Тайна Шипки, или Загадка семьи следователя Железманова

На следующий день Железманов с утра пошел не в служебный кабинет, а на Сараевскую улицу, которая находилась совсем на окраине Касимова. Именно там в одном из домов снимал угол Семен Коновалов. Парень был дома, точнее, во дворе: рубил дрова. Увидев Железманова, пробурчал:

– Аааа, защитничек эксплуататорского класса пожаловал!

– Вопросы у меня есть к тебе.

– А что повесткой не вызвали?

– Решил, что так быстрее будет. Да и тебе хлопот меньше. Ты где был ночью позавчера?

– Как где? Дома ночевал!

– А кто может это подтвердить?

– Хозяйка моя.

– Так, а третьего дня, примерно с 10 утра до часу дня?

– Тоже дома, вон забор правил.

– А что, не работаешь сейчас нигде?

– Так с завода меня уволили после этого всего, другую работу не нашел.

«Сидит без денег, тут возможно самые лихие мысли в голову придут», – подумал Петр. С другой стороны ему было жалко парня: пришел работать на завод, попал на начальника самодура, а общество, вместо того чтобы обучить парня как следует и работать, и права защищать, подкидывает ему сомнительные идеи о классовой борьбе. Железманову и революционеров было искренне жаль: он считал, что многие из них в революцию окунулись из-за искренних стремлений сделать мир лучше. Больше всего он боялся, чтобы такими идеями не увлеклись его сестры, поэтому все время старался им внушить, что за справедливость надо бороться законным путем, а делать жизнь простого народа лучше следует на учительской или другой полезной стезе. Это имело успех, поэтому после окончания гимназии девушки пошли учиться дальше: старшая Екатерина посещала занятия на Бестужевских курсах, а младшая Лиза поступила в Первый медицинский женский институт в столице.

– На что же ты живешь? – спросил Железманов подследственного.

– Да вот поденной работой всякой перебиваюсь, кому дров нарублю, кому воды принесу, печку переложу. Это у меня хорошо получается.

– Так может тебе не надо было на завод поступать? Ходил бы по деревням и клал печки? – следователь понимал, что сейчас он опоздал со своими советами. В данный парень никуда не может уйти не имеет права, он под следствием и у него отобран вид на жительство (своеобразная подписка о невыезде). Если только после приговора и отбытия срока в тюрьме. Но это если он не замешан во взломе служебного кабинета, тогда несколькими неделями отсидки не отделаешься. Поэтому пришлось задавать новые вопросы:

– А где хозяйка дома? Веди к ней, спросим у нее за твое житье-бытье.

Хозяйка – пожилая женщина была дома и заверила, что Коновалов всю ночь был дома.

– Но может вы спали и не слышали, как он выходил? – настаивал Железманов.

– Да не спала, нездоровилось мне, так он чай заваривал с травками, самовар разогревал. Вот голову даю на отсечение, всю ночь из дома ни ногой.

– А третьего дня с утра вы дома были?

– А куда мне деваться, у меня ноги почти не ходят. Дома была, а Сергей забор чинил. Я это через окно видела.

– Точно, ничего не путаешь? У окна сидела и никуда не отходила?

– Вот тебе истинный крест, сидела, чулок вязала. Он вообще хороший, заботливый, по хозяйству всегда помогает. Я уж, когда его с работы погнали, отказывать от квартиры ему не стала, пропаду я одна совсем. Пусть живет, места много. Зря ты его, мил человек, в тюрьму собрался сажать. Хороший он, – начала урезонивать следователя женщина.

«Может и хороший, если дурь всякую в голову брать не будет», – подумал следователь. Первоначальная версия не складывалась. Надо было проверять вторую версию: о третьем грабителе. Это было сложнее, хотя по-любому третьего соучастника надо устанавливать. Надо ехать в тюрьму и снова допрашивать этих братьев.

* * *

Рязань, начало февраля 1910 г.

