Тайна Шипки, или Загадка семьи следователя Железманова

– А в каком ресторане, не говорил?

– Нет, но в этом ресторане он как раз собирался встретиться с партнером, который не пришел.

– Откуда вы это знаете?

– Так он записку оставлял этому партнеру, чтобы, значит, тот как раз тоже в этот ресторан подошел, поэтому я это все и знаю, – управляющий старался подчеркнуть, что он не следит за клиентами, а они ему сами все рассказали.

– Записку? – изумился Зазнаев. Кажется, впервые стало везти. – Вам придется предъявить ее мне.

– Так не могу.

– Почему?

– Потому, что партнер нашего постояльца пришел и забрал ее. Буквально за 5 минут до вашего прихода.

Ну кто мог знать, что надо было тратить время не на разговоры пожилой семейной четой, а срочно догонять человека, забравшего записку?! Увы, нельзя угадать все. Тут взгляд Ивана упал на стол. Он заметил, что в углу стола лежит стопка небольших листочков. Рядом лежал карандаш. Логично предположить, что постояльцам предлагали писать подобные записки именно на этой бумаге. Догадку подтвердил управляющий.

– Да, он писал записку на этой бумаге.

– А вы не помните, он взял из папки листочек и писал на нем одном или так и писал, не снимая листочек со всех остальных?

– Он прямо так и писал: на верхнем, который лежал на остальных. У нас поверхность стола шершавая, писать не очень удобно.

– А больше никто записок сегодня не писал?

– Нет, вроде.

– И листочки не брал?

– Мы не следим, но вроде нет.

Зазнаев взял верхний листок и посмотрел на него. Это сейчас не проблема прочитать надпись, сделанную даже через 20 листов бумаги. Тогда таких возможностей не было. Но небольшая уловка не раз выручала всех, кто хотел узнать тайное – и следователей, и шпионов, и даже любопытных мальчишек. Иван Васильевич положил верхний листочек бумаги на шершавую поверхность стола, взял карандаш и стал им водить по листику. Как по волшебству перед ним на сереющем листочке проступала белая надпись: «Буду ждать послезавтра в ресторане „Бристоль“ в 18:00».

Ну, вот это уже что-то. Ресторан «Бристоль» один. Находится на Почтовой. Прийти туда послезавтра к 18:00 не проблема. А пока надо сделать несколько других дел.

Первое – это навестить полицейского врача и выслушать его мнение о причинах смерти Ачуева. Впрочем, тот ничего особенного не сказал, это заключение во многом походило на то, которое он выслушивал пару дней назад, когда пытался понять причину смерти пассажира в вагоне поезда.

– Конечно, назвать здоровым я бы этот организм мог только с большой натяжкой. Все-таки возраст – это возраст. Курил много, легкие все черные. Но жить он бы еще мог достаточно долго. Никаких причин скоропалительной смерти не нашел – ни разрыва сердца, ни внутреннего кровотечения, ни кровоизлияния в мозг, – рассказывал врач.

– А как насчет отравления?

– Вы имеете в виду хлороформ?

– Да.

– Ну, я уже говорил вам в прошлый раз, что определить следы хлороформа достаточно тяжело. Поэтому исключить этого я не могу, но и прямого подтверждения тоже не имею возможности дать.

– А платок?

– Там видно какие-то разводы, но, что это именно хлороформ, тоже не могу определить.

Однако сам факт отсутствия явных причин для внезапной естественной смерти и наличие похожего платка опять не давали Зазнаеву успокоиться версией, что господин Ачуев неожиданно умер просто так. Иван Васильевич за годы службы убедился, что жизнь богата на совпадения, но когда так подозрительно из жизни уходил нужный свидетель, то был склонен подозревать, что свидетелю помогли уйти в мир иной. В любом случае обстоятельства смерти свидетеля проверялись им особенно тщательно.

