Проводница

Макс недоверчиво посмотрел на нее, и уточнил:

– Лошади Проводников или Хранителей?

Девушка вздохнула, и потупила глаза.

– Понятно, – ответил Хранитель, – только Проводников. Но как ни странно, ему стало легче. Он подумал:

– У меня Воронко умнее всех лошадей Проводников вместе взятых. Выберется! И после этих дум легко встал, и пошел ловить Ласточку. Вернувшись с шустрой лошадкой, Макс увидел лубочную картину. Прямо на траве, свернувшись клубочком, спала Джо. Каждый раз переход давался ей с такой потерей энергии, что сил дойти до какой-нибудь лежанки не оставалось. Видимо этот переход дался слишком тяжело, обычно Проводник держалась еще пару часов. Да и у Хранителя не было уже этих пары часов. Поэтому все его дела свелись к тому, чтобы привязать к ближайшему кусту Ласточку, достать одеяла, переложив на них Джо и приткнувшись самому, закрыть глаза.

Джо вновь снился лес воспоминаний и страхов. Вновь она сидела под вековым деревом, и опять появлялись эти страхи из ниоткуда. Вот умерший появляется учитель, и начинает захлебываясь говорить, что призвание ее не имеет никакого смысла. Вот гибнет ее хранитель, а она не успевает, всегда не успевает. Вот она выбегает из ворот школы, а позади нее зарево огня. Никак не проходит в голове звук лязгающего металла, криков и самый страшный звук, звук падающих тел. Теперь приходят запахи – запах дыма и паленого тела, этот ненавистный запах гари. Кажется, он впитался в нее и поселился где-то внутри. Это все пройдено, пройдено – снова шептала она – все прожито, осознано и боль уже притуплена. Пройдено – кричит она вновь и вновь, и страхи стали отступать. Джо чувствует холод, и в поисках чего-нибудь теплого, просыпается. Было темно, костер не горел, а Макс спал, приткнувшись к небольшому и единственному в этом поле деревцу. Она взяла свое одеяло, и выбрав место возле Макса, свернувшись клубком снова уснула.

Начало истории

Юная ученица проводников Джо Кастелл вылетела за порог своей мрачно – готической школы весьма и весьма озадаченной. С чего начать? Через неделю выпуск – а она еще не сшила дорожный мешок, не выбрала лошадь и вообще платье не готово. Подумав не много, она решила начать с самого важного и отправилась в таверну к дядюшке Хозу. Таверна была украшена цветами в преддверии выпускных всевозможных школ богатого на студенческую молодежь Хестала. Джо с удовольствием смотрела на таверну, не зря она вчера все руки об эти цветы исцарапала и спать поздно легла. Джо стоял на пороге и принимал вино у Стигала, маленького паренька, привозившего произведения винного искусства от старого друга дядюшки – Штора, жившего в деревеньке и имеющего не плохие виноградные лозы. Джо поздоровалась с дядюшкой, расшаркалась со Стигалом, и подумав про себя, что Стигал весьма старомоден, проскочила внутрь. В таверне было на удивление свежо и ни одного посетителя. В это время в таверну дядюшка со Стигалом стали заносить ящики с бутылками. Увидев немой вопрос в глазах Джо, Хоз пояснил: «Все-таки выпускной один раз в жизни, дети придут, а тут как у ханыг».

– Ну, теперь – то точно не как у ханыг – возразила Джо. И действительно, столы все выскоблены, Джо на этом настояла, на столах скатерти, вазы с цветами, да что там говорить везде цветы, помытые до блеска окна, сверкают на солнце, и даже бар – стойка непривычно выделяется отсутствием на ней жирных и желтых пятен.

Дядюшка Хоз проходя мимо стойки, пробурчал: – Согласен. В таком виде она лучше смотрится.

Джо удовлетворенно кивнула головой и полетела наверх, в свою комнату. Там ее ждала Лялечка. Она раскладывала то, что уже завтра должно называться выпускным платьем. Джо быстро сняла с себя свое рабочее платье, и с помощью Лялечки стала облачаться в то, что называла нечто.

– Лялечка – звонко начала Джо – как твои малыши?

– Да что-то расшалились – ответила Ляля – пришлось наказать, так что сидят дома.

– Представляю каково сейчас дому – сказала на это Джо.

Тут Лялечка нахмурилась.

– Джо, ты уверена, что быть проводником – это твое? Проводники практически все мужчины. И у них такая тяжелая забота. Это как-то не идет тебе.

– Лялечка – чуть растягивая слова начала говорить Джо – это точно мое. Мне же оракул сказал. Ляль, а что я еще могу? Куда мне пойти? Ты же знаешь. Меня выкинуло в этот мир. Ни родных, ни близких, мне даже приткнуться некуда. Спасибо дядюшке Хозу – поверил бездомной девчонке – приютил.

– Ну, ты могла бы в театр бродячий податься, вот как ты отплясываешь в таверне, да дядюшка благодаря твоим песням да танцам в два раза больше денег иметь стал. А в театре ты бы точно звездой стала.

– Ляль, если честно – Джо присела прямо в этом нечто на кровать, – я надеюсь, что обратно смогу вернуться, путешествуя по мирам.

– Слушай, ты никогда не рассказывала, как это случилось?