Зазнаев обходил гостиницы. Это было вполне логичное действие, когда надо искать гостя города. То, что неизвестный отравитель – не рязанец, приходило на ум прежде всего. Уж больно широка была география отравлений: подобные случаи зафиксированы и в Севастополе, и в Москве, и даже в жарком Баку. Словом, везде, где были проложены железные дороги. Однако неожиданная накануне смерть владельца только что открывшегося магазина кроватей и решеток на Мясницкой и по совместительству важного свидетеля говорила о том, что преступник остался в Рязани. Почему? Вот это интересовало следователя больше всего. Если вопреки своему почерку нарушил всю привычную схему, то значит в Рязани его привлекло что-то из ряда вон. Нет, нельзя исключать, что у него здесь родственники или подельники. Но все же гостиницы проверить надо.

Швейцар в гостинице Михайлова на Почтовой улице распахнул перед следователем дверь и даже поднес руку к козырьку – начальство идет. Зазнаева тут знали, ибо он уже не раз приходил по служебным делам. Это облегчило разговор: сотрудники гостиницы, увидев следователя, уже понимали, что его может заинтересовать, и услужливо пододвинули книгу, в которой записывали постояльцев.

– Но у нас все в порядке, никто не пропадал, происшествий никаких не было: ни краж, ничего более предосудительного, – в голосе управляющего сквозил легкий упрек: мол, мы приличная гостиница[6 - Гостиница Михайлова и в самом деле была приличная, в том плане, что останавливаться в ней могли только состоятельные люди, которым хозяин представлял довольно высокий уровень комфорта. При ремонтных работах на Почтовой в современные дни в здании бывшей гостиницы была обнаружена скважина, благодаря которой вода доставлялась прямо в номера.], у нас солидные господа останавливаются, грех о них плохое думать.

– Меня интересует господин среднего роста, уже в возрасте. Примерно лет 50, одет хорошо, скорее всего позавчера ночью прибыл с казанским поездом, – пояснил следователь.

– У нас только солидные господа бывают, все хорошо одетые, – опять намекнул управляющий.

– Поэтому я к вам и пришел. Посмотрите, был у вас похожий постоялец, может сейчас живет?

– А он был с дамой?

– Не знаю, но думаю, что нет.

– У нас позавчера заселился господин Неронов, Максим Степанович. Он как раз прибыл с супругой – Александрой Дмитриевной. Ему 51 год, ей 42. Они сейчас в номере.

Присутствие дамы не вписывалось в намеченную схему. Самое главное даже не это. Непродолжительная беседа с супружеской парой подтвердила, что след это ложный – супруги, как свидетельствовали билеты, прибыли в Рязань ночью, но не казанским, а саратовским поездом, прибывавшим в Рязань на час раньше казанского поезда. Соответственно, пока в поезде травили несчастного будущего владельца ватноделательных фабрик, Нероновы были уже в Рязани.

Впрочем, были еще две ниточки: в ту ночь в гостиницу примерно в 6 утра заселилось еще два человека, только они уже съехали из гостиницы. Ну и где их искать?

– Что они говорили о себе, как представились?

– Вот читайте: мещанин из Зарайска Сенин Федор Потапович. А второй – Торчинов Федор Сергеевич, статский советник, служит в министерстве.

– В каком?

– Он не обозначил.

– А чем занимается господин Сенин? Он не упоминал?

– Упоминал. Сказал, что по коммерческой части, что приехал поговорить со своими партнерами.

– А с кем именно?

– Вот этого он не поведал. Только я так понял, что у него их несколько. Он одного ждал тут в гостинице, но тот не приехал, и этот Сенин сокрушался, что ему ехать надо в Спасск, а то не успеет.

– Жалко, мне теперь в Спасск придется ехать.

– Вообще-то он ненадолго туда собрался, буквально на один день. Сегодня утром уехал, а вечером собирался опять быть в Рязани.

– Сюда собирался вернуться?

– Нет, он сказал, что пообедает тут в ресторане и потом поедет на вокзал, домой в Зарайск собрался.