Незаменимый человек

– Наша группа выходила в феврале 1989 года, среди последних, помогая выехать из страны гражданскому персоналу, советникам. Только вывод войск произошёл, как в Афгане с новой силой разразилась гражданская война. Через некоторое время моджахеды захватили власть в стране, позднее казнили президента Наджибуллу. В общем, анархия полная.

– Там до сих пор идёт война.

– Да.

– Марк, а что после вывода войск?

– Для меня, пожалуй, это время было намного трудней.

– Почему?

– Война, она, как наркотик, затягивает. Хочется продолжения, а его нет. Мирная жизнь после войны больше похожа на пустоту. Такой человек, как я, попадая на «гражданку», чаще всего не может найти себе применения. По инерции продолжаешь жить той же жизнью. Это когда любой человек для тебя – потенциальный противник. Вот, например, прохожий идёт в твою сторону, ты смотришь на него, а в голове автоматически складывался план его идеальной ликвидации. Постоянно приходилось себя одёргивать. Но психика-то нарушена. Таких специалистов, кто прошёл спецподразделение, раз и обчёлся, все на вес золота. По идее, этих людей надо ставить на особый учёт, регистрировать как оружие, ну и, конечно, заниматься с ними, использовать их боевой опыт на благо государства. Но после развала Союза такие, как я, стали никому не нужны. Тогда в конце восьмидесятых – начале девяностых годов в стране начался такой хаос. В то время было много конфликтов: в Прибалтике, Грузии, Азербайджане, везде народ бунтовал против Москвы. Набирались наёмники по контракту для подавления этих бунтов. Я тоже хотел завербоваться, но в последний момент, что-то меня остановило, потом передумал. Но создавшийся вакуум действовал на меня отрицательно. Как результат – психозы, нервные срывы, алкоголь. Лежал в госпитале для ветеранов. Наблюдался у врача – психиатра. Помогало мало.

– Как же Вы, Марк, вышли из положения?

– Познакомился с одним человеком, женщиной, психологом по образованию. Вернее, моя мама нас познакомила. У этого специалиста был большой опыт работы в психиатрии. На тот момент она уже ушла из прикладной медицины и преподавала то ли в медицинском училище, то ли в мединституте. Не помню. Короче, она согласилась помочь в частном порядке.

– В чём заключалась помощь?

– У этого специалиста был свой метод работы. Она научила меня серьёзно заниматься аутотренингом, то есть самовнушением. Основные установки исходили из того, что все люди, окружающие меня, должны восприниматься такими, какие они есть, не желающими мне зла. Соответственно, со своей стороны я также должен с уважением относиться к окружающим. Кроме того, учился уходить от споров, драк и конфликтных ситуаций без проявления агрессивного поведения. Я жил только настоящим, не вспоминая военное прошлое. Нельзя было употреблять алкоголь, так как он притупляет контроль над действиями и эмоциями. Чтобы отвлечься от воспоминаний, надо было переключиться на спорт или учёбу. Потом у меня был этап переосмысления, очень болезненный для психики. Долго убеждал себя, что могу контролировать любую ситуацию.

– Ну, и как? Получилось?

– Получилось. Только, на всякий случай, я отказался от всех своих друзей. Ненавязчиво дал понять, что больше в них не нуждаюсь. Ограничил свой круг общения, поскольку боялся кому-нибудь ненароком навредить. Любил оставаться один, занимался медитацией. Записался в секцию восточных единоборств. Учился в институте и, можно сказать, всё время уделял учёбе. Познакомился с хорошей девушкой, которая мне здорово помогла поверить в себя, в свои силы. Любовь вернула меня к нормальной жизни. Впоследствии эта девушка стала моей женой. В браке у нас родилась замечательная Сонечка, которую я просто обожаю. Только ради неё, ради её будущего стоит жить.

– Да, – вздохнула Ольга. – Война – это всегда плохо!

