Катастрофа для байкера

– Не знаю, как ты, а я тебя помню.

– А я тебя нет.

Ах ты стервочка.

– Ничего, запомнишь.

Она промолчала, но на губах промелькнула слабая улыбка. Я отхлебнул пива, и она тоже потянулась к своему стакану. На этот раз отпила совсем немного.

– Папа погиб на трассе, ты знаешь? – подняла на меня глаза.

Я кивнул. Слышал об этом. Как раз заканчивал последний курс магистратуры, когда прошла весть, что Лесник разбился. Но подробностей я не знал, посетовал, конечно, что случилась такая беда. Но – мы все это знаем – мотоциклисты иногда бьются. Все мы под Богом ходим в этом смысле. Кто-то отделывается переломами, кто-то больше никогда не сядет на мот, а кого-то – увозят в деревянном ящике.

– Соболезную…

Пусть даже если бы погиб мой собственный отец, я только плюнул бы на его могилу. Эта девчоночка своего явно любила.

Она кивнула, шмыгнула носом. Передёрнула плечами, словно замёрзла.

– Холодно? – спросил я и запоздало назвал себя дебилом. Ну конечно холодно, она же в одной майке, а тут не то что сквозняк, тут ураган гуляет.

Я снял мотоциклетную куртку, пересел к девчонке и накинул на её тоненькие плечики.

– Спасибо, – сказала она.

Слегка повернула ко мне лицо с повисшими на мокрых ресницах слезинками, и меня повело. Я только тут заметил, что у неё слегка разного цвета глаза, один обычный, серо-голубой, второй – с яркой прозеленью во всю радужку. Эти большие влажные глаза, дрожащие нежные губки бросили меня в жар.

И она, то ли развезло от алкоголя, то ли перестала чувствовать во мне врага, доверчиво приподняла ко мне личико.

Гори всё огнём, если я сейчас её не поцелую.

Но я не успел. За моей спиной раздался возмущённый мужской голос:

– Санька! Ты офигела, да? Какого хрена ты меня одного оставила?

Я повернулся, не сдерживая раздражения. Её длинный хмырь торчал совсем рядом, унылая рожа вытянулась, овечьи глаза возмущённо сверкали. Пиво ударило мне в голову, и я приподнялся, чтобы сообщить парню, где тут выход. Но девчоночка пискнула что-то и вскочила, пролезая мимо меня. Скинутая с плеч куртка небрежно полетела мне на руки.

– Извини, знакомого встретила, – начала оправдываться моя собеседница.

Хмырь посмотрел было на меня недовольно, но, оценив мою фигуру, похоже, передумал связываться. Ещё бы, если рост у нас был примерно одинаковый, в обхвате плеч я был раза в два его шире.

– Я, блин, тебя обыскался по всему клубу, как дурак! – вместо этого решил, похоже, напуститься на девчонку. – Ты вообще-то у меня живёшь, не забывай как бы.

Так. А вот это новость. Так они живут вместе или только друзья?

– Эй, парень, – окликнул я его.

Дрыщ слегка вжал голову в плечи, но обернулся.

– Ты на девчонку-то не срывайся.

Он неразборчиво буркнул что-то, по-хозяйски приобнял её и попытался увести. Она пошла – но я усмехнулся, увидев, как она тут же сбрасывает его руку. Похоже, дрыща тоже держат на расстоянии. Нервно переговариваясь, размахивая руками, они пошли прочь.

Я проводил их взглядом. На фоне долговязого дрыща девчушка смотрелась совсем миниатюрной. Злой маленький чёртик.

Санька… Александра, стало быть.

Всё ясно с ними, держит парня во френдзоне, а у того от спермотоксикоза уже яйца лопнуть готовы. Бедняга. Ладно, буду великодушен и не стану подкатывать к ней больше. Девчонок полно, и куда беспроблемнее, чем эта. Вон, кстати, грудастая блондиночка явно строит глазки.

