Она исчезла

Мечты, мечты, где ваша сладость!

На счастливую (для меня) случайность и на то, что я успею в деревню до возможного начала боевых действий, только и оставалась надежда.

Можно, конечно, позвонить другу моему Перепелкину и сказать: имеются у меня сведения, что по такому-то адресу (называется деревня Селищи Ильинского района Владимирской области) готовится преступление. И пусть он позвонит в область, а они подошлют ОМОН.

Но! Опять-таки я не знал, что происходит с Риммой и в каком она статусе: заложница или, может, подельница? И тот хмырь, с которым она прогуливалась позавчера по Ферсмана, ей кто и почему оказался рядом? Я хоть не жалую – точнее, ненавижу Римкиных хахалей, – но все равно подставлять под статью ее приятеля не хочу.

Поэтому оставалось мчаться – я и мчался.

Я пролетел поворот на Щелково и город Чкаловский. Потом пронесся под новым ЦКАД, миновал Черноголовку, затем Киржач.

Шоссе делалось все хуже. Наконец я добрался до райцентра Ильинское и свернул на изрытую (как предупреждал меня навигатор) трассу до Селищей.

А когда доехал наконец до деревни, то сразу понял, что опоздал.

Римма.

Двумя часами ранее

Никаких поползновений Мишка вечером не проявил. Постельное белье в избе оказалось ветхое, влажное, поэтому стелить его Римма побрезговала. Легли одетыми: девушка на никелированную кровать с шарами, прямиком из сороковых годов прошлого века, а Миня на продавленный диван.

Перед сном на всякий случай он ее вооружил. Нашел в избе старый нож, долго его оттирал от ржавчины, потом точил. У него хорошо получалось все делать руками, можно залюбоваться. Миня снял рубашку, и тело у него проявилось не такое накачанное-оформленное, как у Пана, но жилистое и загорелое. Повязка, которую они поменяли в квартире у Клима, больше не кровоточила. Он и себе наточил тесак с лезвием сантиметров двадцать. А еще – топор.

Рано утром (она спала) встал, сходил на разведку. Пришел через пару часов, когда Римма кофе пила, доложил:

– Въезд в деревню один, по той трассе. По другим дорогам проехать можно только на танке. Если они вдруг появятся, то только как мы. Поэтому ты сиди здесь, а я пойду подежурю.

– Я с тобой.

– Перестань. Это опасно.

– А тебе не опасно?

– Зато ты, если что, успеешь убежать.

– Не надо мне этого, Миня. Идем вместе. А по дороге ты расскажешь, в чем дело. Хотя бы знать, за что погибаем.

– Типун тебе на язык.

Все-таки она его уболтала, и они пошли на опушку вдвоем.

Сознание опасности будоражило кровь – как тогда, почти двадцать лет назад. И тот же Миня был рядом.

В тот раз им обоим удалось выйти сухими из воды – причем почти в буквальном смысле.

Но вот теперь, кажется, прошлое их догнало.

Но, может, обойдется?

Они остановились за кустами, в стороне от дороги. Присели на поваленную и бесхозно брошенную березу.

– Давай, рассказывай, – напомнила Римма Мишке.

– Я по порядку, – сказал он. – Итак, все случилось с неделю назад. Мы с Веткой поехали купаться на залив, в Лебяжье…

– Ветка – это кто?

– Какая разница! Не перебивай! Вот мы в Лебяжьем сидим с ней на берегу на песочке, и вдруг я вижу…

По трассе, ведущей из райцентра, прибывало по машине в час. Кое-кто из деревенских тоже редко-редко отправлялся в обратный путь, в город.

Но вот на дороге, прерывая Мишкин рассказ, появилась «Ауди А4». Черная, явно та же, что позавчера охотилась за ними на Ферсмана.

Машина съехала на обочину и остановилась в лесу, не доезжая изб. Метрах в двадцати от Риммы с Минькой.

Открылись дверцы, из авто вышли двое. И еще один оставался за рулем. Полку бандитов прибавилось – теперь их оказалось трое.

Римме представилось, что один из них – тот, кто стрелял в них ночью после ресторана.

Мишка заставил ее пригнуться, спрятаться за упавшим деревом.

Двое бандосов стояли и разговаривали. Посматривали на деревню, показывали руками.

И вдруг – Римма не могла поверить – Мишка прошептал ей: «Лежи тихо, что бы ни случилось». А сам – глупец, безумец! – бросился к пришлецам. В руке у него сверкнул тесак.

Бежал он бесшумно, и ему удалось схватить сзади ближнего к себе бандита. Он взял его руку на болевой и прижал острый тесак к шее. А потом стал вместе с ним медленно отступать к кустам.

Второй из стоявших выхватил пистолет. Шофер выскочил из салона и тоже направил на Миню оружие. Но стрелять они боялись. Ведь парень прикрывался их подельником и медленно отступал в чащу.

А потом, когда их загородила от бандитов разлапистая елка – Римма с другого угла все видела, – Миша вдруг беспощадно резанул тесаком горло бандита, и тот стал медленно опускаться на землю.

Хлынул фонтан крови, а Мишка тем временем вытащил из кобуры у бандоса пистолет и кинулся в глубь леса, в противоположную от Риммы сторону. Он словно уводил убийц от нее и от деревни.

Вслед ему раздались выстрелы. Двое оставшихся оправились от неожиданности, и им больше не надобно было защищать своего.

Мишка запрыгнул за поваленное бревно и открыл ответный огонь.

Первая же пуля попала второму бандиту в голову. Третий тоже упал наземь. Однако он был жив и стал отстреливаться, прикрываясь лежавшим на земле телом своего подельника.

Миня зачем-то вскочил: то ли поменять дислокацию, а может, в азарте боя добить противника. Римма вдруг с ужасом увидела, как пуля, выпущенная оставшимся третьим шофером, попала ему прямо в середину груди.

Мишка упал. Его тело дернулось и больше не шевелилось.

Девушка кинулась бежать к нему, но остановила саму себя.

Третий бандит не пострадал. Он осторожно встал. Потом прошелся по лесу, поглядел на своих убитых товарищей. Они не подавали признаков жизни. Тогда он подошел к Миньке и, стоя над ним, выстрелил в него сверху вниз.

Контрольный выстрел. Наверное, со своим старинным другом Римма теперь может попрощаться навсегда.