты. Однако торопиться Савва не стал, а, отойдя в сторонку, решил немного оглядеться.