Обещана дракону, или Счастье по договору

Но герцог постучал в мою дверь уже много позже того, как стражник выплеснул свою злость и ушел. Не знаю куда, но надеюсь, что к наследному принцу. Неприятно было бы обнаружить, что Куртис находится в заблуждении насчет того, приняла ли я его букет.

Вновь открывая дверь, я улыбалась, но по сравнению с предыдущим разом гораздо сдержаннее. ГримГайл принарядился – надел черный с красным мундир, в тон им брюки и высокие сапоги, и выглядел так сокрушительно превосходно, что даже зубы сводило.

– Я немного опоздал, – извиняющимся тоном сказал он, подавая мне руку. – Но у меня есть оправдание – заглянул в библиотеку.

– Когда это? – заволновался я, размышляя, то ли герцог врет, то ли я настолько невнимательна, что находясь в библиотеке, пропустила примечательное появление ГримГайла.

– Часа два назад. Хотел совсем немного просмотреть документы, но так и не решился бросить дело незавершенным.

– И что вы узнали?

– Секундочку, – улыбнулся герцог. Мы в молчании прошли мимо стражников в парк, и только убедившись, что нас никто не слышит, ГримаГайл продолжил.

– Нашел закон, изданный пятьдесят девять лет назад, согласно которому женщинам запрещено было посещать учебные заведения, как-то находиться на домашнем обучении, принимать участие в воспитании детей мужского пола, иметь собственность, и отстаивать свои права в суде. Следствие этого закона мы наблюдаем сейчас – мало того, что женщины не имеют никаких прав, в Королевстве эгидов полностью отсутствует институт брака.

– А обоснование? Не могли же сотни тысяч людей смириться со столь глупыми ограничениями?

– О, обоснований даже в законе превеликое множество. В первую очередь, это естественно, божественная воля, но также законодатель ссылается на какое-то исследование Ковена Одаренных, в ходе которого было выяснено, что в процессе воспитания матери прививают своим чадам ненужные мягкость, жалость и женственность. А это только мешает будущему защитнику Отчизны.

– Что за бред? – не вытерпела я. – Значит, мужчина должен быть беспринципным, жестоким негодяем?

– Эй, эй, потише, – герцог обнял меня за плечи. – Это не мои мысли и утверждения, я считаю это полнейшей глупостью, но Ковен Одаренных решил именно так.

– Вы правы, извините. Я слушаю дальше, – пробурчала я.

– Насчет смирения… Я отыскал упоминания о бунтах, устроенных в разных уголках королевства несогласными с этим законом. Причем среди них были не только женщины. На защиту жен, матерей, дочерей встали и мужчины. Но восстания ничем не закончились. Единственным достижением, и то сомнительным, стало убийство одного из Одаренных. По этому поводу в газете того времени есть красочный громадный некролог, восхваляющий безвременно усопшего, и называющий его героем.

– Еще бы не герой, в толпу женщин ворвался с пикой наголо, а ему и голову с плеч. Я бы еще и четвертовала.

– Думаю, вооружен он был только Даром, но не суть, – ГримГайл ненадолго замолчал, ожидая, пока мимо пройдет служанка, и продолжил, понизив голос. – Кстати, мною был найден закон, изданный годом позднее, и предписывающий всем обладающим Даром, явиться в столицу, в Ковен Одаренных.

– Зачем это?

– Для того, чтобы проверить, награжден ли человек милостью богов, или это происки языческих духов.

– Значит, когда-то в Королевстве эгидов Даром обладали не только жрецы?

– Выходит, что так, но больше никаких упоминаний об этом я не нашел.

– Вот это да, – я задумалась. – Может быть, этих людей убивали под предлогом того, что они порченые?

– Вряд ли. Дар передается по наследству, им бы пришлось вырезать целые семьи, это бы заметили.

– Мы не знаем, возможно, и заметили, прошло почти шестьдесят лет. Стоит еще раз посетить библиотеку. А может даже отыскать очевидцев.

– Обязательно, – герцог недовольно закатил глаза. – Лорелла, я и так выяснил более того, о чем ты просила. Может быть, стоит успокоиться?

– Как тут можно быть спокойной? – я в волнении прикусила ноготь на большом пальце. Имелась у меня такая плохая привычка, я уж думала смогла от нее избавиться, ан нет.

– Лорелла, – ГримГайл взял мои руки в свои. – Нам больше не о чем поговорить?

– Например?

– Например? Ну что ж, давай выясним, почему ты не называешь меня по имени?

