Перекати-поле

– Розка, когда сыночек будет?

Розка отмахивалась:

– Хватит дочки.

– Да я б и дочку, и сына, и еще дочку, много деток хочу.

Розка фыркала:

– Я одна и это мне не мешает.

– Я тоже один, – отвечал Вася,. – Ни брата, ни сестры – плохо.

Розка ушла на работу в школу. Мать подошла к Васе и сказала:

– Не будет у тебя больше ни сына, ни дочки.

– Почему? Откуда знаешь?

– Траву пьет, скидывает детей.

Вася побледнел, побежал на край деревни к тетке Марье, ногой распахнул дверь и с порога заорал:

– Еще раз дашь отраву Розке – удушу.

– Вася, бог с тобой, ты чего это расходился?

– Я тебя предупредил, тетка Марья, Розке больше отраву не давай.

Придя с работы Вася учинил допрос, где Розка прячет склянки с отравой. Розка отнекивалась, что ничего не пьет и никуда не ходит ни за какой отравой, но тут снова влезла мать и указала на тайник. Вася вынул все без разбора, перебил все пузырьки. Ровно в срок Розка родила сына и после родов собралась в город.

– Розка, какой город? Где мы там будем жить? Здесь дом, мы с тобой работаем, дети присмотрены.

– Не хочешь – не едь, я тебя не заставляю.

– Ты заберешь детей, уедешь, а я здесь буду? Ты жена моя. Где я – там и ты с детьми.

Розка ухмыльнулась:

– Ты думаешь я без тебя пропаду? Да от тебя пользы, как от ведра дырявого.

Вася вскипел:

– Ты что болтаешь?

Розка сказала, как припечатала:

– Я еду в город. Я хочу нормальной жизни. Поедешь ты со мной или нет – мне все равно.

У Васи шла кругом голова, где будут жить в городе, по коммуналкам, нужно устроиться на работу. Он вообще не представлял, как он будет жить в четырех стенах. Собрав нехитрые пожитки, они уехали в город. Вася, обвешанный узлами, с Лидушкой на плечах, шел за Розкой и все спрашивал:

– Мы куда?

Розка, ничего не отвечая, шла вперед. Васе казалось все чужим: пыльные улицы, дымящиеся трубы заводов, узкие улочки-переулочки. Розка свернула на аллею, усаженную липами. Подошла к дому в 5 этажей, вошла в подъезд. Вася вымотался, а дети капризничали и хныкали. Розка вынула ключи и открыла дверь в квартиру на третьем этаже. Она прямиком вошла в комнату и положила ребенка на широкую кровать. Вася прошел следом и, скинув с себя поклажу, осмотрелся. Два огромных шкафа, между двумя окнами круглый стол со свисающей до пола скатертью. Массивное кресло в чехле. Комната была большой, светлой. Вася спросил:

– Это наша комната?

– Это моя квартира, вся.

В квартире было три огромных комнаты, забитых мебелью, книгами, зеркалами. Кухня с посудой, со стульями, мягким диванчиком и абажуром над столом. Вася ходил по комнатам и изумлялся, такой роскоши в своей жизни он не видел. Он спросил у Розки:

– Откуда это все и как это удалось сохранить за годы войны, когда люди за краюху хлеба отдавали все до последнего?

Розка бросила скупо, что ее родители были не последние люди в городе, занимали высокие посты. В последний год войны они попали в НКВД, каким-то чудом за ней осталась квартира и все имущество, на ее письма не пришло ни одного ответа.

Розка устроилась на работу секретарем в райком партии, а Вася – на завод. Розка воспитывала детей жестко, Лидия ходила в балетный класс. По ночам от боли в суставах и мышцах ребенок плакал. Вася спрашивал у Розки:

– К чему такие жертвы, зачем мучать девочку?

– Я хочу воплотить свои мечты в дочери.

Лида мучительно переносила танцы, ей не нравилось. Не нравилось заниматься, не нравился преподаватель. Дни, когда не было занятий, с ней занималась мать. Роза была гибкой, как лоза, гнулась в все стороны. У Лиды многое не получалось. Она была не идеально сложена, широка в кости, полновата. От вареной моркови и каши уже тошнило. Она видела, что мать не довольна и злится, когда на очередном занятии Лида порвала связки, она матери заявила:

– Я танцевать не буду и ты меня не заставишь.

Скандал был сильный. Роза кричала, что Лида бездарность, что у нее гнилые корни, что она не умеет бороться с трудностями. Лиду и четырехлетнего Филиппа отдали в музыкальную школу на скрипку. Благовидная старушка с буклями на голове и жабо на блузе пыталась втолковать ноты классу из 10 человек. Дети мучали инструменты. В очередной раз придя за детьми Таисия Игоревна подозвала к себе Розу и сказала:

– Не мучайте детей, ну не дана им музыка. Они летают в облаках и совершенно не слышат то, что играют.

Роза разозлилась и отдала Лиду и Филиппа частному учителю. Учитель жил в соседнем дворе и дети на уроки ходили сами. Идя с занятий, они решили погулять во дворе с ребятней. Филипп сцепился с мальчишками. Видя, что обижают брата, Лида схватила скрипку и разогнала всех своим инструментом. Увидев разбитую скрипку Роза пришла в такую ярость, наказала детей. Вася пытался поговорить с Розой, но у Розы был один ответ:

– В них течет твоя деревенская кровь, ни к чему светлому руки у них не стоят.

– Ну зачем пацану пиликать на скрипке? Подрастет, на бокс его отдать, а Лида выучится шить или в медицину пойдет.

– Шить? – злилась Роза, – кто шьет – таких море, а кто на скрипке играет – единицы, а чтобы с разбитой рожей ходить, бокса не надо. В синяках и ссадинах Филипп из детского сада приходит.

– Розка, ну чего ты злишься, что ты с детей хочешь, они еще малы. Они и так жизнь узнают, а ты их детства лишаешь.

Розка изменилась, приехав в город. Васю каждый раз шпыняла – не так одет, не так сидит, не так ест, не так детей воспитывает. Завела себе собаку, маленькое, злобное существо, которое Васю на дух не переносило, а Вася ее. Она с Розкой и ела и спала. Долго Розка не позволяла к себе прикасаться. Вася не выдержал и нагрянул в спальню. Розка полоснула колечком по его плечу и тонко срезала кожу. Вася удивленно посмотрел на выступившие капли крови. Розка прошипела:

– В следующий раз таких узоров нарисую, кровью истечешь.

– Розка, ты чего? Ты ж бабонька моя, как же так?

– Я значит стирай, готовь, – стала перечислять Розка, – я в несколько раз больше тебя зарабатываю, еще и в постели ублажать тебя? А что ты сделал для меня? Подарил мне что-нибудь или сводил куда-нибудь? Ты даже ни разу не поинтересовался чего я хочу.

– И чего ты хочешь?