Одержимые сердца

Никто не говорил ни слова. Нас окружали лишь песни ночных птиц и треск насекомых. Благодаря теплой летней ночи, камни успели высохнуть, но воздух был полон влажности и запаха мокрых деревьев, травы и земли. Приятный успокаивающий запах, навевающий воспоминания о моей настоящей юности, когда семнадцатилетняя, я гуляла по темному дремучему лесу, в поисках потерявшегося путника или охотника. В поисках пищи. Такая же яркая луна и все те же сияющие белые звезды. Моя самая первая самостоятельная охота и первая собственноручно убитая жертва: молодой парнишка, преследовавший дикого кабана. Он был так мил: спросил: «Заблудилась, красавица? Здесь недалеко есть деревня. Пойдем, отведу тебя!». Ах, он был сама галантность. Что сказать, в тот вечер я и повеселилась, и насытилась. Одни лишь приятные воспоминания. Но с тех пор прошло столько лет. Столько изменилось. Мир изменился. И я изменилась.

– О чем ты задумалась? – голос Миши ворвался в мой разум и вывел меня из омута воспоминаний.

– Что? – переспросила я, взглянув на нее.

– О чем ты так усердно думаешь? – сказала Миша. – У тебя на лице написано, что ты где угодно, но только не здесь.

– Да так, вспомнила свою первую охоту, – усмехнулась я. – Но я тебе о ней рассказывала.

– Да, помню, – улыбнулась Миша и обернулась к Маришке. – А вот ты ни разу не рассказывала о своей первой охоте!

Маришка тихо рассмеялась.

– Ты никогда не спрашивала, – ответила она на упрек сестры. – Но я расскажу, раз тебе так необходимо об этом узнать.

Я заинтересованно посмотрела на Маришку: ведь я тоже ничего не знала о том, как прошла ее первая самостоятельная охота. Когда Маришке исполнилось восемнадцать, я училась в Париже и мало интересовалась тем, что происходило дома, в Варшаве.

– Честно признаться, я была очень неуверенная в себе и даже боялась идти одна. Я попросила отца проводить меня, хотя бы до леса, но он сказал, что я должна все сделать сама. Мне только исполнилось восемнадцать лет, и я была полна сомнений в себе…

– Ха! А когда мне было восемнадцать, меня не выпускали из дома, и мне пришлось с боем вырывать свое право учиться в Оксфорде! – с чувством перебила ее Миша. – Ой, прости… Продолжай, пожалуйста.

– Я зашла в лес и стала искать жертву. Их было много, потому что это была зима, и смертные каждый день собирали в лесу сухие ветви и рубили деревья. Я помню, это был молодой мужчина, – я не хотела убивать женщин и детей. Я подошла к нему, набросилась на него… Но я была не уверена в себе и двигалась слишком медленно, и он отбросил меня от себя. Правда, я успела порвать клыками его сонную артерию… Он стал убегать. Он кричал, что на него напал вампир, и, Боже, как я испугалась в этот момент! Думаю, страх помог мне, и я догнала его, скрутила ему шею и… Вот и вся история. Когда я пришла домой, я солгала родителям, что все прошло гладко… Чтобы они не посчитали меня слабой. – Маришка закончила свой рассказ и замолчала.

Мне вдруг стало немного жаль ее.

Меня не было рядом в тот момент. Я могла бы поддержать ее.

Но я была слишком эгоистична.

Маришка мало интересовала меня. Как сестра. Как личность. Я никогда не была рядом. Никогда не была для нее понимающей старшей сестрой. Все, что я делала – смеялась над ней. Издевалась.

От осознания этого волосы на моем затылке зашевелились.

Но если Маришка ненавидит меня, – почему она поделилась своей тайной не только с Мишей, но и со мной? Она солгала самым дорогим, самым близким – родителям. И все же, только что она рассказала это мне. Не стесняясь. Не стыдясь. Неужели она доверяет мне? Или ей просто абсолютно откровенно наплевать на то, что я о ней думаю?