– С одной стороны, я благодарен судьбе, что прошёл такую школу, ведь не каждому это дано. С другой стороны, получил серьёзную психологическую травму, как ни крути, как ни отвлекайся, кошмары всё же мне мерещатся. Стараешься не вспоминать, но не всегда получается, а боевых товарищей всё равно помянуть не грех.

– На войне у Вас была группа из нескольких человек. Да?

– Да, так. Почему Вас это интересует?

– Просто копаюсь в Вашей памяти. Сколько Вас было? Как сложилась судьба Ваших товарищей, не знаете?

– С отцами-командирами нас было двенадцать. Если человек из группы был убит или ранен, то его заменяли другим, как говорили, свежим бойцом. А за всё время мы потеряли четверых: двое убитых и двое – тяжелораненных. После армии все разъехались. В девяностом году хотели встретиться в Ташкенте. Я не поехал. Знаю, что всё кончилось большой пьянкой.

– Марк, у Вас были ранения?

– У меня была контузия, но тогда я быстро восстановился и остался в группе.

– Извините, Марк, что заставила Вас вспоминать тот кошмар.

– Да ничего, Оля, всё нормально.

Мы опять сидели молча, друг напротив друга, за столом на кухне, в которой стоял аромат арбузной свежести. Я думал об Ольге, о её красоте. Неизвестно, как будут складываться наши отношения в дальнейшем, а главное – не понятно, на чём они будут базироваться, ведь мы с ней такие разные. Хотя есть у нас общее, а именно, одиночество. Вот что нас объединяло. Да мы оба одиноки в этом большом мире.

Возможно, Ольга сейчас читает мои мысли. Ну и пусть читает, ведь я открыт для неё.

– Завтра ко мне в гости приедет бабушка, – сказала Ольга. – Она ночью прилетает из Греции. Отдыхала на острове Родос. Страны средиземноморья – это её страсть. Опять подарков навезёт.

– Встретите её хлебом-солью на родной земле?

– Скорее арбузом.

– А, ну да, точно, арбузом!

– Хотите, Марк, я Вас познакомлю?

– Нет, Оля, не надо.

– Почему?

– Мне кажется, она не поймёт.

– Не поймёт?

– Мы с Вами едва знакомы. Да и как Вы меня представите?

– Просто друг.

– Для Вашего друга у нас большая разница в возрасте.

– Не такая уж и большая, подумаешь каких-то… восемнадцать лет.

– По-моему, лучше будет, если Вы ей обо мне ничего не будете рассказывать.

– Наверно, Вы правы.

– Оля, на будущее. Совсем не обязательно мне приходить к Вам. Мы можем общаться, например, занимаясь спортом. Я хочу возобновить пробежки или купить абонемент в зал фитнеса.

– Да, это мысль. Мне тоже бы не мешало сбросить пару килограммов. Тогда, Марк, в понедельник Вы за мной заходите, и мы побежим на стадион «Уралмаш». Хорошо?

– В понедельник у меня встреча с работодателями, я хотел немного подготовиться. Давайте во вторник, в одиннадцать, около Вашего дома.

– Ладно, во вторник так во вторник, – вздохнула Оля.

8

В понедельник с утра полистал учебник по стратегическому маркетингу, чтобы освежить в памяти основные понятия. Потом отгладил брюки, выбрал галстук под цвет рубашки, оделся и поехал на встречу.

Путь был не близкий, три пересадки на транспорте. Вышел с запасом, за два часа до собеседования, доехал за полтора. В фойе оформил пропуск, поднялся на лифте. Встретившая меня администратор предложила присесть на диванчик перед отделом управления персонала. Компания, в которую я приехал, занимала весь этаж бизнес-центра. Время от времени из кабинета в кабинет ходили молодые люди с бумажками в руках. Две дамы в другом конце коридора что-то весело между собой обсуждали.

– Никитин Марк Сергеевич? – спросила меня худощавая девушка с осветлёнными волосами, внезапно возникшая справа от меня.

– Да.

– Добрый день, Вы на собеседование?