Хрон 48 минут. Начало

– Женя!!! Это тот, на чей фильм мы ходили летом.

– Режиссер?

– Актер он. Народный артист России. Снялся в более чем 40 картинках. Преподавал во МХАТе, снимается в кассовых фильмах, озвучивает сериалы и мультфильмы. На билбордах висит по всей Москве.

– А кого играл хоть?

– Отца главного героя играл… в рекламе телефонов снимается.

– Оу, это который такой старый? – скривилась Женя.

– Ему всего 43. Не старый, Жень.

Ася размахивала руками, чтобы объяснить подруге, что артист очень-очень-очень важный в этой огромной стране.

– Ну хорошо, это я поняла. Он в ваших узких кружках известный или типа совсем крутой?

– Жень, его обожают все!

– Не знаю про ваших всех. Ну и что, подвез он тебя? – торопила девушка, обнявши подушку и подложив ее под голову.

– Короче! Боюсь, что сольется, но он не против документалки со мной. Ну, в смысле я снимаю – он снимается.

– М-м, это как?

– Ну это как если бы Ковальский предложил тебе разработать серию программ, в которых только ты придумываешь коды.

– Неплохо, конечно. И что, это нравится людям? – удивилась Женя.

– А мы работаем на аудиторию Ковальчука! Эти женщины писают кипятком от его не всегда выбритой физиономии. И это понравится моему продюсеру. Саша сегодня сказал, что, мол, я не смогу уговорить Ковальчука на интервью. Ага! Конечно не смогу! – завелась Ася.

– Ты уверена, да, что он согласился? – переспросила Женя.

– Нет. В том-то и дело. Он вроде бы не сказал «да», но и «нет» он не сказал.

Ася подошла к выключателю и погасила свет.

– Наверное, мне надо поспать, да?

– Да пора бы уже. И дверь прикрой.

– Знаешь, что мне кажется… – она остановилась в дверях, – для работы на телевидении все-таки нужен мозг. Очень нужен мозг.

– Я тебе больше скажу, – послышался голос Жени, – спинной! Тебе же надо на чем-то сидеть!

Ася улыбнулась, закрыла дверь в комнату подруги и прошла в темноте до своей. Скинула одежду на пол и улеглась на неразобранную кровать. Уже четвертый год они с Женькой жили в этой квартире, сняли ее по знакомству без комиссии. За все время хозяйка так и не подняла квартплату, считала только по счетчикам, а счетчики дорожали каждый квартал. Потом хозяйка умерла, и ее муж стал все чаще наведываться в квартиру проверять, что там да как. Чаще Петр Михайлович приезжал, когда Ася работала, поэтому ее это мало волновало.

С Женькой Ася познакомилась, когда они учились в Тюмени в университете. Женя на физмате, а Ася на филфаке. И только три года спустя, когда обе переехали в Москву, судьба свела их на вечеринке общих знакомых. И распив бутылку чего-то крепкого и цветного, они решили, что вместе веселее. Так и жили. Женя работала в крупной технологической компании, Ася – в крупной продюсерской компании, производящей тв. проекты для центральных каналов.

Ася прикрыла глаза и вспомнила, как волновалась до приезда Ковальчука на программу. Она каждый раз испытывала одинаковое волнение, когда ждала героев, и каждый раз это волнение проходило, когда герой садился на стул перед ведущими. Ася поджала пальчики ног, а потом отпустила, чтобы расслабиться. Ей хотелось спать, но в голове не прекращали жужжать как пчелы слова, услышанные за день: «Камера! Мотор!», «Я опаздываю», «Письмо на почте», «Утверди этот чертов сценарий», «Я седая уже с вашим телевидением», «Не можешь, не надо, девочек попрошу». Это все врезалось в голову и летело дальше в сон. Нет, она не может позволить кому-то другому сделать эту документалку! Да и почему она должна была кому-то что-то отдавать?!

Главным ее конкурентом среди четырех редакторов была Марго. Редактор она была не просто непредсказуемый. Иногда ее решения доходили до абсурда. Маргарита уже два года как метила на место шеф-редактора проекта, и каждый раз, когда ныне действующий шеф уходила на больничный на два дня, она тут же давала знать, что существует и что очень хочет что-то поснимать. Обязательно сложное, обязательно звездное, обязательно так, чтобы все обзавидовались. Только вот рейтинга это никогда не давало. На этом Марго и проседала.

Ася так давно не засыпала в своей кровати. До этого съемочный пул и две ночи в монтажке на диванчике в АСК-3[3 - Аппаратно-студийный комплекс 3 телецентра «Останкино».], а до этого она ночевала у своего бывшего парня Миши, который вроде бы как бы не бывший, но это даже не отношения, и как бы… ну вы понимаете. В общем, последние три ночи она просто хотела домой. Ася улыбалась сквозь сон. Перед глазами стоял образ Ковальчука, который дает ей самый высокий рейтинг в истории телевидения – доля в 60 по стране ее бы устроил. И пусть смотреть ее фильм будут только Владивосток и Камчатка, но это будут ее зрители.

