Стихотворения

Спокойно стояла она пред судом,
Свободная Рима гражданка,
И громко, с восторженно-светлым лицом
Призналась: она – христианка.
Ей лютая пытка и казнь не страшна,
И смерть она примет покорно, —
Гонений за правду пришли времена,
Ей жить с палачами позорно.
И в ужасе суд от безумных речей
Красавицы гордой и смелой!
Им жалко, что станет добычей зверей
Прекрасное, нежное тело.
«Как в грязную, дикую секту жидов
Такая красотка попала?..
Нелепое стадо клейменых рабов!
Однако ж… как много их стало…
Как быстро во тьме разрослося оно —
Его, Назарея, ученье…»
Красавицу в цирк отослать решено,
Голодным зверям на съеденье.
Она, не бледнея, и в цирке стоит
И, веры лучами согрета,
Пророческим оком с восторгом глядит
На будущность славы и света.
Толпа рукоплещет, арена шумит…
Она к истязанью готова:
«Я верю, я знаю – оно победит,
Распятого вещее слово!
Я вижу: кумиры нечистых богов
С лица исчезают земного…
Мой бог воцарится на веки веков,
Бог равенства, братства святого.
Великому делу я жизнь отдала;
Победа за нами – я верю!..» —
И с кроткой улыбкой навстречу пошла
Она к разъяренному зверю.

    <1880>

У кабака

Я не могу забыть ужасного виденья.
Страшней всего в нем то, что это не был сон,
Не бред болезненный, не блажь воображенья
Кошмар был наяву и солнцем освещен.
Оборвана, бледна, худа и безобразна,
Бесчувственно пьяна, но, верно, голодна,
У двери кабака, засаленной и грязной,
На слякоти ступень свалилася она —
Кормилица и мать. Живой скелет ребенка
Повиснул на груди иссохшей и грызет
Со злобой жадного, голодного волчонка,
И, вместо молока, дурман и смерть сосет.
Кругом галдит народ на площади базара,
И в воздухе висят над серою толпой
Ругательства да смрад промозглого товара.
Спокойно на углу стоит городовой,
А солнце-юморист с улыбкой властелина
Из синей пустоты сияет так светло,
Лаская, золотя ужасную картину
Лучами ясными эффектно и тепло.

    <1880>

В степи

Разубрана вся степь раздольная цветами;
Прогретая насквозь, вся дышит, вся живет
И звонкими певцов-малюток голосами
Свободы и любви весенний гимн поет.
Букашки, мотыльки и пчелы золотые —
Всё счастливо кругом, всё полно красоты!
Завидую я им; они – цари земные!
Какой-нибудь цветок куриной слепоты
Счастливее меня. Головку поднял гордо,
Доволен сам собой да капелькой росы;
Свободно он растет и в солнце верит твердо;
Он о Петровом дне и лезвии косы
Не думает… А я свои воспоминанья
И думы мрачные несу в степной простор.
Мне слышны страждущих далекие стенанья
Сквозь шелест ветерка и птиц веселый хор.
Природы праздничной волшебные картины
И свежий аромат безбережных степей
Напоминают мне сожженные равнины,
Где груды тел лежат и льется кровь людей.

    <1880>

Чужому горю

Что ты глядишь мне в глаза, неисходное,
Страшное, вечное горе чужое,
Над ухом воешь собакой голодною,
Мучишь, грызешь, не даешь мне покою?
Выйду ль на площадь, где лавки богатые
Дразнят и манят прохожих товарами, —
Вижу тебя, как ползешь ты, косматое,
Вижу, как корчишься ты под ударами