Я подхватил куртку и встал.

Санька

Вано, кажется, всерьёз взбесился, что я ушла так надолго. Странный, куда бы я подевалась, оставив у него и куртку, и телефон, и всё остальное? Подумаешь, слегка задержалась. Подождал бы, не маленький.

Но нет, мало того что искать отправился, так теперь шёл рядом и обиженным тоном выговаривал:

– Ты приехала со мной, так и будь весь вечер со мной, чего ты с хреном моржовым каким-то за столик уселась?

Хрен моржовый. Я вспомнила лицо того парня, Марка, представила его в вышеуказанном образе и еле подавила смех. По-моему, он даже в виде этого самого моржового сохранил бы холёную вальяжность загорелой рожи.

Когда я сегодня заметила его на Горе, даже подумала, что он забрёл на тусу случайно. Или он из тех парней, которые садятся на мотоцикл для того, чтобы цеплять девушек. Высокий, крепкий, загорелый – это в апреле-то! От улыбки бабы вообще, наверное, в штабеля укладываются.

Я даже засмотрелась поначалу. Стоит такой мачо на фоне неба, курит, смотрит на город. Тоже достала сигаретку. Глазела на него, уговаривая себя, что просто получаю эстетическое удовольствие.

Потом он вдруг докурил, выбросил бычок и направился прямиком ко мне. Я испугалась, что он заметил мои взгляды, хотела по-быстрому отшить, но тут, слово за слово, выяснилось, что он и есть парень на «дукати».

Я, конечно, обалдела. По-моему, нужно запрещать мужикам, которые выглядят, как мужские модели, гонять на мотоциклах. Это же просто приём ниже пояса, ни одна девушка не устоит.

Ну, разве что у неё есть хорошая прививка от мужчин, как у меня.

Не знаю, почему я согласилась с ним посидеть. Наверное, интересно было узнать, откуда он такой взялся. Марк Реутов.

Он вызывал во мне противоречивые ощущения. Мне нравилось на него смотреть, я вообще загляделась на его руку, когда он брал со стола свой стакан с пивом. Крупная, с резко очерченными костяшками, выступающими венами. Тоже загорелая, как лицо. И голос его мне тоже понравился: мягкий, с проскальзывающими порой рычащими нотками.

И одновременно с этим он меня дико раздражал. Во-первых, потому, что он, похоже, привык пользоваться своей мужской привлекательностью, явно считал, что уложит в постель любую. Во-вторых, что ни фраза, то с подковыркой. В-третьих… меня раздражала собственная реакция на него. То, что я терялась от его взгляда, как овца, бекала и мекала, не зная, что отвечать на подколки. Что обрадовалась, снова увидев его там, на танцплощадке. Что по телу невольно прошёл жар, когда он обнял меня.

Я помотала головой, возвращаясь в настоящее. Забыли про этого Реутова, обычный бабник, каких тысячи. Надо с Ванькой разобраться.

– Почему я с тобой должна быть, мы что, сиамские близнецы, что ли? – возразила я вслух. – Я же тебе развлекаться не мешаю, почему я не могу потанцевать и поболтать со знакомым?

Ванька остановился и обиженно засопел.

Блин, я знала эту его привычку. Пытается показать, что недоволен и одновременно не хочет ссориться. Нет чтобы послать или по-мужски заявить, мол, будь рядом, и разговор окончен. Нет, Ванька по жизни пытается уладить дело бабьими способами: уговорами, рассуждениями, наматыванием десятков метров лапши на уши.

– Ну ты как бы моя девушка для всех, – так и есть, начал переливать из пустого в порожнее. – Что я, один должен быть, когда моя девушка с кем-то другим сидит?

Я скрестила руки на груди и посмотрела на него сверху вниз (технически снизу вверх, но со всем высокомерием её королевского величества). Не сработало, Вано только распалился: