Охота на вендиго

Охота на вендиго
Анна Фурман

Дело о пропаже подростка в небольшом городке странным образом оборачивается против детектива полиции. Кто виноват: мистические силы или местные жители, скрывающие нечто жуткое?Содержит нецензурную брань.

Анна Фурман

Охота на вендиго

Единственной уликой была початая банка варенья. Ежевичного варенья, консистенцией похожего на джем. Без крышки, со старой этикеткой, затертой временем и пальцами. Упругие капли выползали на снег и с высоты человеческого роста выглядели так, словно кто-то разлил акрил на чистый холст. Пейзаж, вызывающий тревогу: фон из белого, и мазок густого, бордового, почти черного.

Конечно, аборигены затоптали все следы, несмотря на выставленное ограждение. Банка – вероятно, последний свидетель происшествия – была отправлена на экспертизу в лабораторию округа. Инфраструктура полицейского участка Тими оставляла желать лучшего.

Новоиспеченный детектив Марло Кэр с самого начала знала, что это ссылка. Повышение, которое удалось выбить с таким трудом, обернулось кошмаром, повторяющимся изо дня в день в болоте под названием Тими. Местные приняли новенькую холодно. Сам город, жизнью которого они являлись, будто промерз насквозь. Увяз в предубеждениях, шепотках и неврозах.

– Кто она такая?

– Зачем здесь?

– Чужая, чужая…

За спиной, по углам, но ни разу в лицо. Тими улыбался каждой улочкой, натянуто и фальшиво. Опутанный рождественскими гирляндами, слишком пестрый, нарочитый. Этот город чурался настоящего веселья и искреннего смеха. Даже дети здесь были предельно вежливыми. Главным ребяческим развлечением считалась «игра» в прятки – быстрее из школы домой, опустив глаза, пока кто-нибудь не заметил вереницу бледных теней с тяжелыми портфелями. Никаких праздничных увеселений, песен, снежков. Ничего, кроме театрально-яркой иллюминации.

Злосчастная банка варенья там, где предположительно пропал подросток, выделялась пятном на ослепительно-белой репутации Тими. Но лишь оттого, что была ворованной. Это детектив Кэр выяснила почти сразу. Мать парнишки позвонила в полицию, когда сын не вернулся с вечерней прогулки. Она уверяла, что тот не мог сбежать. Но стоило ей узнать о варенье, как настроение резко переменилось. Молли Бобберт впала в ступор, отвечая на вопросы рублеными, будто заученными фразами, и повторяла, как заведенная: «Не наше, он не должен был так поступать, плохо, плохо… плохой мальчик».

Отец «плохого мальчика» погиб несколько лет назад. Других родственников у семьи не было. А значит, подозреваемых тоже. Как и очевидцев. По крайней мере, тех, кто согласился бы говорить открыто. Аборигены отказывались вступать в поисковый отряд добровольцами, как только слышали об украденном джеме. Они мило улыбались, отмахиваясь: «бросьте, пустое», «дурной мальчишка», «не следовало ему этого делать». Полицейские чёсы территории не дали ровным счетом ничего: ни клочка одежды, ни волос, ни следов на скрипучем снегу.

Кэр терла глаза, пила кофе – чашку за чашкой – и таблетки от мигрени. Капилляры лопались, короткие волосы стояли дыбом, на бледной коже лба залегла складка хмури – напряжение разом состарило детектива лет на десять. В ушах звенели голоса, без устали несущие бред. За двадцать четыре часа – самые важные с момента пропажи ребенка – она опросила несколько десятков человек и всё, что ей удалось выяснить: «дух Рождества наказывает непослушных, все это знают», «он нарушил заповеди предков», «да, видел, но не знал, что варенье ворованное». Словно исчезновение парнишки не волновало никого, лишь факт совершенного им мелкого хулиганства.

Новый капитан – не менее самодовольный индюк, чем старый, даже внешне напоминал птицу: нос – клюв филина, вечно красный и шмыгающий, выпученные, словно от базедовой болезни, глаза. Он с кислым лицом протянул детективу Кэр жалкую стопку досье бывших судимцев Тими. Будто она собиралась копаться в грязном белье, а не разыскивать бедного парня.

