Оценить:
 Рейтинг: 0

Я видел город на заре

Жанр
Год написания книги
2018
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

И уж, конечно, ни за что бы она не могла вообразить это радостное чувство приближения к дому, когда поезд несет тебя на северо-запад, к родному городу, к родной квартире, к родному Хэму.

Жалко, что он не может встретить ее на вокзале – пока день долог и каникулы, муж работает в две смены. Впрочем, багажа у нее – только ноутбук и небольшая сумка. Хотя, конечно, вырвавшись на волю из кондиционированного фальшивого воздуха вагона, хотелось бы встретить родное лицо. Поэтому Даша бессознательно вглядывалась в лица людей на перроне. Ой! Кто это? Бабушка! Что она тут делает? Что случилось? И девушка, не чуя ног, бросилась к Марье Михайловне.

– Что-то с родителями? Что-то с Хэмом?

– Да нет, родная, что ты, успокойся. Дома все в порядке. Вот во дворе у нас…

Неужели страшное произошло в семье Петуховых?

– Кондратьевна заболела. Совсем плоха стала. Лежит, не встает. В больницу не хочет. Помирать – Марья Михайловна всхлипнула, – говорит, помирать дома сподручней.

– Как помирать? Да она же еще совсем не старая.

– А кто ее знает, сколько ей лет… Может, семьдесят, а, может, и восемьдесят. В паспорт-то я к ней не заглядывала.

Между тем Даша уже собралась и легкомысленно, как то свойственно молодым, решила, что уж она, с ее целительной силой, быстро найдет, что не в порядке с доброй старушкой, и вылечит ее.

Сразу видно, как мало она знала об упрямстве Кондратьевны.

Во дворе на Лиговке

– Сказала: помирать буду, значит, буду помирать! – упорствовала добрая волшебница.

Лежала она на узенькой железной кровати с панцирной сеткой, которая магической силой еще удерживалась в упругом состоянии, несмотря на полувековую службу (кстати сказать, служила она каким-то неизвестным людям, пока Кондратьевна лет десять назад не купила ее за гроши на блошином рынке и не приволокла собственными руками в свою маленькую квартирку). Под голову старушки были подложены две подушки, на тумбочке возле кровати стояла чашка с чаем и долькой лимона, а на блюдечке лежали любимые ею «Раковые шейки».

– Что меня лечить, если время пришло? Что мне еще тут делать? Силу свою я Анюте завещаю, а больше у меня ничего ценного и нету. – Два великовозрастных внука-оболтуса, зашедшие навестить бабку, встрепенулись на этих словах и посмотрели вопросительно. Взволновали их не слова о совсем неведомой им силе, а предположение, что полоумная старуха и квартиру свою (ценой не меньше шести миллионов) подарила неизвестной Анюте.

Кондратьевна устало вздохнула, угадав их мысли. В прежние времена она, может быть, и посмеялась бы над корыстными внучками, но теперь поспешила их успокоить

– Да уж квартиру-то я вам отписала, не бойтесь. Что обещано, то получите.

И оболтусы, просветлев лицами, принялись прощаться. А что им тут еще делать – все самое главное они узнали.

Едва за внуками закрылась дверь, как Даша склонилась над больной.

– Ну, что? Где болезнь-то? – спросила через пятнадцать минут Мария Михайловна.

– Да нет никакой болезни. Давление низкое. Холестерин высокий. Две грыжи в позвоночнике. А больше, вроде, ничего. Никаких смертельных болезней не чувствую.

Кондратьевна слабо улыбнулась и кивнула:

– Я же говорю, Дашенька, время пришло. В жизни не осталось никакого вкуса. Ни цвета, ни запаха. Никакого интереса. Пришло время мне, старой, помирать.

Ну, вот что тут поделаешь! Если что втемяшилось в голову старой женщине, ее ни за что не переубедишь. А уж если это не просто старая женщина, а старая волшебница, то пиши пропало! Неужели пришло время прощаться с Кондратьевной?

Дегустатор

Он словно бы нисколько не изменился с тех давних пор, как Кощей видел его в последний раз. Как и тогда, он сидел за дальним столом в самой грязной и вонючей таверне Тортуги, заставленным пустыми бутылками из-под дешевого рома, заваленным грудами табачного пепла. Как и тогда, он тянул из огромной кружки пойло гнусного качества и потягивал из трубочки еще более гнусного качества табак. Только так Дегустатор мог хоть как-то снизить свои необычные способности.

– Фу-фу-Фу! – вскричал он, едва Кощей переступил порог таверны. По правде сказать, он издал звук, скорее напоминающий «пф-пф-пф» – из-за трубки, зажатой его желтыми крепкими зубами. – Прежде русского духа мы и слыхом не слыхивали, и видом не видывали, а нынче русский дух к нам сам пожаловал!

Кощей несколько смутился – он любил все эти старинные церемонии сам, и любил, чтобы их соблюдали и другие.

– Да-да-да, – торопливо пробормотал он, стараясь скрыть удовольствие, – конь на обед, молодец на ужин. По правде сказать, старина, нынче я по-простому, без коня.

– Ну, – хлебнув здоровенный глоток из кружки, сказал Дегустатор. – Ты же знаешь, старина, я – человек простой и давай сразу, по-простому, вываливай, что у тебя на душе. Что тебе запонадобилось от меня?

– Я хотел бы, чтобы ты кое-кого распробовал.

– И кого же из тех, чьи запахи витают вокруг тебя, словно обеденный пар вокруг горшочка свинопаса? Надеюсь, ты припас для меня что-то поинтересней служки или массажистки?

– Нда. Ты бывал в Петербурге?

– Несколько раз. И каждый раз неудачно. Не мог найти подхода ни к тамошним дамочкам, ни к тамошней шпане. Какие-то они с выкрутасами, – Дегустатор выбил пепел из трубки и принялся уминать в нее свежий табак зеленоватым большим пальцем.

– Ну, вот его и распробовать надо.

– Что сам город?

Кощей кивнул.

Дегустатор задумался. Губы его причмокивали, раскуривая трубку, а ноздри раздувались. Наконец он крякнул, хмыкнул и закричал громовым голосом:

– Марта! Марта! Корова иерихонская, не видишь, что ли, ром кончился! – К столу тут же подскочила тощая девчушка в лохмотьях с двумя бутылками.

– Вот за что люблю Тортугу, так это за ее славный ром. И в этой таверне он самый ароматный!

Кощей деликатно кивнул.

Дегустатор между тем, не торопясь, наполнил кружку, отхлебнул из нее, покатал пойло по нёбу, шумно сглотнул и сказал:

– Лет сорок назад это был чайный гриб. Лет тридцать назад это был темный портер. Лет двадцать назад это была кровавая Мэри. А теперь…

Кощей вытянулся и навострил уши.

– Теперь снятое молоко, квас из концентрата и жидкий зеленый чай.

– Что, все сразу?

– Угу. Мерзкая смесь.

– Значит, тебе не нравится?

Дегустатор хмыкнул.

– Как это говорится у вас, у русских? Перемелется – мука будет.

Кощей кивнул, и кивком этим без слов дал понять собеседнику, что должок погашен не полностью, нет, далеко не полностью.
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9