Он решил еще раз поговорить подробно с прислугой и членами семьи Ачуева. Следующий день после похорон может был не самый лучшим моментом, чтобы лезть с расспросами, но ничего не попишешь. В конце концов он не ради любопытства свои вопросы задает. Супруга, точнее вдова мало что добавила к своим прежним показаниям. С одной стороны она еще не пришла в себя, с другой – она и в самом деле не видела человека, который в тот трагический день приходил к ним в дом. А вот беседа с горничной оказалась вполне результативной. Девушка уже отошла от суеверного ужаса перед смертью, не плакала и вполне здраво отвечала на вопросы следователя. Новых примет относительно внешности она дать не смогла, все повторяла одно и то же: не высокий («Ниже вас, барин»), не худой, не толстый, уже в возрасте («Ну он не очень старый, но уже и не молодой»). Зато появились некоторые интересные подробности о личности гостя:

– Может ты слышала, о чем говорили гость и твой хозяин? – спрашивал девушку Зазнаев.

– Так я в другой комнате была, при разговоре меня не было.

– То есть в комнату, когда там находился гость, ты совсем не входила? И даже чаю не предложила гостю?

– Да не захотел он чаю. Я им водки принесла!

– А когда водку приносила, они ни о чем не говорили? Постарайся произнести дословно.

– Попробую. Значит, увидел он меня с подносом и говорит: «Вот и водочка, в самый раз к морозцу. В наши морозы чуть-чуть водочки – это настоящее спасение. Вообще, русский человек без водочки – не человек. Неслучайно даже монахи не отказываются от этого напитка. Вон, я слышал, в Болгарии монахи добавляют каплю воды в ихнию водку, она белеет, и они говорят, что молоко пьют». Ой, такое бывает? Он, наверное, пошутил?

– Нет, не пошутил, такое и в самом деле бывает. Ты не отвлекайся, рассказывай, что дальше было?

– А Кирилл Петрович тоже это спросил, – воскликнула девушка.

– Что спросил? – не понял следователь.

– Да про водку, ну которая якобы в молоко превращается, мол, вам такую пить приходилось?

– Ну а гость, что ответил?

– Ответил, что да, пил, пил, когда воевал с турками. А дальше я ушла из комнаты и больше ничего не слышала.

Таким образом, выяснилась интересная подробность: гость представлялся участником русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Возраст у него был подходящий, если ему и в самом деле немного за пятьдесят, в 1877 году ему как раз было 19 или чуть больше. Воевал ли он на самом деле или просто создавал такой образ? Про болгарскую анисовую водку знал достоверно, она и в самом деле становится белой, если в нее добавить каплю воды. Однако для того, чтобы быть в курсе этого, необязательно бывать в Болгарии. Вон он, Зазнаев, не был в Болгарии, но это знал. И уж тем более не обязательно воевать. И Ачуев тоже был осведомлен про такое таинственное свойство болгарского напитка, хотя воевать не воевал, по возрасту, в отличие от Зазнаева, подходил, но его не призвали (это следователь уточнил у вдовы). Однако образ солнечного государства и далекой войны возник снова уже вечером.

* * *

Когда стемнело Иван Васильевич отправился в ресторан «Бристоль» отлавливать господина Сенина, Федора Потаповича. Пошел он в ресторан не один, он попросил сопровождать себя горничную Дуню. Если вечером в ресторан должен будет прийти таинственный гость, который разбирается в напитках братского славянского народа, то будет неплохо, если девушка его сразу опознает. Они пришли в ресторан за полчаса до указанного в записке времени, заняли столик. Зазнаев заказал для девушки чаю и пирожное, а сам задал пару вопросов управляющему.

– Скажите, у вас часто бывает господин Сенин?

– Не часто, он живет в Зарайске, в Рязань приезжает раз в две-три недели.

– А сегодня он будет?

– Да, он заказал столик и предупредил, что его будут искать: подойдет деловой партнер. Это случайно не вы?

– Нет, не я. Но я бы тоже хотел побеседовать с господином Сениным. Какой столик ему забронирован?

Половой показал на столик в углу зала. Пожалуй, это было лучшее место в этом ресторане. Ивана Васильевича это вполне устраивало – с того места, которое они сейчас занимали, нужный столик был виден очень хорошо.

– Пожалуйста, не говорите господину Сенину, что я его жду. Я сам представлюсь ему, – попросил следователь полового.