Сталинград. Том третий. Над нами мессеры кружили

При наличии у пушки электрического спуска – легкого нажатия пальцем было достаточно для того, чтобы произвести выстрел. За счёт этого удавалось избегать неизбежного рывка при производстве выстрела.

Самыми опасными противниками в России были танки «Т-34» и «Т-34-85», которые были оснащены длинноствольными 76,2 и 85-мм пушками. Эти боевые машины представляли для лёгких немецких танков опасность уже на расстоянии 600 метров с фронта, 1500 метров с бортов и 1800 метров с тыла. Если «тигр» попадал в такой танк, то мог уничтожить его с 900 и даже 1000 метров новой длинноствольной 88-мм пушкой.

А это отбрасывало ощущение беззащитности, которое было, охватило по-первости немецких танкистов. Это был яркий проблеск надежды на возможность обрести новые силы, который так часто появлялся во время войны в России. Уверенности в танковых частях прибавилось, когда на Восточный фронт из глубокого тыла, стали поступать и первые танки «Т-IV» с 75-мм длинноствольным орудием, танки «Т-III» с более толстой бронёй и 50-мм длинноствольным орудием.

Между тем, экипаж «тигра» состоял из пяти человек. 88-мм пушка, два пулемёта, полуавтоматическая трансмиссия и 700-сильный двигатель довершали внушительный облик 63-тонной бронированной машины.

88-мм пушка была такая же, как и та, что блестяще проявила себя в зенитных подразделениях. Её также взяли за основу, но при ещё более длинном стволе в новых противотанковых орудиях. Вскоре всем им предстояло подвергнуть новый танк тяжёлым испытаниям в бою.

В полностью оснащённой «тиграми» танковой роте было 14 боевых машин. Их огневая мощь, таким образом, превосходила боевую мощь целого зенитного батальона (3 батареи по 4 орудия в каждом). Затраты на производство одного «тигра» доходили до 1 миллиона рейхсмарок. По этой причине было сформировано ограниченное количество батальонов сверхтяжёлых танков. Стать командиром такой роты, а тем более батальона, значило взять на себя огромную ответственность…И Отто фон Дитц прекрасно в этом отдавал себе отчёт. С первых дней своего пребывания в учебном лагере, он вкладывал душу и сердце в выполнение своих обязанностей. И после нескольких усердных, откровенно тяжёлых месяцев подготовки, ему удалось добиться больших успехов, обогнав других командиров рот из их учебного батальона. В ходе учёбы и тактических учений, огневой подготовки, вождении, – в его подразделении было меньше. Чем у других технических неполадок. Впрочем, трудности с этими монстрами, к которым танкисты относились с особым чувством, похожим на любовь, начались раньше ожидаемого срока. Что тут скажешь? «Тигр» был тяжеловесом среди боевых машин Вермахта. А с тяжеловесами всегда было непросто.

Прежде чем погрузить танк на платформу, гусеницу для бездорожья приходилось заменять на более узкую. В противном случае она вылезала по бокам платформы и представляла угрозу для встречного движения. Для транспортировки по железной дороге были сконструированы специальные шестиосные платформы. Они могли перевозить 80 тонн и следовали с каждым батальоном в тот или иной район боевых действий. Для того чтобы не создавать опасную нагрузку на железнодорожные мосты, по меньшей мере четыре других грузовых вагона должны были находиться между двумя платформами с «тиграми».

…В 500-ом учебном лагере танковые роты набирались опыта, как экспериментальные подразделения в северном центральном, и южном секторах Восточного фронта с начала 1942 года. После формирования и укомплектования все они должны были последовать к месту дислокаций их дивизий и корпусов.

Ударно-штурмовой танковой роте фон Дитца, состоявшей из «тигров» и доведённой более лёгкими танками «Т-IV» и «Т-V», – числом до батальона, следовало прибыть в район Воронежа.

