Goodbye, mr. Bates

За день до этого капитан Паркер попрощалась с родным поместьем, все управление которым она торжественно перед слугами вверила своему сыну Уильяму. Полагаться на мужа в этом вопросе являлось бы самоубийством. Конечно, доверить ребенку-подростку усадьбу было как минимум самонадеянно, но у Элизабет не было иного выбора. Если в мальчике текла кровь Блэквудов, он будет вынужден справиться и принять вызов, ибо судьба готовит впереди еще немало ударов и неожиданностей. Уильям же отнесся к решению матери как к великой чести, и деловито заверил собравшихся слуг, что готов попробовать себя в роли землевладельца и хозяина дома, к вящему умилению всех вокруг…

Итак, корабельная команда готовилась покинуть родные края, чтобы потом, конечно же, триумфально вернуться с добытыми богатствами. Их гнала вперед жажда приключений, стремление победить и впоследствии пожинать богатый урожай назло всем проклятьям, коими их щедро осыпали люди.

На причале толпа самых любопытных горожан гудела и улюлюкала вслед барышням-мореходам. Те же, не желая игнорировать смешки, щедро одаривали зевак отменной бранью и неприличными жестами.

Неожиданно внимание девушек привлек какой-то переполох на палубе. Боцман грозно указывала на деревянную клетку, каким-то образом оказавшуюся среди сундуков с личной поклажей команды.

– А это еще что? Кто притащил на борт хорька?! – сурово спросила Мардж.

– Какая разница кто, давайте возьмем его с собой? Он милый и обязательно принесет нам удачу! – запричитала Филлис Карпентер, получившая должность корабельного плотника и ныне проверяющая ящики с инструментами. – Прошу вас, позвольте нам оставить хоть какую-то живность! У него даже есть имя – Король Артур.

Заслышав смех остальных, боцман смягчилась, однако, не собиралась сдаваться так просто.

– Пусть будет по-твоему, дочка! – У Мардж все они были «дочками». – Но кормить его будете сами.

В конце концов, на судно ведь погрузили двух коз и несколько куриц, так отчего же им отказываться от хорька? Конечно, пока его держат подальше от клеток с домашней птицей…

Меж тем процесс обустройства продолжался. Девицы уже ругались из-за того, что некая Мод страсть как любит распевать народные песни, да вот только делает она это в уж больно унылой манере. «Когда ее слушаешь, хочется самое меньшее уснуть, а самое большее – сдохнуть!» – ворчала конопатая Сьюки Хоббс, недавно выпущенная на свободу из тюрьмы, где отбывала срок за воровство.

Отвлекшись от матросских свар, Мардж взглянула выше деревянных ступеней.

Элизабет Паркер поднялась на капитанский мостик, где ее уже ждали четыре дамы в синих сюртуках с блестящими золотыми пуговицами. В первую вахту дебютировали офицер Софи де Вер с рулевыми Анной, Пегги и еще двумя десятками девушек-матросов. Однако сейчас рядом с Софи стояли и Кэтрин Уилфорд, по-прежнему осунувшаяся и болезненная, и Доминика, чье красивое смуглое лицо радовалось лучикам солнца, и Клэр Латимер, даже поверх мундира повязавшая черную траурную ленту на правое предплечье.

До капитана доносились обрывки их разговора. Штурман на что-то сетовала:

– Если бы я была мужчиной…

Де Вер ухмыльнулась:

– О, наверняка вы были бы каким-нибудь уродцем!

– Софи! – немедленно вмешалась Элизабет. – Ты теряешь чувство пристойности!

Но Клэр, казалось, не так просто было задеть. Она лишь пожала плечами:

– Вряд ли я была бы уродцем. У меня есть брат-близнец, он вполне ничего. Но вот если бы я была мужчиной… было бы легче справиться со всем этим.

– Как и всем нам, – сухо обронила Софи.

Элизабет недовольно нахмурилась, ей не нравилось уже зарождающееся разногласие между первым офицером и штурманом. Однако сейчас было не время отвлекаться на подобные вещи. Впереди ее ждал океан. Вспоминая прожитые годы, Паркер поразилась, насколько наивным и умозрительным все казалось сейчас: озеро Девы, дружба с Мэйбл, надежды родителей на счастливый брак, бесконечные попытки самоопределения… Наконец-то все это можно было перечеркнуть огромным крестом. Рыжебородый предок незримо стоял за ее спиной, благословляя в добрый путь. «Mo ghrа, mo ghrа»[5 - «Моя любовь, моя любовь». (гэльск.)], – шептала Элизабет своему кораблю, ласково поглаживая теплое просмоленное дерево. Высоко подняв вверх руку, капитан Паркер скомандовала:

– Отдать швартовы!

И началась настоящая жизнь.

Глава 3

Первые беды, первые поражения

Как это заведено в плохих историях, неприятности и происшествия посыпались на команду Элизабет Паркер словно из рога изобилия, стоило им провести лишь несколько недель в открытом море.

Барк «Блэквуд» представлял собой крепкое мореходное судно с прямым широким носом, а небольшая осадка позволяла кораблю уверенно чувствовать себя на воде. Две мачты, фок[6 - Фок-мачта – передняя мачта, первая, считая от носа к корме.] и грот[7 - Грот-мачта – вторая мачта, считая от носа корабля.], гордо несли прямые паруса, а на бизани подняли контр-бизань[8 - Контр-бизань – косой парус, ставящийся на бизань-мачте.] и крюйсель[9 - Крюйсель – парус на бизнь-мачте.]. Увеличить ход барка позволяли несколько косых треугольных парусов, расположившихся между передней фок-мачтой и бурсом, выступающим вперед с носа корабля, – в профессиональной терминологии данный бурс именовался «бушпритом». Изумрудное и горькое Ирландское море уже готовилось попрощаться с командой капитана Паркер и выпустить их в открытый океан, а потому бодро несло судно на всех ветрах.

