Судьба монаха

Видение вернулось. Оно словно загадка, ждало разрешения. Леденящий душу страх, при виде женщины в белом, уже как-то сам собой рассеялся. И теперь я могла спокойно, не спеша разглядывать не замутненный страхами, ее чистый образ.

«Кто она?» – думала я.

От нее исходило какое-то волнение. «Там!» – показывает она. Но там был наш привычный туалет, выложенный черной глянцевой плиткой. Сливная труба с гулким шумом воды, перекатывающимся сверху вниз и больше ничего. Интерьер туалета мне напоминал заброшенный глубокий колодец, по стене которого текут ручьи.

Я снова посмотрела на врача, убедиться тут ли он, слушает ли. Он был на месте.

В голубой рубашке и белом врачебном халате. На вид ему было лет пятьдесят, серьезный добрый взгляд. Очки, голубые покатые глаза, большой нос, короткие седые волосы, лицо гладко выбрито. Александр Владимирович сидел в кресле. Слегка напряжен, обе ноги поставил на пол и облокотившись на подлокотник, он внимательно меня слушал.

– Ты вышла из автобуса… – вдруг продолжил он мой рассказ.

– Да! Я вышла из автобуса и пошла в университет, – продолжила я.

Падение

Университет – маленький деревянный двухэтажный дом с резьбой на ставнях. Памятник архитектуры, сохранившийся со времен русского зодчества. За узорный фасад все называют его «пряник».

Я включила плеер и слушала музыку, пока шла. Солнце так красиво, по-весеннему освещало город, и веселая песня звучала в моих ушах. Я люблю эти короткие моменты, когда можно пройти по улице, слушая любимую музыку и наслаждаться видами проснувшегося города.

Дойдя до «пряника», я выключила песню, сняла наушники, смотала их в клубок и положила в карман. Открыла тяжелую деревянную дверь и прошла по узкому коридору, в котором тихо поскрипывали половицы старого пола. Со второго этажа доносились отдаленные разговоры. Одногруппники о чем-то говорили и смеялись. Я узнала их голоса и улыбнулась.

Подошла к лестнице. Очень крутая. Такая, что ее многие опасались и спускались аккуратно, боком, дожидаясь того, кто поднимается. Я глянула вверх, убедившись, что никто не идет мне навстречу, взялась одной рукой за перила и стала взбираться. Дойдя почти до середины, услышала тихое: «Привет!». Кто-то спускался мне навстречу. Я подняла глаза и увидела приятельницу. Она улыбалась мне и остановилась, чтоб дождаться, когда я поднимусь.

– Но тут, – и я остановилась. Момент, который я никак не могла вспомнить вдруг возник в памяти сам собой, и я замолчала.

– Что там, Анна? – тихо спросил Александр Владимирович.

– Стало холодно. Очень холодно. И вдруг, между нами, показалась тень. Буквально на мгновение исчезла, а затем снова появилась такой прозрачной дымкой. Я присмотрелась. Это была она – женщина в белом.

Меня затрясло. Доктор приблизился.

– Все в порядке! – тихо, но уверенно произнес он и положил руку на мое плечо.

– Я смотрела на нее в упор и шепнула: «Ты!» И в этот момент что-то сильно сдавило мою грудь. Какой-то глухой удар. Дыхание остановилось. От неожиданности и сильных давящих ощущений я отпустила перила и начала падать. Я падала в какую-то холодную, зябкую, черную пустоту. «Что это?» – выдыхая шептала я, пытаясь ухватиться хоть за что-то, но в воздухе уже ничего не могла поймать.

По виду это был старый колодец. От меня отдалялось белое небо, в котором гулко каркали черные вороны. Я падала и видела, как она, заглядывает в колодец. Та самая девушка с длинными волосами смотрела, как я медленно точно во сне погружалась в темноту. Охваченная ужасом, я помню, как пыталась спастись – потянула к ней руки, но, похоже, была уже далеко.

– Господи! – сказала я ошарашенно, посмотрев на врача. – Можно я пойду к себе?

– Все хорошо! Ты молодец! – заметно забеспокоился он.

– Я больше не могу… голова болит. – Соврала я и поднялась с кресла. Александр Владимирович проводил меня до двери.

– Я провожу тебя!

– Спасибо! Но я дойду сама!

– Точно?

– Да! Тут недалеко, – постаралась улыбнуться я.

– Ну, хорошо, – согласился он.

Пока я медленно шла по коридору, почувствовала, как сзади на меня надвигается серая, тяжелая, непроглядная туча. Затмевает собой весь свет, словно гаснут по очереди лампочки в коридоре, и темнота постепенно поглощает все мое существо. Я дошла до кровати, бледная как мел, забралась с головой под одеяло. Спряталась от всего окружающего меня мира. Мне становилось холодно. И этот холод, приближающийся из ниоткуда, медленно сеял в моей душе страх. Я хотела уйти, остаться одна и никому ничего больше не говорить. В голове звучал издевательский смех сестры: «Ваша Аня не только тихушница, но и шизанутая!»

Ироничные подколы отца: «Ну что, привидения больше не появлялись?»

Мамин полный презрения взгляд. Она смотрит на меня и крутит у виска: «Что совсем с ума сошла уже? Еще не хватало! Хочешь, чтоб в дурку упекли?»

Все эти голоса, образы крутились в моей голове. Они перемешивались с объявлениями в бесплатной газетке «Ва-банк», которую раскладывали в почтовые ящики. На ее последних страницах всегда печатали объявления о целительницах и ведуньях. Я вижу и слышу, как протягивая мне газету, родные хором говорят: «Давай, тебе сюда!»

И ядовитый, отравляющий смех разливается по всему моему нутру. Тошнота подкатывает к горлу, выкручивает меня изнутри и мелкая дрожь пробирает все тело.

– Нет, нет! – зажала голову руками, чтоб не слышать их ехидные насмешки.

Слышался голос Гуреева:

– Как ты справляешься со своим одиночеством?

– Неужели я сошла сума? Нет, – уже плакала я, – замолчите!

Вцепилась я себе в волосы. Леденящий душу страх, боль скручивали меня. Я не могла слушать эти голоса и понимала, что скажи я им правду, не вынесу, не переживу их реакции.

– Я нормальная! Нормальная! Я такая же, как все! – твердила я себе, и становилось легче.

Так пролежала до утра, охваченная паникой и страхом, убеждая себя в собственной нормальности. В тот вечер я приняла решение никогда никому об этом не говорить, книги больше не читать, а также целиком сосредоточится на поступлении в вуз.

Гуреев. Помощь

Спустя несколько дней я сидела на подоконнике в коридоре, по привычке поджав ноги к груди, разглядывая в окне листву на дереве, сквозь которую просачивались солнечные лучи.

– Ты не пришла на прием, – послышался голос моего психотерапевта.

– Не хочу, – буркнула я, даже не оборачиваясь в его сторону.

Было слышно, как он вздохнул и присел на другой край подоконника.

– Можно? – вежливо поинтересовался он. Я безразлично пожала плечами.

– Я понимаю, ты сейчас переживаешь сложный период, сомневаешься в себе и, возможно, тебе страшно. То, что с тобой произошло, напугало бы любого, но закрывшись сейчас от самой себя, ты лишь отложишь все это в дальний угол.

– Ну и ладно, – пробубнила я

– От себя убежать не удавалось еще никому. Ведь все наше сознание, подсознание, все равно будет следовать за тобой всюду. Мы все разные, и каждый приспосабливается к жизни, как может. Каждому из нас нужен тот, кто поможет, поддержит или просто выслушает. Дай себе шанс. Отличаться от других – это нормально, – он остановился, давая мне время, обдумать сказанное.

В голове зазвучал издевательский смех сестры: «Ты что, веришь во все это дерьмо?»

Я посмотрела на врача.