Потерянные сказки

– Так всё-таки где же он? – спросила Тилли.

– Это вас не касается, – пренебрежительно бросил Ундервуд. – Совершенно не понимаю, каким образом двое детей могли оказаться втянутыми в это дело. Уму непостижимо. Именно ваша неспособность видеть всю картину целиком, а не её отдельные детали, именно ваша неспособность встать выше своей личной мести и глупой детской тяги к приключениям привели к тому, что этот опасный человек оказался на свободе.

– Побойся бога, Ундервуд, – прервал дедушка. – Тебе хорошо известно, что Чок сбежал не по их вине. Более того, без Тилли и Оскара мы, вероятно, так и не догадались бы, что Чок – это не человек, а сбежавший из Источника книжный персонаж. А теперь, быть может, ты, наконец, скажешь, зачем и откуда у тебя его шляпа? И давай не темни, не время сейчас загадки загадывать и тень на плетень наводить.

– Что ж, повторяю во второй раз и прошу тебя, Арчибальд, услышать мои слова, – ледяным тоном ответил Мелвилл. – Как я уже сказал, ко мне за помощью обращались персонажи сказочных земель, в которых я застрял. Я искал способ вернуться назад, и когда услышал про человека, который задаёт слишком много вопросов, решил, что это ещё один заблудившийся книжный странник, и принялся его искать. Я решил, что вдвоём у нас будет больше шансов найти дорогу домой, в реальный мир. Но когда я, наконец, нашёл его, он повёл себя очень агрессивно, разговаривать со мной не захотел и всё нёс какую-то чушь. Поняв, что он не в своём уме, я отвлёк его, а сам выхватил у него из кармана книгу, решив, что она поможет мне вернуться. Разумеется, я и того человека хотел захватить с собой, но он оттолкнул меня и убежал, обронив при этом свою шляпу. Я подобрал её, решив, что она поможет установить его личность, когда я вернусь. А вернувшись, я очень скоро понял, с кем именно столкнулся тогда. Тогда же, между прочим, мне стали понятны и слова Чока о каких-то детях, разрушивших его планы. – Мелвилл перевёл взгляд на Тилли и всё так же холодно продолжил: – Это плавно подводит нас к следующему пункту повестки дня. Я крайне озабочен опасными последствиями, которыми чреваты книжные странствия детей. Подвиги твоей внучки и её приятеля меня нисколько не разубедили в этом, Арчибальд, скорее наоборот. Итак, я собираюсь издать закон, запрещающий книжные странствия всем лицам, не достигшим восемнадцати лет. Путешествовать по книгам может только по-настоящему взрослый человек, знающий, что такое дисциплина, а также знакомый с историей и традициями нашей славной библиотеки.

– Вы не можете запретить нам путешествия по книгам! – в ужасе воскликнула Тилли.

– Это настоящее варварство, – поддержала её бабушка. – Мелвилл, почему вы хотите лишить детей волшебства и чудес книжных странствий?

– Потому что они недостаточно уважают законы и правила, а ещё потому, что книжные странствия – это нечто гораздо бо?льшее, чем волшебство и чудеса, – с нескрываемым презрением ответил он.

– Несмотря на все твои выверты, запретить кому-либо путешествовать по книгам невозможно, – заметил дедушка. – И тебе это очень хорошо известно.

– Возможно, нам не удастся подавить чьи-то природные способности, – спокойно сказал Мелвилл, – но мы совершенно точно можем заблокировать книги здесь, в Тайной библиотеке, и ограничить доступ к Источникам.

– Но книге-то ты не объяснишь, достаточно ли взрослый человек её читает или нет, – сказал дедушка. – Так что все твои возрастные ограничения – это полный бред.

– Ты прав, – согласился Ундервуд. – Поэтому, как мне представляется, мы должны будем заблокировать книги вообще для всех и выдавать письменное разрешение на доступ к книгам с целью совершить путешествие в них. Очень изящное решение, ты не находишь? Мы будем допускать книжные странствия только по уважительным причинам, а не просто ради развлечения или чтобы соблазнить какого-нибудь героя. – И тут он многозначительно приподнял брови.

– Да как вы смеете позволять такие гнусные намёки в адрес моей дочери?! – взвилась бабушка, и Тилли, которую она держала за руку, почувствовала, как сжимается от гнева бабушкин кулак, впиваясь ногтями в её ладонь.

– Это нечестно! – выкрикнула Тилли. – Всё было совсем не так!

– Советую держать себя в руках, – спокойно, даже лениво произнёс Мелвилл. – А вспышка вашего гнева только подтверждает, что я прав.

– Знаете что? Вы сейчас удивительно похожи на Еноха Чока, – с холодным бешенством сказала миссис Пейджиз, и на лице Мелвилла промелькнуло раздражение.

– Могу вас заверить, что я полная противоположность ему, – ответил он. – Не подумайте только, что я пытаюсь оправдаться перед вами, мне это ни к чему. Вы же сами видели, что практически все библиотекари на моей стороне. И ещё одно. Я думаю, что в нынешних условиях имеет смысл хотя бы на время ввести маркировку книжных странников. Это нужно, чтобы мы имели возможность постоянно отслеживать местонахождение каждого из них.

– Но это же, простите, называется преступным вторжением в личную жизнь, – возмутилась бабушка, а Тилли моментально вспомнила о том, как её саму – не поставив при этом в известность! – промаркировал Чок, когда пытался выяснить, кем были её родители.

– Это не пройдёт. Никто не согласится на то, чтобы на него клеймо поставили, – покачал головой дедушка. – Все откажутся. Все как один.

– Ошибаешься, Арчибальд, об этом мы уже договорились. Отныне у нас вводится обязательная маркировка.

– Обязательная маркировка? – фыркнул дедушка. – Полный бред. Нельзя по своему усмотрению перекраивать законы и правила. Ты с ума сошёл.

– И вновь ты ошибаешься, старина, – усмехнулся Мелвилл. – При творческом подходе законы и правила не только можно, но и нужно менять. Между прочим, большинство наших библиотекарей понимают – а если нет, то мы заставим их понять, – что обязательная маркировка – это совершенно необходимая мера в нынешний период нестабильности и неопределённости. Сам посуди, если ты не собираешься отправиться туда, куда не следует, то и волноваться тебе совершенно незачем, не так ли? И, напротив, будет очень подозрительно выглядеть, если ты не захочешь, чтобы другие книжные странники знали, куда ты отправляешься. К чему такая скрытность, скажи? Но прежде чем сесть на своего любимого конька, вспомни, что маркировка позволяет только увидеть, по какой именно книге ты путешествуешь. А за тем, что ты там делаешь, никто шпионить не будет и день и ночь за каждым твоим шагом наблюдать не станет. Ничего подобного. Арчибальд, мы же с тобой как-никак библиотекари, а? Короче, Себ вас промаркирует. Спасибо за сотрудничество. Начинается новая захватывающая эпоха в истории британских книжных странствий, и вам выпала великая честь стать её свидетелями.

– Погодите… – начал было Оскар, но Мелвилл резко прервал его:

– На сегодня это всё. Благодарю, что уделили мне время.

– Это тебе так просто с рук не сойдёт, – сказал дедушка.

– И, тем не менее, я собираюсь сделать именно то, что сказал, – ответил ему Мелвилл, равнодушно отворачиваясь.

– 7 —

Кн

ая м

Как только за ними закрылась дверь, дедушка собрался заговорить, но Себ многозначительно взглянул на него и прижал палец к губам.

– Подождите, пока мы не окажемся в каком-нибудь уединённом месте, – почти беззвучно прошептал он, и все молча отправились за ним в другой кабинет, гораздо более скромный, чем тот, который они только что покинули.

– Я не желаю, чтобы на меня ставили клеймо! – забушевал дедушка, когда они вошли в комнату и прикрыли за собой дверь. – Это очевидное и вопиющее нарушение моих прав человека и книжного странника. Тайная библиотека не может просто так вот взять и вмешиваться в нашу личную жизнь!