А действительно, почему? Я серьезно задумалась, и, пряча глаза от ГримГайла, старательно рассматривала изрядно почерневшие тучи – дождь точно будет. Ничего умного и желательно саркастичного в голову не пришло, поэтому, вздохнув, призналась:

– Чтобы вам досадить.

– Я так и думал, – ГримГайл поднес мою руку к своим губам, и я в отчаянии, чувствуя, как тяжелеет внизу живота, наблюдала, как он целует мои пальчики. – Скажи, а в чем все-таки причина – в ранней помолвке, или в том, что я сразу не отослал вон из замка Виолу?

– Мне совершенно плевать на леди Бри, – ощетинилась я, вырывая свою ладонь из-под губ герцога.

– Я так и понял, – хмыкнул ГримГайл. – В общем-то, это не важно. Полагаю, мои последние достижения достойны того, чтобы ты произнесла мое имя. Ну, давай, это совсем не сложно. Иначе я тебя укушу, – ГримГайл кровожадно клацнул зубами, и я невольно перестала хмуриться и рассмеялась.

– Бриар! Ты же взрослый, серьезный человек! Веди себя прилично.

– Куда уж приличнее, – притворно вздохнул герцог. – И так, держусь из последних сил.

Наше первое свидание прошло замечательно. Мы до темноты прогуливались по саду, разговаривая обо всем на свете. Вначале, ГримГайл выяснил все о моих родных, о том, что мне дорого, и уже возвращаясь в покои, мне удалось выпытать у герцога хотя бы одно обстоятельство из его детства. Отчаянно стесняясь, ГримГайл рассказал, что в детстве устраивал спектакли, в которых играл абсолютно все роли. Если родители отказывались их смотреть, или хуже того, недостаточно громко аплодировали, он закатывал жутчайшую истерику. Мать, у которой забот было не больше, чем у шестимесячного ребенка, от этого не очень-то и страдала, но у отца, постоянно трудящегося на благо королевства, такие концерты сына, безусловно, отнимали кучу времени. Ни за что бы не заподозрила в герцоге наличие артистического таланта и особенно, такого бешеной жажды популярности.

ГримГайл проводил меня до двери, и пристально глядя в глаза, наклонился к моим губам.

– Бриар, – я уперлась ладонями в его грудь. – То, что в нашем общении кое-что изменилось, не дает тебе права…

Не слушая, ГримГайл обнял меня за талию и впился в губы поцелуем. Меня мигом захватил ураган эмоций, огненным вихрем поднимавшийся от живота к голове, вызывая мурашки по всему телу. Я подняла руки и зарылась пальцами в восхитительно густые волосы герцога, наслаждаясь его прикосновениями, выпивая удовольствие до дна.

Поцелуй продолжался недолго, что меня донельзя расстроило и пришлось постараться, чтобы это не показать.

Лесли уже ждала меня в комнате. Запамятовав о своем обещании, я вначале решила, что она заботливо пришла меня покормить, обед-то я пропустила, рыская в библиотеке, а во время ужина гуляла с герцогом, но вовремя заметила необычайное воодушевление служанки.

– Вы говорили, мы будем читать, – настойчиво напомнила женщина.

– Да, да, – я резко сменила направление, повернув к шкафу, где были спрятаны привезенные из дома книги. Лесли присела на краешек кровати, аккуратно сложив руки на коленях.

На удивление, Лесли оказалась очень способной ученицей. К полуночи мы выучили достаточно много букв, к тому же, в отличие от детей, у женщины гораздо лучше выходило придумывать слова и ассоциации. Закрыв книгу, я немного помедлила, раздумывая, но все-таки спросила:

– Лесли, ты не в курсе, как давно жители вашего королевства лишились Дара?

Женщина сразу помрачнела и нервно завозилась. У меня сложилось ощущение, что она ожидает появление из-под кровати кого-то из Одаренных, такой ужас был написан на ее лице, поэтому я мягко взяла Лесли за руку и тихо повторила вопрос.

– Я не знаю, – женщина прикусила губу и зажмурилась. – В моем роду никто никогда не обладал Даром, задайте этот вопрос кому-нибудь другому.

– Кому я его задам? Стражнику, или Сардонету? Все служанки, кроме тебя, меня боятся. Помоги мне, Лесли, подскажи, к кому я могу обратиться?

– Я не знаю, миледи, отпустите меня, пожалуйста.

– Я тебя не держу, – я развела руки. – Ступай конечно, завтра возвращайся, продолжим урок.