Деяние Луны

Я смотрела то на дверь, то на вещи, удивляясь и одновременно радуясь такому безразличию.

«Странный какой-то, – голова медленно опустилась под воду, ощущая, как поток нежно массирует кожу, увлекая пряди волос за собой. – Забавно, только проснулась, а чувствую себя такой разбитой».

Сквозь рябь пробивался лунный свет, баюкая темнотой. Хотелось открыть рот и зевнуть, отдаться жару, но нельзя.

Сон в ванне – опасное занятие. Ведь вода – тот же вампир, высасывает все силы, лишая возможности покинуть её, поэтому страшнее не утонуть, расслабившись в горячих объятьях, а оказаться запертой в каменной ловушке.

И хотя дома я предпочитала просиживать в ванне часами, вдыхая аромат свечей, здесь завершила купание за рекордно короткий срок, стремительным натиском атакуя кожу жёсткой мочалкой, стирая грязь и вонь с тела.

«Нужно выходить, – закутавшись в махровое полотенце, которое пушистыми ворсинками собирало капли, я с интересом смотрела на нишу, где лежала аккуратно сложенная одежда. – Да ты педант!»

Расправив бордовую футболку, я натянула её на себя, с опаской поглядывая на дверь.

Лишённая даже простой щеколды она, после общения с парнем, внушала мне страх.

Кто знает, что взбредёт ему в голову, вода-то уже не журчит. Вдруг решит проверить, не утопла ли я, и снова ворвётся внутрь.

Затянув как можно туже пояс на бриджах, я поправила волосы, которые мокрыми прядями рассыпались по плечам:

«Что ж, пора», – и, надавив на ручку, вышла из ванны.

«Где он? – проскользнуло в голове, когда диван оказался пустым, а взгляд тревожно метнулся к окну в поисках хозяина. Облегчённый вздох едва удалось сдержать, когда занавеска качнулась, показав сотканный из сумрака силуэт. – Снова там».

Несмотря на высокий рост, юноша не был жердью, длинные ноги, крепкие руки, всё, казалось, сплетено из тугих мышц, которые волнами перекатывались под кожей, отвечая на каждое движение.

На краткий миг мне захотелось задрать тёмную футболку и прижаться ладонью к широкой спине, ощутив, как напрягается тело и замирает дыханье, почувствовать, как трепещет разум, когда пальцы медленно съезжают к плоскому животу, а возбуждение мягко обволакивает сознание.

– Есть будешь? – прищурившись, словно что-то разглядывая далеко за горизонтом, произнёс парень.

Эта забота, смешанная с безразличием, поражала. Сложно было понять, как он относится ко мне, когда предложения были больше похожи на команду, чем на помощь:

– Мне нужно завтра быть дома.

– Куда-то торопишься?

– Да, меня ждут.

– А… Тот парень?

– А тебе какое дело? – вспылила я, собственная реакция на его близость пугала. Словно сера подле огня, рассудок рассыпался искрами каждый раз, когда взор пересекался с текучим серебром. – Или воспылал ко мне любовью?

– Это навряд ли, – брови сдвинулись к переносице, и в тёмно-серых облаках блеснула молния. – Значит всё же к нему?

Не знаю, что заставило меня сказать «нет», ведь предвестники грозы уже не пугали. Я была готова к ней. К уголкам губ, что поползли вниз, приоткрывая рот и показывая белый ряд зубов, к бушующему внутри радужки урагану:

– Просто не хочу проблем на работе.

Возможно дело в усталости. Тело, разморённое водой, желало отдохнуть, а не вступать в новую борьбу.

– Ты работаешь? – искренне удивился Костя. – Я думал, ещё учишься.

– Жить-то на что-то надо. Пришлось выбирать.

– И тебя устраивает такое решение?

Слой за слоем он сдирал защиту, пытаясь проникнуть в сердце, но что хотел там увидеть? Сильную личность, способную противостоять нападкам или нащупать слабость, чтобы одним ударом сокрушить её?

– Глупо об этом думать.

– Почему?

– Бессмысленные сожаления никуда не приведут, – я резко захлопнула дверь, старательно латая прореху.

Разговаривать по душам с незнакомцем разве не абсурдно? Несбыточные мечты, глупые фантазии, нужно много сил, чтобы выкинуть их из потока мыслей и спрятать в потаённых уголках сознания. Но будто птица Феникс, они каждый раз восставали из забытья, возвращаясь ко мне то призрачными отголосками в вое ветра, то проскальзывали намёками в разговоре с юношей.

– И долго ты будешь хмуриться? – палец уткнулся в лоб, разглаживая морщины, словно пытаясь стереть нарастающий гнев.

– Столько, сколько нужно, – фыркнула я, бросив испепеляющий взгляд. – Ведь ты мне до сих пор не ответил, где нахожусь.

– Недалеко от города, – сказал Костя небрежно, опять уходя от ответа, будто не он совсем недавно обещал рассказать правду. – Пешком не дойдёшь. Скоро ночь, кругом лес и горы. Или хочешь закончить то, что не получилось?

– Насколько недалеко?

Повисло напряжённое молчание. Сначала нервы сжались, надеясь, что в этот раз он не выдержит и скажет, но потом, когда до меня дошло, что ожидания тщетны, натянулись яростно дребезжа:

– Сколько километров?

Его лицо было непроницаемо, словно каменная маска, ни одна мышца не дрогнула, в попытке изменить выражение.

– Знаешь что… – эти загадки бесили, вместо нормального объяснения мне приходилось по крупицам выуживать информацию, и всё равно ничего… ничего, на что можно было бы опереться, – единственное, что сдерживает меня от того, чтобы не съездить тебе по лицу – твоё гостеприимство.

На самом деле я лукавила, но признаться в том, что шикарная ванна была тому причиной, не могла.

– Да брось ты! – он мгновенно преобразился, даже не пытаясь скрыть эмоции, черты лица заострились, а зрачки сузились. – Навалять своему спасителю – это же так просто.

– Спасителю? – усмехнулась я и в голосе проступила жёсткость: «О каком спасении может идти речь, если до сих пор не знаю, как здесь очутилась». – Может падальщику?

Внезапно раздался могучий рык и в следующий миг Костя толкнул меня к стене с такой силой, что лопатки ударились о твёрдую поверхность:

– Дерзкая девчонка! – кулак со злостью саданул рядом, впечатываясь костяшками в стену. – Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?

«С психопатом».

– Нет, – у меня перехватило дыхание от чужой ярости. Было страшно стоять перед ним и видеть так близко искажённое гневом лицо.

«Он может убить», – промелькнуло в сознании, понимая, что такой исход вполне возможен.

Мне не нравилось то, как его взгляд метался по лицу, как зрачки пульсировали в центре радужки, то расширяясь, заливая всё вокруг тьмой, то сужаясь, превращаясь в дрожащую точку. Также раздражал звук, что издавал воздух, проходя сквозь стиснутые зубы, снова и снова, да и учащённое биение сердца, звучащее в ушах, тоже было противным.