– Не может, конечно, не может, – ответил ему Себ. – Но библиотека имеет власть над книжными странствиями, а значит, вправе постановить – пусть даже по весьма сомнительным этическим соображениям, – что впредь путешествия в книги разрешаются только промаркированным книжным странникам и под контролем Британской Тайной библиотеки. Кстати, «клеймо», о котором вы говорите, – вещь не постоянная, а временная. Вот на Матильде, например, уже не осталось метки, по которой за ней по пятам следовал Чок.

От воспоминания о тех событиях Тилли невольно вздрогнула.

– Себ, не нужно нас метить, – попросила бабушка. – Зачем ты это делаешь?

– Неужели вы думаете, что мне этого хочется? – обиженно ответил Себастьян. – Но вот какая штука. Буквально во время сегодняшних выборов был придуман ход, о котором мне рассказал мой друг, Уиллоу. Он считает, что я должен втереться в доверие к Мелвиллу, добиться его расположения, а затем узнавать и сообщать кому надо о его планах. Правда, я не думаю, что он на все сто убеждён в моей преданности, и потому может привлечь для маркировки кого-нибудь ещё, и вот тогда я уж точно не смогу укрывать вас. Единственное, о чём я думаю, это…

В этот момент дверь кабинета с грохотом распахнулась и на её пороге появилась миниатюрная женщина.

– Дальше я займусь этим, Себастьян, – сухо объявила она.

– Разумеется, Анжелика, – не моргнув глазом, ответил Себ. – Занимайся. А я заберу Тилли и Оскара в соседний кабинет.

– Это ещё почему? – нахмурилась она.

– А что, разве мистер Ундервуд тебе не сказал? Их должен в своём кабинете промаркировать Уиллоу, потому что по распоряжению мистера Ундервуда книжных странников моложе восемнадцати лет теперь будут вносить в отдельные списки. Э… ведь Мелвилл говорил тебе об этом… или нет? Ой-ёй-ёй, неужели я проговорился? Выдал важную информацию раньше времени…

– Нет-нет, всё в порядке, – густо покраснев, солгала Анжелика. – Разумеется, я знала об этом, просто… просто проверяла, знаешь ли об этом ты. Всё-таки, как ты сам заметил, эта информация рассчитана только для самого ограниченного, ближнего круга…

– Ну да, – легко подтвердил Себ, подталкивая Тилли и Оскара к двери. – Очень закрытая информация, ты права. Тебе самой сколько времени на маркировку потребуется?

– Немного, минут десять, – ответила она.

– А как же дедушка с бабушкой? – шёпотом спросила Тилли, когда Себ впихнул их с Оскаром в соседний пустой кабинет.

– Ничего, я уверен, они что-нибудь придумают, – ответил Себ. – Если уж на то пошло, то им, само собой, важнее, чтобы вы не были промаркированы, а уж они-то сумеют выкрутиться, они тёртые калачи.

– А Ундервуд сможет проверить, промаркировали нас всех или нет? – заметно нервничая, спросил Оскар у Себа.

– Проверить-то он, конечно, может, – ответил Себ. – И я даже внесу ваши имена в списки промаркированных, только сделаю так, что если ему вздумается проверить по ним, в какой книге вы странствуете, то он не найдёт никаких пометок о ваших путешествиях. Вы станете вроде как невидимками.

– А как вообще контролируются путешествия в книги? – спросил Оскар.

– На каждого маркированного странника заводится что-то вроде дневника, в котором отмечается, когда и в какую книгу он отправился, – пояснил Себ. – Но ваши дневники всегда будут оставаться чистыми, потому что на самом деле вы промаркированы не будете. Пустые дневники заставят Ундервуда думать, что он очень сильно напугал вас, заставил подчиниться его воле и вы теперь в книги ни ногой. А поскольку он почти не знает вас, то и поверить в это ему будет довольно легко.

– А для дедушки и бабушки вы не могли бы сделать то же самое? – спросила Тилли.