В тот момент, когда земля превратилась в тонкую полосочку удаляющегося горизонта, Элизабет вдруг почувствовала себя неопытной маленькой девочкой. Щемящее чувство страха предательски сдавило сердце. Она смотрела на юных девушек, стоящих на шканцах[10 - Шканцы – помост или палуба парусного судна на один уровень выше шкафута, часть верхней палубы от фок-мачты до грот-мачты.] и с тоской наблюдавших за бледнеющей вдали землей. Все они были одеты в купленные у старьевщиков разномастные бриджи и рубахи, все завязали на цыплячьих шеях платки. Странно, как их век, поощрявший обширные декольте, тем не менее полностью скрывал от посторонних глаз женские ноги. Не потому ли в театрах небывалым успехом пользовались пьесы, в которых актрисы носили мужской костюм? Ведь только так публика могла законно любоваться изящными женскими ножками. На борту «Блэквуда» этих ножек было в избытке, они шатко ступали, пытались выработать походку, позволяющую удерживать равновесие при качке, они делали что могли, равно как и их хозяйки. Особливо длинные ноги, как, например, у Клэр Латимер, шагали более уверенно, но все равно осторожно.

В один из вечеров капитан вместе с рулевой стояла у штурвала, и ее внимание почему-то привлекли доносившиеся разговоры, приглушаемые порывами ветра:

– Я сказала ему: «Пока, Микки!», придурок совсем меня доконал. Я уплываю за моря и разбогатею так, что ты приползешь ко мне на коленях!

– А я сказала: «Счастливо оставаться, маман!» своей старухе, – подхватила Мод.

– А с кем вы попрощались последним, миссис Латимер?

Элизабет вздрогнула, услышав эту фамилию. И верно, стоявшая неподалеку штурман не замедлила с ответом:

– Я сказала: «Прощай, мистер Бэйтс» дворецкому, у которого работала. Вот так и бросила ублюдку прямо в лицо: «Goodbye, mr. Bates!»

Капитан отметила про себя, что на слове «ублюдок» акцент миссис Латимер изменился, став более стакатным, топорным. Тем временем Сьюзен Хоббс, долговязая веснушчатая воровка, как бы невзначай уточнила:

– Не тот ли это был мистер Бэйтс, что служил у адмирала Меттьюса? Вот диво дивное: он умер за день до нашего отплытия. Может, наш штурман поспособствовала этому?

Раздались одобрительные смешки, и Латимер, лукаво сощурившись, решила подыграть остальным:

– Я бы предпочла, чтобы вы именно так и думали! – загадочно улыбнулась она.

Эта тощая мерзавка, если и в состоянии кого-то убить, то разве что прихлопнуть муху. И то с большим везением.

Именно так подумала Элизабет и резко мотнула головой, будто пытаясь отогнать так неуместно охватившее ее постыдное чувство предвзятости. Ей захотелось совершить нечто необычное, такое, что могло бы поднять дух команды и еще больше сплотить их всех.

Боковым зрением Паркер заметила на себе пристальный и любопытный взгляд Клэр Латимер. Капитану стало неприятно, что подчиненная поймала ее в момент слабости, и по пути в свою каюту Элизабет ответно смерила штурмана недовольным взглядом.

Собравшись с духом в уединении, спустя полчаса она вновь вернулась на палубу, где, встав перед командой, распустила свои длинные осенне-рыжие волосы, взяла ножницы, которые с первых же дней плавания начала грызть ржавчина, и решительными движениями остригла волосы по самые плечи. Женщины в молчании и трепете следили за ее действиями, а кто-то даже вздохнул от удивления.

– Капитан с короткими волосами теперь как Каро Лэм, – с сарказмом прокомментировала увиденное миссис Латимер, вспомнив экзальтированную распутницу из высшего света, чей адюльтер с лордом Байроном в свое время потряс всю Англию[11 - Леди Каролина Лэм – британская аристократка, известная своим скандальным романом с лордом Байроном в 1812 году.].

– Леди Каролина Лэм безумна, – нахмурившись при упоминании скандального имени, вынесла приговор стоящая рядом Кэтрин Уилфорд.

Состриженные пряди Элизабет устремились в море. Стряхнув оставшиеся медные волоски с эполет, капитан торжественным жестом, будто знамя побежденного врага, подняла вверх корсет от своего платья и тоже выкинула его в море.

– Я знаю, что вам страшно, ведь теперь вы столкнулись лицом к лицу со стихией! – заговорила она, обращаясь к своим людям. – Почти все из вас тут новички. Но это не повод лишаться веры. Веры в себя и в то, что мы с вами – отважнейшие из женщин и вскоре разбогатеем так, как и не снилось нашим мужьям и отцам. Мы – избранные! Соль земли – вот мы кто! И пока мы верны нашей цели и действуем сообща, мы смелее всех воинов в мире, вместе взятых!

Услышав одобрительный гул в толпе, Элизабет продолжила:

– Я обещаю, что мы дойдем до конца, ведь великие сокровища ждут нас! Нет такой работы, которая не была бы нам по плечу. Я буду вашим учителем и наставником и клянусь ценой собственной жизни защищать ваши!

Восторженные возгласы собравшихся становились все громче, и капитан подняла руку, призывая к тишине.

– Давайте же принесем в дар женам Нептуна наши корсеты! И пусть он будет добр к нам в пути! Долой неудобную одежду, в которую нас рядили на берегу! Долой правила узколобого общества и английской морали! Ура!!! – крикнула Паркер.