В поисках убийцы

– Возможно! – сдержанно ответил Горянин. – Собственно говоря, я не знаю ни средств, ни рода занятий господина Чемизова, но человек он, видимо, вполне корректный.

– О – о! Разве я смею заподозрить? Но так мне показалось занимательным… Раньше его не бывало.

– Он приезжий. А что же, вы много проиграли?

– Так себе, – Хрюмин вздохнул, – но все?таки… Ну, простите!

Он пожал руку Горянину и вышел из буфета. К столику Алексея Петровича подсел Прохоров; он постучал ножом по тарелке и сказал лакею:

– Подайте мне водки и чего?нибудь есть. Что там есть в буфете?

– Ты, кажется, стал алкоголиком? – засмеялся Горянин.

– Делаюсь, – угрюмо ответил Прохоров. – Неудачи постоянные. Этот проклятый твой приятель совершенно пленил Дьякову, и я потерял всякую надежду.

Горянин покачал головой.

– Я тут с одним саратовским купчиком сошелся, вместе пьянствуем, – продолжал Сергей Филиппович, – вот теперь и все мои занятия. Надо встряхнуться, а нет сил. Просто карачун приходит.

– Ну, ну! – остановил его Горянин. – Это, брат, еще рано. Встряхнись! Скоро весна, поезжай куда?нибудь. Ты один, свободен, как ветер в поле, чего тебе печалиться? А потом как знать?.. Дьякова – баба сумасбродная; увлеклась – и, может, это так угаром и пройдет.

– Не скажи, – вздохнул Прохоров. – Она мне намедни прямо сказала: «Я люблю Чемизова». Э – эх!..

– Да, у них что?то затевается. Жена говорила, что она замуж выходит, – сказал Горянин. – Приезжала на днях, показывала подарок его; красивая вещь и дорогая. Он, вероятно, богатый человек.

– Какой же подарок? – спросил Прохоров.

– Браслет, а устроен для брошки, как будто половина ошейника. Ряд бриллиантов, ряд рубинов, ряд изумрудов. Очень красиво. Застегивается на воротнике.

Прохоров на мгновение задумался, а затем спросил:

– Бриллианты, рубины и изумруды? По десяти?

– Да, по десяти!

Прохоров вдруг ударил себя в лоб ладонью и вскочил.

– Что с тобой?

– Э! Этого я даже и тебе не открою… Человек, получи! – крикнул Сергей Филиппович, бросая на столб деньги. – Я пошел.

Прохоров быстро вышел из окружного суда и поехал к Дьяковой.

С замирающим сердцем поднялся он по лестнице и позвонил. Ему отворила Агаша. Едва она увидела Прохорова, на ее лице выразилось смущение.

– Дома барыня? – спросил Сергей Филиппович.

– Дома, только… – начала Агаша.

Прохоров снял пальто, стал вешать его на вешалку, но вдруг увидел там пальто с плюшевыми воротником и обшлагами. На мгновение он побледнел, голова у него закружилась, но, осилив себя, он с беспечным видом вошел в уютную гостиную.

– Вы? – воскликнула Дьякова, торопливо поднимаясь с узенького дивана, нае котором остался сидеть Чемизов.

Сергей Филиппович успел заметить, как рука последнего опустилась на диван, видимо соскользнув с талии молодой женщины. Однако он сдержал прилив ревнивой злобы, взял руку Дьяковой и нежно поцеловал ее.

– Вы знакомы? – спросила Елена Семеновна.

– Немного, – сухо ответил Прохоров, кланяясь Чемизову.

Тот приподнялся и с усмешкой кивнул головой гостю:

– Мы виделись у моего товарища, Горянина. Я помню вас.

– Очень приятно! – сухо ответил Прохоров и сел в кресло.

Его взоры сразу приковались к шее Дьяковой, на которой он увидел только что описанный Горяниным браслет. Последний с двух концов был захвачен бархоткой, плотно охватывавшей шею молодой женщины, и представлял собою узкую полоску, украшенную тремя рядами драгоценных камней.

– Вы смотрите на мою оригинальную брошь? – улыбнулась Дьякова. – Я получила ее недавно в подарок, – и она перевела благодарный взгляд на Чемизова.

– Пустое! – сказал тот с легкой усмешкой. Прохоров успокоился, пересилив свое волнение.

– Меня действительно заинтересовала эта брошь… вернее, браслет.

– Да, это, вероятно, и был браслет, но замок утрачен, и он обращен в брошь, – объяснил Чемизов.

– Он напомнил мне о страшном преступлении, – проговорил по – прежнему беспечно Прохоров. – В декабре были найдены куски изуродованного трупа саратовской купчихи Коровиной. Приехавший разыскивать ее купец Семечкин – мой приятель. Он рассказывал мне, что у нее был такой же браслет, подаренный ей покойным мужем. Тридцать камней означали тридцать лет ее жизни, а десять одинаковых камней – десятилетие их супружества.

– Какие вы говорите ужасы! – воскликнула Елена Семеновна, невольно бледнея. – Что может быть общего между тем браслетом и этой брошкой?

Прохоров посмотрел на Чемизова, но лицо того было совершенно спокойно, и продолжал:

– Удивительное сходство! Я только вчера говорил с Семечкиным о том браслете.

– Глупости, глупости! – сказала Дьякова. – Таких вещей может быть сто тысяч.

– И даже меньше, – усмехнувшись, сказал Чемизов.

Сергей Филиппович сидел как на иголках. Положение его становилось глупым – очевидно было, что Чемизов не уйдет раньше его. Он встал, чтобы попрощаться с Дьяковой:

– Я заехал только взглянуть, как вы поживаете… веселы ли, здоровы ли…

– О, я счастлива! – воскликнула Дьякова.

– Дай вам Бог! – Прохоров поцеловал ее руку и тихо проговорил: – Про обещание не забудьте!

– Нет, – улыбнулась молодая женщина.

Сергей Филиппович холодно кивнул головой Чемизову и быстро вышел.