Перед глазами проплыл анонс документального фильма: «Откровенно – Андрей Ковальчук». И ведущий за кадром: «Самый популярный артист России даст самое откровенное интервью в своей жизни!»

– Мне нравится, – прошептала она, вытащила одеяло из-под себя, натянула его на голову и провалилась в сон.

Утверждение идеи

Пробравшись через толпу массовки в 17-ом подъезде, Ася прошла к турникетам в первый КПП. Пропуск застрял между паспортом и кошельком, пришлось выковыривать. Она не любила проходить через 17-й, но к монорельсу это был ближайший подъезд. Жизнь актеров массовых сцен всегда удивляла Асю. Эти люди, здоровые, полные сил и энергии (обычно мужчины), могли сидеть по несколько дней съемочного пула и раздавать аплодисменты героям всех студийных программ на телевидении. «А могли бы заняться делом». Но так думала Ася. А Ася не могла усидеть на месте и часа, не говоря уже о целом съемочном 12-часовом, а то и 15-часовом дне.

Эти люди спешили посмотреть на Урганта или Якубовича, но чаще на Елену Малышеву. На Малышевой всегда было больше всего массовки. Хотя, может быть, потому, что у нее в команде был невероятно красивый администратор? Ася, когда видела Диму, всегда улыбалась сильнее, порой так что скулы сводило от улыбки, но ни разу не была замечена.

Проскользнув по улице мимо дорогих машин на парковке, девушка влетела в телецентр и тут же упала в руки Кузнецова. Лешка был из тех шеф-редакторов, кого можно было отправлять хоть на край света, и он бы попросил еще одну такую же командировку и можно на подольше. «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов» – это была его тема. Лешу можно было увидеть чаще в криминальных хрониках с энтузиазмом зачитывающим стендап[4 - Стендап – вербальный репортерский прием, когда журналист работает непосредственно в кадре.], чем в офисе обзванивающим героев, для него это была рутина рутин. Под рутиной он предполагал обзвон героев, написание сценария и придумывание ТЗ для корреспондента. Это все было не про Лешу. Леша был монстр эфиров!

Они познакомились на ток-шоу. Ася помнила день их знакомства как сейчас и никак не могла забыть, а очень хотела. Она, тогда еще молодая и устремленная, только-только пришла работать на шоу. Скромно присела за свободный компьютер и стала обзванивать отделения полиции, чтобы нарыть хоть какую-то новость, а Леша сидел напротив и обзванивал морги, ему казалось, там найти историю для программы гораздо проще. Около месяца Леша орал на нее и подкидывал книги по НЛП на стол, чтобы Ася зашевелилась и наконец начала работать. Для Леши работать – это было когда без сна и отдыха, пока ноги не откажут от стресса. Через два года Ася ушла из программы.

Леша пытался образумить взращенного редактора, на что она ответила: «Я же все равно рано или поздно уйду». Шеф-редактор осознал, принял, даже простил. После ухода Ася выдохнула и еще долго задавала себе вопрос, почему не ушла раньше.

Лешка кайфовал от постоянных командировок. Ему нравилось снимать тех, кто страдает и плачет. Он любил за ночными посиделками в «Гурмане»[5 - Кафе в телецентре у центральных лифтов.] рассказывать, что последнее интервью с чуваком, который вырезал всю семью и ушел в секту, это его рук дело. И что доля рейтинга по стране была огромна. Но все знали, что огромная цифра не перескочила их программы, и выдыхали.

– Какие сутки без сна? – поймал он Асю в большущие руки на проходной.

– Первые пошли, Кузнецов! Я тут… шла на работу, – запнулась она. – Ты в командировку?

– В Сирию. Хочешь со мной?

– Я бы… нет… спасибо! – растерялась Ася. – У меня все хорошо.

– Да закроют вас скоро, будете раз в месяц в повторах выходить, – язвил он.

– По голове себе постучи! – отреагировала она, легонько коснувшись не раз уже битой макушки.

– Да стучи не стучи, к тому все идет. У вас рейтинги как у «Голых и смешных».

– Мы людей не раздеваем, мы их раскрываем.

– Плохо раскрываете. Вам бы чернухи, что ли, добавить, – предложил Кузнецов. – Я тут недавно снял крутой сюжет…

– Да тошнит уже от вашей чернухи, – перебила она, зная наперед все его истории. – Хочется делать что-то достойное, что-то, что вернет телевидение, а не утопит его в слезах Волочковой.

– Ты еще Союз вспомни, когда дикторы «Вестей» надевали костюм полностью, боясь, что брюки из-под стола видно будет.

– Еретик! Побойся того, чье имя нельзя произносить!

Девушка обняла Лешу и поспешила дальше по коридору, только бы не задерживаться в проходе за «бла-бла-бла».