Нам здесь не место

До боли прикусив губу и склонив лицо так, чтобы пряди волос скрыли меня от его пронзительных и пытливых глаз, я тихо, запинаясь, сказала:

– Дилан… Пообещай мне, что ты со мной никогда не сделаешь ничего подобного?

Я расширила глаза от собственных слов. Губу прикусила настолько сильно, что едва не потекла кровь. Может, не стоило этого говорить? Но слова уже вылетели, а их, как говорится, не поймаешь будто воробья. Эти пару секунд уже не вернуть, время не обратить. Так что, всё, что мне остаётся – разгребать последствия сказанного. Сердце заколотилось где-то в горле.

– О чём ты, Ниа? – наконец услышала я его. – Ты ведь то же самое говорила ещё вчера, прежде чем уснула…

Что?

– …Так скажи же мне. Что ты имеешь в виду?

По его охрипшему голосу я поняла, что мои слова сильно встревожили Дилана. Мне уже и вовсе не хотелось ничего говорить. Просто замять бы тему и не возвращаться к ней. Как вдруг он остановился, громко шаркнув подошвой ботинок, и его горячие пальцы обвили моё запястье, заставляя замедлиться и меня. Но вместо этого я резко вздрогнула и одёрнула руку, будто от огня.

Чёрт…

Я мгновенно обернулась, взглянув на оторопевшего застывшего парня. В моих округлившихся глазах полыхал ужас от самой себя. Это глупое, глупое движение, всего лишь одно движение выдало все мои страхи. Я словно бросила свои подозрения прямо ему в лицо. Стало мучительно стыдно. И в этот момент меня невидимым лезвием рассекло пополам. Одна половина жалела обо всём, вплоть до того, что я вообще завела разговор. Нужно было молчать! Молчать! Но вторая часть меня по-прежнему, упрямо, не хотела доверять… ему.

– Ты боишься меня? – разрезал он тишину, которая уже трелью звенела у меня в ушах.

Как на это можно ответить?! Сердце застучало ещё сильнее.

– Ты думаешь, я такой же, как они?

– Нет! – воскликнула я. – Нет…

Я поджала губы, когда в горле возник неприятный комок, а глаза стали щипать от накатывающей влаги.

Но Дилан не дал мне заплакать. Его лицо вдруг стало гораздо мягче и спокойнее. Вовремя. Первое ошеломление спало и он, похоже, начал проникаться тем, что творилось сейчас во мне. Его брови на мгновение дрогнули, словно он ощутил ту боль, которую чувствовала я. Кто как не он знал, что пробудило эти гадкие мысли в моей опухшей взбудораженной голове. Гладя на его лицо, я поняла, что он не злится на меня. Дилан всё понимал, как и всегда, неизменно.

– Я не такой, – с болью в голосе произнёс он. – Я знаю, словам сложно вот так поверить, но я и близко не похож на них.

– Пожалуйста… – задыхалась я. – Пообещай мне. Просто скажи это.

Его блестящие карие глаза пронзили меня насквозь. Он смотрел на меня честным, ясным взглядом и я, в целом, уже понимала, что мне не нужен его ответ. Я вижу, я и так всё вижу. Я видела и раньше. Мне даже на секунду не стоило сомневаться в нём. Он никогда бы этого не сделал. Никогда, и ни при каких условиях.

Я хотела было извиниться, но вспомнила, что он просил меня этого не делать. Хотя, стоило бы. Но я не решусь снова огорчить его. Поэтому я только стиснула кулаки, стараясь унять дрожь в руках. И тяжёлый монолитный камень отвязался от моей шеи и упал, когда он произнёс:

– Я обещаю, Ниа. Я клянусь тебе.

Глава 8. Серая дорога

– Не бойся меня, хорошо? – тихо шептал он мне на ухо, когда я, смутившись, скрыла лицо в его одежде.

После того, как прозвучала его клятва, я не удержалась, и бросилась к Дилану, припав к его плечу. Я расторопно кивала в ответ на его слова. А он рукой аккуратно обнял меня за плечи, но словно бы боялся сделать лишнее движение. Ну вот, напугала и себя, и его… Как теперь загладить перед ним свою вину?

Моя ладонь осторожно легла на его спину и сжала в пальцах кофту. Я придвинулась к нему ещё ближе, коснувшись широкой крепкой груди. И неожиданно услышала сиплый тяжёлый вдох возле своего уха, который быстро оборвался, когда парень, опомнившись, закрыл рот и затаил дыханье. У Дилана тут же участилось сердцебиение. Пульс, ни с того ни с сего, мощными ударами разнёсся по его стройному телу. Какая-то отдалённая часть моего мозга удивилась, и почти что задалась очевидным вопросом: «почему?». Только его тёплое дыхание, прокатившееся по моей шее, неминуемо заставляло забыться.

Но через пару секунд парень отстранился от меня, слегка пошатываясь и нервно улыбнувшись.

– Ну… пойдём, наверное, – нелепо предложил он, пряча от меня своё лицо.

Я слегка опешила. Правда, тут же мои глаза уловили его порозовевшие щёки. И в этот момент я поняла, что мои щёки тоже загорелись. Оба мы замялись, переступая с ноги на ногу.