«Драка в баре, мочеиспускание в общественном месте, превышение скорости». Поразительно законопослушные граждане, и загнивающий от скуки полицейский участок.

Кэр злилась. Она закипала с каждым часом, с каждой потраченной впустую минутой. Ей хотелось встать посреди площади и орать: «Какой еще дух Рождества? Какие заветы предков? Не уведи джем ближнего своего? Что с вами не так?!». Но это было бы, по меньшей мере, непрофессионально. Охота на духа затягивалась, рискуя обернуться призраком грядущего Рождества или того хуже – несчастного Джимми Бобберта.

***

Тими был похож на имбирный пряник. Лампочки моргали из каждого переулка. Снежинки залетали за воротник – детектив Кэр, как всегда, не позаботилась о шарфе. Из кондитерской пахло мятой, шалфеем и чем-то горелым. Кэр хотела заночевать в участке, но разноцветные переливы соседних зданий давили на нервы, без того расшатанные за день.

Домик, в котором она поселилась, стоял на опушке леса. Подальше от любопытных глаз и мерзких огоньков. Хозяин, Адехи Уати, один из старожилов Тими, древний, как сама жизнь, запросил небольшую плату, к тому же отнесся к приезжей по-доброму, без подозрений и лишних расспросов.

Скудный гардероб покоился по углам единственной обжитой комнаты. Над дверью висела омела – в знак праздничной солидарности, а холодильник хранил замороженную лазанью. Кэр плеснула в большую кружку растворимой бурды, отдаленно напоминающей кофе, и расположилась на полу в окружении газет. Выписки из архива – самые громкие дела округа Тими. В третьей детектив наткнулась на знакомую фамилию.

«Джек Бобберт не вернулся из леса»

«Джек Джозеф Бобберт, 43 года, вождение в нетрезвом виде. Задержан 5 декабря…»

Первая реальная зацепка за минувшие сутки. Мигрень отступила, бумаги замелькали в руках детектива с удвоенной скоростью.

«Сэл Уэсли бесследно исчез в Сочельник»

«…Уэсли… потасовка в баре. Задержан…»

«Вы видели Криса Райта?»

«Кристофер Стэнли Райт… Задержан… 17 декабря»

«Пропал…»

«Не вернулся…»

«Да хранят вас предки»

«Под Рождество»

Ни строчки об исчезновениях людей в полицейском архиве.

– Что за…

В коридоре скрипнула дверь. Кэр рефлекторно потянулась к кобуре, но вспомнила, что положила табельное оружие на тумбочку у кровати. Она смерила взглядом расстояние для отчаянного прыжка и уже приготовилась.

– Ну и рассистему ты тут устроила, милонька!

Хозяин вошел в комнату, источая резкий запах старости: застиранная одежда и прокисший суп. Тяжелая дубленка делала его похожим на медведя. Правый глаз едва заметно дергался, а в длинных грязных волосах запутались снежинки – на улице занялась метель.

Кэр успела добраться до пистолета и сейчас его дуло было направлено прямо на старика.

– Тишей, все свои. Ты чего заполошилась? – Он и бровью не повел. – Слыхал про пацана. Жаль Молли. Уж она претерпелась всякого.

Кэр отдышалась и убрала пушку.

– Пришел вот тебя проверить. Принес домашнего.

Адехи достал из-за пазухи банку варенья. Ежевичного варенья, похожего на джем.

– Какого… Так это ваше?!

Коктейль из злости, усталости и страха вылился в одну бурлящую эмоцию:

– Почему вы не сообщили полиции? Что творится в этом городе?! Коллективное помешательство?! Или покрывательство?

Алехи рухнул в кресло у двери, не раздеваясь, обхватил банку ладонями, словно она могла согреть или уберечь от праведного гнева детектива Кэр. Он склонил голову, изучая деревянный пол. На секунду ей показалось, что старика придавила вина. Адехи вздохнул и, наконец, заговорил:

– Вендиго.

– Что?!

– Подсядь. Да вслушай.

Кэр опустилась на кровать, положив пистолет рядом.