– Да как, как. Шагнула по своему миру, а второй шаг уже здесь. Я же зимой здесь оказалась, холодно, страшно, вся мокрая дошла до города, села на скамейку и решила подумать. Благо, Хоз вышел. Присел со мной поболтать. Вот и болтаем с ним, уже второй год.

– Нда, бывает – задумчиво произнесла Ляля.

– Это я уже поняла позже, что у вас это бывает, только у меня проводника не было, никто не объяснил, – криво усмехнувшись сказала Джо, и тут же переключившись – Ляль, а как ты думаешь какое украшение пойдет к такому платью.

Лиля провела по платью рукой и сказала: «Думаю, бриллианты в самый раз».

Джо посмотрела в зеркало, помолчала и добавила:

– Думаю, к такому зеленому бархату, все-таки изумруды в самый раз.

И тут обе захохотали. Ибо бриллианты и изумруды на фоне такой каморки смотрелись бы крайне вызывающе и нелепо, видимо, поэтому им не было здесь места.

– Мне Ланс пообещал орхидею из своей теплицы, так что украшение будет что надо – завершила тему с украшениями Джо. На том и порешили. Часа через два болтовни и пошива платья Ляля выглянула в окно, посмотрела на солнце и быстро стала собираться. Джо ей помогла с лентами, нитками и еще кучей чего-то, что завтра будет принадлежать ее платью. Спустились они вниз вместе, в зале было уже человек пять посетителей. Джо попрощавшись со швеей, пошла за бар – стойку, одела чепец и передник, взяла поднос и пошла к столикам. Люди, сидевшие за этими столиками были ошарашены непривычной обстановкой, поэтому с перепугу вместо выпивки стали заказывать еду. Собрав заказы на жаркое, тушеное и жареное мясо, Джо подошла к стойке и позвала повариху Клару. Та выплыла из кухни белым облаком тепла и уюта. Девушке всегда нравилось смотреть на нее.

– Клара, прими заказ – нараспев произнесла Джо. Клара посмотрела на листочек, отданный девушкой и ответила:

– Ого, ну это хоть что-то. Сегодня порадуюсь, готовя настоящие блюда, а не эти пивные закуски.

И повернувшись, уплыла в свой чад. Джо осмотрела зал таверны. Появились два новых посетителя, но они не порадовали Джо. Однако преодолев свое презрение, она надела маску безразличия и пошла к солдатам Графа.

– Что желаете? – подчеркнуто вежливо спросила она.

– А подай-ка нам браги, ну и на коленках посиди – тут оба загоготали во весь голос.

– Не вопрос – невозмутимо ответила она – сначала браги. А потом если выдержите – посижу. Очень посижу – сказала и пошла.

Солдаты примолкли на мгновение, а потом один из них крикнул вослед:

– Слышь, проводница! Уведи-ка меня в какой-нибудь раек с голыми девками.

Джо замерла на месте, затем стала медленно разворачиваться, но тут в дело вмешался дядюшка.

– Лавуз, – крикнул он своему вышибале, – эти солдатушки заблудились, и не туда зашли.

Лавуз подошел и молча, встал возле «солдатушек». Дальше все пошло очень быстро, можно сказать, мгновенно. Хоз схватил за руку Джо, перехватив вместе с ее рукой и поднос, который уже из мирного предмета превратился в боевое оружие, Лавуз схватил за шкирку солдат и вот мгновение спустя вновь пустой зал. И тишина, и Лавуз почему-то уже на своем месте на лавке у двери, и Хоз за бар-стойкой, и посетители в полном молчании. И только Джо с недоумением разглядывает свою руку, в которой уже нет никакого подноса, а только расцветает на запястье красивый синяк.

Подумав несколько секунд, Джо подошла к бар-стойке, взяла поднос и пошла на кухню. Пока Джо не было в зале, Лавуз подошел к Хозу и сказал:

– Неспроста, – подумал и добавил, – что-то граф замышляет против проводников, вот уже везде по городу слухи ходят. Солдаты как будто нарочно заводят драки, уж человек пятнадцать проводников сидят в башне Графа.

– Боюсь, что уже не сидят – сквозь зубы произнес дядюшка, – их уже дней десять никто не видел. Ни родных, ни самого Польтуса не пускают.

– Польтус, кто же это? – спросил вышибала.

– Это глава школы проводников. Очень уважаемый человек. Да что там, говорят, великий человек. Говорят, Граф всех подмять под себя хочет, а пройти Польтуса не может, однако боюсь все-таки время Графа пришло. Что-то гайки круто заворачивать стал, – ответил Хоз.

Лавуз вздохнул и пошел к двери, затем обернувшись, кинул:

– Если что и замышлять, то лучше чем выпускной, не придумаешь.

Клиенты таверны закивали, думая, что вышибала сказал о каких-нибудь праздничных увеселениях, а Хоза пробил холодный пот.

– Как же я не подумал? Это же так. Точнехонько. Все выпускники и преподаватели гуляют, никто не окажет серьезного сопротивления.

– Дядюшка, дядюшка, – услышал он Джо, – Что с вами? Что случилось?

Хоз посмотрел на нее, пробормотал что-то, и быстрыми шагами побежал в кухню, оставив Джо в полном недоумении.