Деяние Луны

– Ай! – боль обожгла кожу, но отстраниться не дали, лишь сильнее сжав плечо.

– Придётся потерпеть.

– Хорошо, – глаза закрылись, пытаясь спрятаться от яркого света и жжения, которое сопровождало каждое прикосновение. Мне на кожу словно лили кипяток, не сразу рывком, а медленно, капля за каплей, наслаждаясь тем, как вздрагивает тело.

«Пожалуйста, скорее», – руки тряслись, желая закрыть рану, но усилием воли не позволяла это сделать. Я не понимала, что он делает, но верила, верила и боялась ошибиться в нем.

– Я отвезу тебя домой сегодня. Но сначала кое-что нужно уладить, – его губы нежно коснулись шеи в лёгком поцелуе. – Обещаешь, подождать тут?

– Ты куда? – испугавшись, что он уйдёт, я вцепилась в его руку.

«Снова одна в этом кошмаре? Нет, не хочу».

– Мы не сможем уйти, пока он здесь.

– Здесь тебя никто не тронет, – его губы коснулись лба и на миг, на какую-то долю секунды, я увидела улыбку. Нежная и прохладная, словно шёлк на морозе, но такая светлая, будто лучи солнца смогли пробиться сквозь мрак туч, чтобы осветить землю. Так улыбаться мог только он. Так, что чувствуешь себя самым дорогим для него человеком.

– Костя, я… – щеки пылали, но слова, которые жили давно в сердце так и не были произнесены.

– Я скоро, – заверил парень меня и вышел, осторожно прикрыв дверь.

«Я люблю тебя!» – молчание жгло душу. Я так хотела бросить ему в лицо свои чувства, чтобы по глазам, по тому, как напрягаются скулы, понять ответ:

– Трусиха.

Через пару минут дом оглушил грохот.

– Нет, – зажав уши руками, чтобы не слышать треск деревянных половиц и звон бьющейся посуды, я пыталась закрыться, спрятаться от ужаса, что творился в доме.

Что могу сделать? Кинуться туда не помощь? Но как? Я слабее, чем они и была бы только помехой, но и сидеть здесь, в ожидании, было невыносимо.

«Почему никто не идёт? – пальцы все плотнее прилегали к коже, ногтями впиваясь в неё. – Пожалуйста, остановите это!»

Шёпот срывался с губ, в молитве обращаясь к тем, кто мог прекратить безумие, Но как всегда бывает в кошмарах, никто не спешил спасать меня, и надежда на то, что все будет хорошо, стремительно таяла, уступая место обречённости.

«Они решили разнести весь дом? – воображение рисовало жуткие картины, щедро приправляя их кровью и мясом. – А если Костя ранен и нуждается в помощи?»

«И чем смогу помочь, если раны перевязывать не умею? – осадил внутренний голос, пытаясь заставить остаться в комнате. – Только мешать буду».

Обняв колени, я прижала лоб к ним, стремясь найти силы, которые смогут остановить зов. Он требовал прийти к нему, отринуть все, оставив лишь жажду.

И чем сильнее меня тянуло к Косте, тем крепче пальцы сжимали ноги, но с каждой минутой терпеть становилось все труднее. Время текло мучительно долго, и казалось, что с ухода парня прошла уже целая вечность.

Внезапно стон разнёсся по дому, эхом отражаясь от стен.

« Что случилось? Данила или Костя?» – все внутри сжалось. Ногти до боли впились в кожу, но этого было недостаточно, чтобы прекратить учащённое сердцебиение, и желание как можно скорее покинуть комнату.

«Обещаешь, ждать тут?» – я вызвала в памяти образ Кости, стремясь вразумить себя, но мысль о том, что сейчас он может лежать раненный, истекая кровью, приносила страдание. Фантазия нещадно била по самому больному месту, показывая искажённое болью лицо.

«Прости, – я поднялась, печальным взором обводя комнату. В ярком свете, если закрыть уши, не поверишь в то, что творится внизу. Все кажется обычным, нормальным, но это не так. – Я не могу быть здесь без тебя».

Открыв дверь, я вышла в коридор. Будь что будет, моя судьба сейчас превратилась в пульсирующую точку, которая жила в его сердце. Только его биение заставляло меня идти, только оно давало силы не бояться.

Гостиная напоминала поле битвы. Пол был вспахан когтями, а битая посуда опасными осколками валялась повсюду. Огромная трещина на боковой стене, грозящая обрушить весь дом, распалась на несколько чёрных паутинок. Они тонкими нитями разбегались в стороны, с каждым новым ударом приближаясь к люстре, которая висела в центре потолка. Удивительно, как она устояла при таком разгроме.

Груда хлама, которая когда-то была огромным шкафом, занимавшим всю стену, вдруг пошевелилась и оттуда вылез Данила.

Белые волосы удлинились, спускаясь ниже плеч, а алые глаза с вертикальными зрачками пристально следили за противником, находящимся у входной двери.

В руках Кости было то, что осталось от любимой вазы Валентины. Маленькие осколки хранили в себе память о подарке Азалии Роуман, его матери.

Хрупкая женщина была прекрасным гончаром, и любила создавать необычные предметы, поражая людей не только мастерством, но и воображением.

Как жаль, что ваза в виде лепестка берёзы перестала существовать. Теперь никто не увидит, как легко солнечный свет проходит сквозь тонкие прожилки. А радужные тени, что отбрасывал хрусталь, в виде росы покоясь на кончике, навсегда пропадут.

Костя ненавидел эту вазу за вечное напоминание того, чего лишился, за неясные образы родителей, но все же попытался спасти ее. И теперь все, что удалось сохранить от семьи – лишь пара кусочков.

– Хватит, – грустно вздохнув, юноша разжал пальцы, и осколки упали на пол. Не было смысла хранить части целого, если не удалось сохранить его. Бессмысленно и безнадёжно.

– Дерись! – гортанно зарычал Данила, выпуская когти. Мягкие черты лица искривились, а взгляд был наполнен жаждой убийства. Он был во власти эмоций, не желая и не в силах противиться им.

– Перестаньте! – закричала я, сжимая от бессильной злобы перила лестницы. Надежда на то, что жуткий грохот привлечёт родителей, не оправдалась. Даже соседи не решились явиться сюда, видимо испугавшись попасть в эпицентр ярости братьев.

– Нина?! – Костя удивлённо посмотрел на меня. Чёрные брови сошлись на переносице, выдавая его недовольство. – Я же просил.

Серые глаза метали молнии, ведь я нарушила приказ и покинула комнату. Но было плевать, главное, видела его живым и здоровым. А царапины и ссоры можно пережить.

Этого замешательства хватило Даниле для успешной атаки. Сбив брата с ног, юноша вонзил длинные когти в грудь с такой силой, что те заскрежетали о деревянные половицы.

«Нет! – крик зародился в глубине, медленно понимаясь к горлу вместе с тошнотой. – Пожалуйста…»

Ноги едва держали тело, но отвести взгляд от Кости не могла. Мне казалось, что слышу, как с каждой секундой стук сердца замедляется и становится тише.

Тук, тук, тук…

«Страшно?» – одними губами спросил Данила. Его вид больше не внушал ужас, несмотря на то, что шерсть появилась на лице, а клыки обнажились в мою сторону.

«Нет», – мотнула головой вместо ответа.

– А так? – ногти вылезли вперёд, напоминая острые кинжалы, и юноша снова погрузил их в тело, заставляя стонать пол. Моя душа взвыла от боли, видя, как лужа крови растекается под Костей, пропитывая ковёр и алыми разводами уходя в стороны.

«Он ведь не мог убить брата, – шептала себе, не веря в происходящее. – Это не правда!»

Мне хотелось броситься вперёд и закрыть страшные раны руками, чтобы остановить кровь. Но ноги подломились, и все что могла, лишь сильнее сжать деревянные перила, дабы не потерять сознание.

Я не хотела, не могла верить в то, что он мёртв. Внутри все восставало против этой мысли. Ведь помнила, как быстро заживали следы от когтей на его теле, и потому была уверена, что если дать шанс – он спасётся.

Но разум не желал поддерживать сердце, и упорно твердил: «Смирись».