…Собрав богатый урожай оваций, магистранты потянулись за кулисы, и зал заполнили нежные аккорды Ника Кейва[26 - Композиция «О Children»].
Танцпол, как пылесос, втягивал в себя всё больше разноцветных людей.
– Не можно, а нужно, – явно рассчитывая на эффект от пионов вальяжно бросил Рустам.
Серебряный клык в его ухе конвульсивно закачался.
Спасаясь от двуличного чёрта-метросексуала, Вера уныло покосилась вправо, пересчитала эльфов-первокурсников и внезапно остолбенела.
…Покачиваясь в подобии танца с облепившей его изумрудной кляксой, упырь не отрываясь смотрел сюда; смотрел вызывающе, плаксиво и презрительно.
Так, словно одновременно готовился напасть и умолял пощадить.
Напасть? Вызывающе? Презрительно?
Да какого же чёрта?
Упырь считал, что ему можно всё, если он скопировал морду с обложки журнала?
Ноздри раздулись, а ладони вспотели.
Будь что будет.
– Рустам, идём танцевать?! – громко распорядилась Вера.
Вскочив, она потянула математика за тощую руку.
Тот с готовностью подчинился, плотоядно сверкнув глазами.
Чёрт знает, чем это чревато.
– Рисковать так рисковать, – решительно отрезала Верность Себе.
Верность же Другим была в священном ужасе ещё с начала вечера.
Подхватив подол платья, Вера нагло приблизилась к упырю и кляксе, откинулась на гатауллинское предплечье и обвила рукой его шею.
Из глаз Елисеенко полетели надменные стрелы. Его руки на талии кляксы напряглись.
Казалось, воздух вокруг раскалился и трещал по швам.
Сердце заходилось испуганными ударами, но все они летели мимо.
Рано пугаться. Рано.
В голове полыхал ведьминский огонь.
– Наклонишь меня? – крикнула Вера в ухо Гатауллина.
Обалдев от смены атмосферы, Рустам ловко и размашисто опрокинул её на свою руку.
Спина выгнулась, как луковая тетива. Мир кувыркнулся и засиял перевёрнутой рампой.
Ладонь Рустама тряслась от напряжения. Его лицо склонилось к её шее…
ХЛОП!
Вздрогнув, Уланова выпрямилась и огляделась. Тяжёлая дверь актового зала подрагивала.
Изумрудная клякса стояла одна и что-то кричала Насте Шацкой, обиженно указывая безупречной ладонью на выход.
Вампир исчез.
* * *
– Легковоспламеняющееся, – заключила Интуиция, изучая план эвакуации сердца из грудной клетки. – Не чиркать шпильками и пионами поблизости.
– Он выбежал, поссорившись с кляксой, – буркнула раскрасневшаяся Верность Себе, смущённо поправляя корсет.
– Нет! – громыхнула Интуиция, помахав перед носом Хозяйки обожжёнными пальцами. – Он выбежал из-за тебя!
Тело затопило внезапное бессилие.
Хватит на сегодня лицемерных выходок, пожалуй.
Даже если продолжают лицемерить решительно все, кто-то должен остановиться первым.
– Я не хочу больше танцевать, – пробормотала Вера, не заботясь, слышит ли её Рустам.
– Почему? – гаркнул он ей в ухо; его чёрный взгляд сверкнул раздражением.
Разбежавшись, спрыгни со скалы.
– Ноги на каблуках болят, – сухо отозвалась она. – И мутит. Я выйду.
– Останься! – заявил он, и в его голосе проскользнула сталь. – Мы только начали!
Его пальцы сомкнулись на её запястье, и тонкая кожа заныла.
Злости уже было нужно очень мало.
Видит Джек О’Лантерн, ей было нужно мало.
Стоило всего лишь поднести к тыкве свечу.
– МЕНЯ СЕЙЧАС СТОШНИТ! – крикнула Уланова, больно ударив по смуглой руке. – ПРЯМО НА ТЕБЯ! ЯСНО?!
В лице Рустама мелькнула ошарашенная ярость, и он на миг замешкался, ослабив хватку.