Черт, так и есть. Всего-то!

Я – ужасная сестра. Все это время я была зла на Маришку, за то, что она забрала у меня Мишу, но на самом деле, я злилась лишь оттого, что Маришка стала для Миши той, кем никогда не была для Маришки я – понимающей старшей сестрой.

– Маркус знает? – тихо спросила я.

– Конечно. К тому же в том, что случилось, нет ничего постыдного. Не все рождаются отличными охотниками, и многим приходится учиться, чтобы стать ими, – спокойным тоном ответила мне Маришка.

– Мою первую охоту тоже вряд ли назовешь удачной, – задумчиво сказала Миша.

Я усмехнулась: да, сестренка рассказывала мне о той ночи. Сплошная комедия.

– Маришка права: первая охота – это русская рулетка, а удачное ее завершение – чистая удача, – сказала я, но не для того, чтобы поддержать Мишу, нет. В этот раз я желала поддержать Маришку и дать ей понять, что я ни в коем случае не осуждаю ее.

– Хм! – хмыкнула в ответ Миша.

Вновь тишина.

Мы лишь шли вперед.

В моей голове было пусто. Я не знала, о чем можно было заговорить, чтобы вызвать беседу. И я надеялась, что кто-то из моих сестер скажет хоть что-нибудь, чтобы я смогла подхватить ее слова и перевернуть в комфортное мне русло: искусство, фотография, выставки.

Увы, в течение пяти минут нами не было сказано ни слова.

– Какую породу собак предпочитает Седрик? – все же первая прервала тишину я.

– Седрик? – переспросила Маришка.

– Да, твой сын, – уточнила я.

– Зачем тебе это? – скептически спросила Маришка.

– Он получит от меня щенка к Рождеству, – решительно заявила я.

– Даже не спросив его родителей о том, что они об этом думают?

– Но, Маришка, Седрик так любит собак! Только посмотри, как он интересуется моей Фликкой! – поддержала меня Миша.

– Нет, собаки в моем доме не будет! А если Мария приедет со щенком, то щенок отправится обратно к ней, в Лондон, в посылке! – В голосе Маришке послышалось нескрываемое раздражение.

– Почему ты так настроена против собак? – недовольно спросила Миша.

– Я ничего против них не имею. Но в моем доме собаки не будет! – отрезала Маришка.

– Маришка во всей своей красе! – вырвалось у меня из глотки нотка яда.

Маришка громко хмыкнула.

– Да, Мария, ты совершенно права: я – дьявол во плоти, а ты – невинный агнец Божий! – с чувством, ответила она мне.

– Что-то наш разговор начинает мне не нравиться! Давайте поговорим о… – начала Миша, но я не смогла сдержаться и перебила ее, желая выплеснуть на Маришку все мое раздражение ее поведением.

– Ошибаешься, дорогая сестрица! Агнец Божий – это ты! Всегда такая спокойная, манерная мисс Элегантность Маришка Морган! Вечно хочешь подстроить всех под себя! – съязвила я.

Маришка резко остановилась и, отпустив руку Миши, встала напротив меня.

– А какой, по-твоему, мне лучше быть? Вульгарной, безвкусной распутницей? Но нет, постой! Ведь одна такая Мрочек уже есть! Ты! – ледяным тоном и с ледяным взглядом сказала она мне в лицо.

– О, простите, мисс Сама Невинность! – Я приняла бой и, тоже отпустив Мишу, всплеснула руками. – Пусть я вульгарна, хотя это уже в прошлом, и ты не смеешь называть меня теперь так…

– Мария, Маришка, пожалуйста, успокойтесь! – Миша встала между нами, но я была так зла на Маришку и так надеялась уколоть ее как можно больнее, что просто совсем забыла о присутствии Миши.

– Ха-ха! Да всем понятно, что это Брэндон сделал из тебя стильную даму! До этого ты была посмешищем! Все только и говорили родителям о том, какую красотку из дешевого кабаре ты собой представляла! – крикнула мне Маришка.