Хрон 48 минут. Начало

– Да, это известная история, которую знает весь телецентр «Останкино». Мы ждали вас всей страной, – поддержал улыбкой второй.

– Добрый вечер, – махнул головой Андрей и улыбнулся в камеру по левую руку от себя. – Я обещал. Я здесь.

Ася вошла в аппаратную. Перед шестью экранами сидел режиссер Степа Троцкий, по правую руку стоял креативный продюсер Казанцев, за спиной режиссера с микрофоном сидел сценарист и надиктовывал вопросы в уши ведущим.

Ася наклонилась над режиссером и поцеловала в темечко.

– Давай 48 минут, чтобы на монтаже ничего не резать!

– Боюсь, дедушки не справятся, они тут текст уже третий раз переговаривают, – улыбнулся Степа, не отвлекаясь от экранов с разными планами камер. – Вторая, не режь головы, можешь нормально снимать, оставь воздух. Пятая, я что тебе говорил, крупно глаза можешь поставить и не трогать ничего! Мне нужна крупность героя!

– Ась, – коснулся плеча Казанцев, – он как?

– Нормальный. Правда, ты же понимаешь, что не будет «фарша».

– Значит, плохо подготовила героя, – отрезал продюсер.

Ася была готова ответить, но промолчала. Секунду промолчала и продолжила.

– Это надо делать по-другому, Саш.

Она присела на стул рядом со сценаристом, который разговаривал с ведущими через их головы. Вот так, наверное, должен выглядеть диктор в головах каждого. Маленький, тощий и с бумажками в руках, думалось Асе. – Про него бы документалку бахнуть. Это, мне кажется, бомбанет, а ваше кино и театр никому не нужны в прайм-тайм.

– 15 лет назад он бы согласился… – выдохнул Саша и посмотрел на экраны. – Степ, можешь попросить пятую крупнее взять?

– Пятая, я тебе сейчас ноги вырву! Можешь крупность взять и замереть?! – крикнул в микрофон Степа.

– Но не согласился, – напомнила она Казанцеву, как он 15 лет назад не подготовил героя. – А сейчас…

– А сейчас сделай, чтобы согласился, – бросил надменный взгляд на Асю и криво улыбнулся.

– Я не всесильна, – развела руками редактор, – я поседела, пока сюда его привела! Сначала у него нет времени, потом «ой, простите, съемки», «ой, не успеваю, а давайте завтра», а у нас студия разобрана, а потом он выключил телефон и пропал на два дня и только спустя месяц сказал: «Ну я же обещал»! Я его сжечь хотела, когда он сказал: «Ну давайте в пятницу», – я ему: «У нас эфир в субботу», – а он мне: «Ну вы же профессионалы, что, за ночь не смонтируете?»

– Я обещаю, что наша Люся будет красить твои вечно непрокрашенные корни до конца твоих рабочих дней в «Останкино», – не поведя бровью пообещал продюсер.

– Врешь же. Люся не вечная вообще-то, она еще Шатилову красила, а я только жить начинаю, – старалась уйти от работы Ася.

– Ладно, не можешь, не надо, девочек попрошу, – махнул рукой шеф и вышел из аппаратной.

– У вас остается время на личную жизнь? – услышала она за спиной вопрос сценариста.

– У меня нет времени даже на то, чтобы сходить в туалет, Валечка.

Она встала со стула, оперлась о стену локтем и продолжила следить за съемкой.

Вот уже пять лет она работала в «Откровенное на ночь». До этого два года трудилась на криминальном канале в скандальном ток-шоу, потом взяла отпуск, устав от рыдающих матерей и трупов. Напилась и, опустив ноги в Черное море, сообщила шеф-редактору: «Горите в огне, а я увольняюсь». А потом по какой-то великой счастливой случайности попала в спокойную программу про искусство, театр и кино федерального канала. Телевизионные редакторы мечтают о такой работе, чтобы никакой личной желтухи, чернухи и бесполезного трепа. Начинала она с ассистента режиссера потом была корреспондентом, остановилась на редакторе и застыла. Дальше карьера не двигалась уже два года. Каждые две недели на съемочных пулах Ася вставала в аппаратной за спиной режиссера и следила, чтобы ее программы были самыми интересными (так казалось ей), но программы каждого из четырех работающих на проекте редакторов ничем не отличались – актеры, певцы, цирковые артисты, политики, юмористы… Весь первый эшелон «звездности» прошел через руки редакторов за 15 лет существования «Откровенного». А потом все те же звезды пошли по второму кругу, потому что звезды не редакторы, их много не бывает.

Ася любила наблюдать за ведущими. Она знала их движения наперед – вот сейчас Герман Павлович поправит манжет, коснется наручных часов указательным пальцем и задумается. Это была его фирменная задумчивость, как будто он впадал в секундный транс. В этот момент Максим Яковлевич подхватит его мысль и продолжит диалог с гостем. Дальше они все рассмеются, ну забавно ведь, а герой программы в этот момент расслабится и выдохнет. И вот он готов к откровенному разговору на ночь.

– Час двадцать, Ась! – обернулся Степа, объявив: «Стоп! Снято!» – Идем на рекорд.

– Ну это не три часа, уже радует.

Она погладила его по плечу.

– Когда-нибудь мы впишемся в хрон.

Ася выбежала из студии, на ходу натягивая пальто и укутываясь в шарф, спустилась на первый этаж по лестнице со стороны «маленьких» лифтов и забежала в ASAP[2 - Кафе в телецентре у входа в 17 подъезд.].

– Мне чаечек вкусненький, – улыбнулась она уставшему официанту, – с собой.

– Ась, монорельс ушел, – он указал пальцем на последний уходящий поезд.

– Значит на машине, – она села за барную стойку и скрестила руки на коленях.

– С чабрецом или бергамотом?

– Бергамотом. Хочу, чтобы так звали моего мужа, – улыбнулась она.

– Ася, – раздалось за спиной, и она дернулась, – а выходить как?

– Как заходили, так и… – она обернулась и прикусила язык. – Вы не можете выйти?

Она стянула шапку с головы и запихнула ее в большую сумку, висевшую на руке.

– Вы не проводите? – он улыбнулся и поправил шарф, застегивая пуговицы длинного черного пальто.

– Провожу.

Ася схватила чай со стойки и поспешила проводить гостя.

– Только с одним условием!

– Я опять вам что-то должен? – выдохнул Андрей и на секунду остановился у турникетов на выход.

– Конечно! Из-за вашего поздней съемки я опоздала на монорельс. Не довезете до Тимирязевской? Тут недалеко. Нам по пути.

Девушка махнула охраннику головой, что Ковальчук с ней и его можно выпускать.

– С чего вы взяли, что нам по пути?

Андрей обогнал Асю и открыл перед ней дверь. Его удивляла наглость этой девушки, но вместо того чтобы разозлиться, он улыбнулся.

– Я редактор, Андрей Вячеславович, не забывайте.

Они вышли на улицу, и Ася вдохнула холодный осенний воздух полной грудью.

– Давно не была на улице, – сказала она, спускаясь по лестнице.