Да уж, вот это поворот. Всё утро я тряслась от напряжения, места себе не находила, каждого шороха от него боялась. А теперь… Стоим в обнимку посреди дороги и просто рады тому, что мы есть друг у друга в такое тяжёлое и беспощадное время. Толи я такая беспечная, толи безрассудная. Но сейчас я даже слишком ясно начала понимать, что Дилан действительно мне небезразличен. И мне действительно стало легче дышать от того, что это невыносимое утро прошло, и он снова улыбается.

Правда, дальше мы шли молча. Я – от того, что мне по-прежнему было стыдно. А Дилан… мне кажется, он просто боялся что-то сказать. Во-первых, из-за того, что я буквально пару минут назад сомневалась в его порядочности и чистоте помыслов. А во-вторых, потому что я смутила его своими объятиями. Только сейчас я поняла, какое это было странное действие с моей стороны. Сначала я подозреваю его в безнравственности, а потом сама же обнимаю. Не удивительно, что он растерялся. В общем, он ушёл в себя.

Так прошло около четырёх часов. Всё это время мы уверенно шагали по тропе, рассекая чуть редеющий туман, но не озирались, потому что видно ничего толком не было, да и смотреть-то было не на что – кругом всё то же однообразное поле. Один раз у нас был привал, мы успели передохнуть от утомляющей дороги и перекинуться парой слов. Дилан даже рассказал мне анекдот, над которым мы оба долго смеялись. Я в ответ тоже выцарапала из памяти какую-то шутку. Так что обстановка между нами разрядилась, и мы стали чувствовать себя чуть раскованнее.

В итоге мы вышли, наконец, к трассе. Казалось – мы так близко к цели, мы почти добрались до заветного спасения. Но напротив, отсюда-то и начались странные и страшные картины, которые чуждыми узорами и мазками представали перед нашими глазами, заставляя разувериться, что где-то что-то ещё может быть хорошо. Хотя мы до последнего верили, что идём по верному пути, туда, куда и нужно. Но ведь никто же не мог нам подсказать тогда, что следовало бы бежать, и как можно быстрее, в ином направлении…

Прежде чем ступить на дорогу, Дилан замедлил шаг и поднял передо мной руку, другую приложив к своим губам, тем самым показывая мне, чтобы я ничего не говорила и остановилась. Я, не пререкаясь, так и сделала. Он же осторожно сделал пару бесшумным шажков вперёд. Туман ещё не до конца рассеялся, поэтому в поле зрения попадало пока что совсем немного открывающегося пейзажа. И пока Дилан высматривал нет ли опасности на дороге, я молча оглядывалась по сторонам стоя позади него.

Всё вокруг было каким-то серым и невзрачным. Цветам словно выкрутили насыщенность, и они сливались друг с другом неясными пятнами. Различимый оттенок синего прослеживался только на кофте Дилана, маячившей передо мной, и тот казался уже каким-то мутным. Деревьев было мало, и они выглядели какими-то голыми, столько листву с них оборвал ветер и унёс в неизвестном направлении. Трава возле трассы казалось высохшей, и почти что мёртвой. И в целом, больше ничего видно не было, даже небо и солнце по-прежнему прятались за белёсой пеленой тумана.

Камушки негромко заскрипели под подошвой, когда Дилан сделал первый шаг на асфальтированную дорогу. Ещё раз недоверчиво помотав головой из стороны в сторону, парень расслабил плечи, распрямился и обернулся ко мне.

– Чисто, – играючи бросил он мне шаблонную фразу, словно мы были персонажами какого-нибудь славного боевика, и подмигнул. Но улыбнулся парень всё же довольно безрадостно. – Никого нет.

Мне показалось это странным, но я не стала говорить об этом Дилану – не хотелось лишний раз нагнетать обстановку своими мрачными умозаключениями. И я сама постаралась об этом не задумываться. Я подошла к парню.

– Просто пойдём по дороге вперёд. Не знаю что там, но может со временем оно и проясниться.

– Хорошо, – кивнула я.

– Только одно «но», – сведя брови к переносице, глухо добавил он. – Если увидим приближающуюся машину, останавливать не будем.

Я без расспросов снова кивнула.

– И более того, – продолжил парень, – с дороги лучше сойдём и спрячемся в траве у обочины, договорились?

Я тяжело выдохнула:

– Ты чего-то боишься?

– Знаешь, после всего того, что случилось у бункера, лучше перестраховаться. Люди, по-моему, сейчас стали какими-то нервными.

Поморщившись при наплыве неприятных образов из недавнего прошлого, я поняла, что Дилан прав. Как же это забавно – теперь мы опасаемся людей. Вот оно, будущее цивилизованного человечества!

– Согласна, – ответила ему я. – Но неужели ты думаешь, что всё настолько плохо?

Дилан нахмурился:

– Надеюсь, что нет. Но рисковать не будем.

– Хорошо, – подавлено прошептала я себе под нос, и мы двинулись к городу по чёрной ленте трассы, прячущейся с обоих концов в бездне белых облаков тумана.

Нам понадобилось пройти совсем немного, прежде чем мы в кои-то веки вспомнили, что в убежище нас увезли не просто так, а потому что случилось нечто ужасное. Мы-то как мотыльки порхали к нашему родному дому, веря, что там нас укроют, уберегут, защитят. Время, что мы провели в бункере, казалось сейчас страшным и недоброжелательным, но ведь он и был той самой защитой, которую нам предоставили. Мы думали – как же это несправедливо, что нас вырвали из наших жизней и бросили одних на произвол судьбы неизвестно где и неизвестно с кем. Но ведь на самом деле, нас же спасали! Как мне удалось это позабыть?