Однако сначала ему пришлось отправиться на запад, в Плоэрмель в Бретани, для полного укомплектования своего подразделения. Батальон был направлен в заброшенный замок. Командир батальона и командиры рот, вместе со своими заместителями автоматически получали по прибытии жильё в городе. Но Железный Отто предпочёл разместиться вместе со своим, на две трети укомплектованным батальоном. По опыту в Северной Африке он знал: ему необходимо было познакомиться с каждым командиром экипажа в отдельности, притереться, найти общий язык, если они собирались вместе идти в бой, на смерть, в огонь и в воду…Он знал, танкисты и днём и ночью держали его под дозором, а потому ни один его поступок не оставался незамеченным. Но Отто сознательно пошёл на этот шаг и посему с охотой и, как само собой разумеющееся, воспринимал все неудобства, с которыми приходилось сталкиваться в затхлых, заброшенных помещениях их средневекового замка.

Веселье началось, как только они въехали и стали на постой. Им пришлось засучить рукава и приводить в порядок старые конюшни, прежде чем помышлять о том, чтобы там жить. Во многих помещениях не было ни деревянного пола, ни половых досок. На первое время фон Дитц хотел достать хотя бы тюфяки набитые соломой и одеяла для своих людей. Но это оказалось весьма не простым делом. Ни какие призывы и обращения к фермерам и местной администрации толку не имели. Куркули – французы, словно договорились держать круговую оборону и хранили обет молчания, не обращая внимания даже на деньги гитлеровских оккупантов.

И тогда Железный Отто, со свойственной ему решительностью и немецкой прямотой, пошёл ва-банк. Плюнув на все условности предписаний гауляйтера Бретани – соблюдать офицерам Рейха дисциплину и такт в общении с местным населением, он нагрянул в компании двух «тигров» в мэрию Плоэрмеля.

Без проволочек, оцепив по периметру здание муниципалитета, расставив на всех трёх этажах своих автоматчиков в касках, он пинком сапога открыл двери в кабинет мэра месье Луи де Лорана.

Ошарашенный таким непотребным – возмутительным визитом, тот наливая жаром складки затылка, недовольно поднялся из кресла:

– В чём дело?! Кто вы?! – на плохом немецком вспылил он.

– Твоя судьба, говнюк, – с ласковой ненавистью усмехнулся фон Дитц, его бесила эмоциональная тупость и самонадеянность мэра.

– Я буду жаловаться…гауляйтеру Коху!.. – попытался угрожать Лоран. Но, наткнувшись на каменное лицо и ледяной нордический взгляд щтандартенфюрера СС, осёкся и оскорблено буркнул под нос:

– Это может плохо кончиться, герр полковник.

– Хорошее гнёздышко у тебя, будь я проклят. А за окном война…Шикуешь. Значит, карман позволяет. Одобряю. Мне нравятся крепкие люди, вроде тебя толстяк.

– У нас так не положено…Вы, вы…нарушаете все допустимые нормы дозволенного! – вновь возмутился мэр, но в голосе его не было уверенности. В правой тумбе стола, в верхнем ящике, у него вместе с лекарствами лежал револьвер, но что бы достать его, ему необходимо было выдвинуть ящик, а внутренний голос предостерегал его от этого.

– Но позвольте, – Лоран, с трудом взяв себя в руки, вышел из-за стола. – Подобные визиты…мы не очень жалуем в наших краях.

– Я тоже не очень люблю говноедов! – холодно заметил штандартенфюрер. – Заткнись! У тебя дряблые ляжки соревноваться со мной. Вижу, вы все тут…в тайне…живёте наивной мечтой о возмездии, о реванше… – хищно усмехнулся Отто. – Так его не будет. Как видите, пресловутая линия Мажино не оправдала надежд Франции, Бельгии, Нидерландов…Но судя, по вашему ретивому норову, вас мало жгли и давили танки Гудериана, Манштейна и Герда фон Рундштедта. Но так, это легко исправить, всё в наших силах. В кабинете мэра повисла свинцовая пауза.

И то правда…В последний раз германские солдаты вторглись во Францию в 1914 году, их первый удар почти достиг Парижа. Но они были отброшены и вынуждены терпеть четыре кровавых года окопной войны.

Теперь же Вермахт сумел сломать хребет вражеского сопротивления в Европе за одну неделю! Блицкриг Адольфа Гитлера ошеломил мир. По прошествии менее двух недель англичане были вынуждены с позором эвакуироваться своих солдат, а Франция была оставлена на милость фюрера. Унижение Германии 1918 года было с лихвой отмщено, и это совершилось благодаря превосходной стратегии Гитлера, но не Генерального Штаба.

