В поисках убийцы

– Что он имел в виду, рассказав эту историю с браслетом? – спросила Дьякова, обращаясь к Чемизову.

– Ничего. Вероятно, его удивило простое совпадение, а ты вдруг взволновалась, – и он, обняв молодую женщину, привлек ее к себе.

– Но мой слух как?то неприятно поразили его слова.

– Глупости! – спокойно возразил Григорий Владимирович, целуя ее глаза. – Будем кончать дело.

– Я сейчас.

Елена Семеновна вышла и через несколько минут вернулась одетая.

– Все взяла с собой? – озабоченно спросил Чемизов.

– Чековая книжка вот здесь, – Дьякова показала на сумку, – а заявление я должна написать там.

– И уедем, – сказал он. – Завтра же!

Чемизов еще раз обнял счастливую женщину, поцеловал, и они вместе вышли из дома.

Дьякова пребывала в сплошном очаровании. Все, что ни говорил Чемизов, она беспрекословно исполняла и была рада, когда он выказывал свое удовольствие. Теперь она забрала из банка все свои сбережения. Они прошли в Центральную железнодорожную кассу и взяли билеты скорого поезда на Севастополь и отправились обедать в» Европейскую» гостиницу. Там Дьякова сидела в уютном уголке и жадным, восторженным взглядом смотрела на спокойное лицо своего милого. Он иногда устремлял на нее завораживающий взгляд, улыбка появлялась на его лице, и тогда у Елены Семеновны кружилась голова и замирало сердце.

«Вот любовь со всею своею красотою!» – думала она и с благодарной улыбкой смотрела на Чемизова.

Чего бы она ни отдала за его спокойствие и счастье! О, отныне она решила посвятить ему всю свою жизнь!

XV

Птичка улетела

Между тем Прохоров вскочил в пролетку и велел извозчику гнать лошадь на угол Невского проспекта и Владимирской улицы. Извозчик нещадно нахлестывал лошадь, которая и так уже неслась галопом.

– Стой! – закричал Прохоров, соскочил на панель и подбежал к швейцару. – Егор Егорович дома?

– Никак нет. С утра уехавши, – ответил тот, широко улыбаясь.

Сергей Филиппович растерянно остановился, но через минуту снова сел в пролетку и приказал ехать на Калашниковскую пристань. Он подъехал к лавке Авдахова, вошел в нее и обратился к приказчику:

– Савелий Кузьмич?

– Обедать ушли, – ответил бойкий приказчик.

– Егор Егорорвич был у него?

– Вместе и ушли.

– Куда?

– Должно быть, в» Биржу». Завсегда там обедают.

Прохоров вышел на Калашниковский проспект и, перейдя дорогу, вошел в трактир» Биржа». Сбросив пальто, он прошел в общий зал, оглянулся и, увидав в углу подле окна, за столом, уставленным едой, Авдахова и Семечкина, подошел к ним.

– Ба, кого я вижу! – воскликнул Авдахов.

– Вот обрадовали! – привстал навстречу Семечкин. – Честь и место! Эй, малый, чистую посудинку, да живо!

– Я рад, что нашел вас, – сказал, садясь за стол, Прохоров. – У меня к вам большое дело.

– Дело? – Семечкин поднял брови. – Ну, что такое?

– Я, кажется, напал на след, – быстро проговорил Сергей Филиппович. – Едемте сейчас со мною!

– Стоп! – сказал Авдахов. – Сперва выпить и закусить, потом обедать, а там куда угодно: я – в лавку, а вы – по своим делам.

– Да расскажите, что такое? – взволнованно спросил Семечкин.

– Вы пейте и разговаривайте. Дело – не зверь, в лес не убежит, – сказал Авдахов.

Прохоров выпил и начал:

– Вы мне рассказывали, Егор Егорович, что у покойной Коровиной был браслет.

– Да, как же! На днях я с Борисом Романычем чуть не поймали, да сорвалось. Браслет приметный: тридцать камешков, по десяти…

– Ну, вот! – воскликнул Прохоров. – И я видел его и знаю, у кого он теперь. Поедем к Патмосову и расскажем ему.

– Ах ты, Господи! И то надо ехать. Вот счастье?то! – взволновался Семечкин.

– Нет, этак никак нельзя, – остановил их Авдахов, – выпьем холодненького, а тогда и с Богом!

Прохоров словно сидел на горячих угольях. Егор Егорович заразился от него волнением.

– Ты пойми, – объяснял он Авдахову. – Теперь, может быть, мы этого самого убивцу за шиворот схватим. Нам Борис Романович поможет. Браслетку нашли! Сергей Филиппович такое, можно сказать, дело сделал! Всему корень.

– Сергей Филиппович – голова! – согласился Авдахов. – Я тебе сказывал про него. Только одного ему не прощу: не хочет мои дела вести.

– Всякое дело поведу для вас, Савелий Кузьмич, – возразил Прохоров, – только пусть оправдается моя надежда.

Наконец кончили еду.

Савелий Кузьмич тяжело поднялся от стола:

– Ну, я пойду к себе, а вы с Богом. Может, вечером и сойдемся?

– Я непременно, – ответил Семечкин, – а вот как они?

– Сегодня нет, – сказал Прохоров. – У меня прием, и мне некогда. На днях надо в Москву ехать и приготовить бумаги.

– Почтенный, – крикнул Семечкин лакею. – Закажи?ка ты нам машину.