…Последнее замечания эсэсовца было сказано почти походя, словно он имел ввиду, что не слишком любит специфический привкус французского пива, но в то же мгновение по кабинету словно прокатилась волна электричества. Глаза месье Луи Лорана от гнева едва не выскочили из орбит, а полукружья пота на белой рубашке под мышками увеличились в радиусе.

– Я бы попросил! – багровые скулы главы муниципалитета мелко задрожали, как клыки матёрого секача.

Но фон Дитц, бесстрастно глядя в глаза, холодно усмехнулся:

– Просить будешь у жены под одеялом, толстяк. Видишь, вон того малыша?– Отто бесцеремонно подтолкнул остолбеневшего мэра к окну, из которого был прекрасно виден 63-тонный монстр с бледно-чёрными крестами не броне, огромный 88-мм ствол которого бездонным аспидным провалом прямой наводкой грозно взирал на Лорана.

– Ну так вот, господин мэр, – спокойно продолжил фон Дитц, окинув вконец присмиревшего толстяка критическим взглядом. – Как вам известно, мой батальон скоро будет отправлен на Восточный фронт. Я планировал испробовать ударную мощь этого малыша сперва на русских свиньях. Но теперь вижу, – погорячился. Лучше, чёрт побери, испробовать сначала на вас.

– До-воль-но-о! – сдаваясь, прохрипел Лоран, карие глаза которого превратились в полные ужаса круги. Он понимал немец не шутит…И после выстрела этого монстра, в его кабинете не найдут и жалкой склянки чернил. – Всё…всё, что угодно, герр полковник. Пожалуйста…только не убивайте нас…умоляю…У меня четверо детей…

– Ну, вот, уже другой разговор. – Отто ободряюще улыбнулся. – Это слова не мальчика, но мужа. Вижу, ты лягушатник, духом не падаешь, хоть жизнь твоя на нитке. Как тебя там?..

– Месье Луи де Лоран, герр полковник…Можете просто Луи…Я не обижусь, герр полковник.

– Браво, Луи! Ты не такой дурак, как кажешься. Хм, я вижу не промахнулся адресом. Тогда к делу. Давай на чистоту, – Отто фон Дитц сгрёб толстяка за шиворот движением свирепым и дружеским. – Полагаю, замок Griffon, где квартируется мой батальон, ты знаешь, Луи, как грудь своей любовницы, не так ли?

– Я…я…

– Ну, хорошо…жены.

– Так точно, герр полковник, кто же не знает эту развалину?

– Вот именно, – «развалина». Тысяча залпов чертей! Halt die kiappe! Arsch! Scheibe![6 - Заткнись! Редкое дерьмо! (нем.)]

– А ты случаем, не еврей, Луи? – ледяные глаза, как гвозди, впились в несчастного мэра. – Уж больно ты вёрткий. Как уж под вилами…

Бедняга Лоран жутко потел и молча со страхом, смотрел на фон Дитца. В горле мэра тупо пульсировало

– Никак нет, герр офицер!

У него был настолько жалкий, ошеломлённый вид, словно в любую секунду он мог свалиться на пол в обмороке. Выражение его стеклянно поблескивающих глаз встревожило и рассмешило Отто одновременно.

– Успокойся, Луи, верю. Наши ищейки из гестапо не допустили бы такого промаха.

Он почти дружески похлопал ладонью мэра по пухлой щеке и вдруг подмигнул:

– Сколько можешь выпить, Луи?

– Да хоть бутылку! – оживая взором просипел тот, веря в своё спасение. Он был счастлив, как беспризорный пёс, внезапно забросанный мозговыми костями.

– А две?

– Могу и две, – снова насторожился мэр.

– А три?

– Но я же не лошадь, герр полковник, – Лоран почти обиделся.

Стальные глаза Отто смеялись. Толстяк определённо начинал ему нравиться, от него неуловимо пахло: провиантом, добротными ватными тюфяками, тёплыми одеялами, перьевыми подушками, французской снедью и вином.