Искра у древа жизни

Элла подняла глаза и на западной стороне поляны увидела Суржа. Громко сглотнула и нахмурилась.

– Его отец украл амулет, принадлежащий моей семье, а я вернула его обратно. Вчера. Вот он и бесится.

– Очень надеюсь, что ты не лжешь, – выдохнул Дарсир, отражая очередной, на этот раз направленный на него, удар.

Закрыл глаза и запел заклинание. У Эллы мурашки пробежали по спине: до чего грозным был голос. Чародейка потерла ладонями плечи, прогоняя схвативший ледяной лапой страх. Маг призывал духов леса. Плохо управляемых и могучих. Неужели настолько уверен в своей силе? Духи могут и разозлиться, тогда достанется всем без разбора.

Элла посмотрела на Суржа. Тот не переставал атаковать, направлял на них удары один изощренней другого, но лицо тирана стало сосредоточенным, отчетливо проявилась вертикальная складка на лбу, и брови походили на охотника в засаде. Сурж стиснул зубы и явно перебирал варианты дальнейших действий. Щит Дарсира исправно прятал создателя, а сам маг, неестественно запрокинув голову, почти выкрикивал нужные слова.

Боль ослабела, Элла попыталась встать, но ноги не слушались. Дарсир закончил заклинание и ободряюще улыбнулся.

– Сейчас прогоним твоего приятеля, – прошептал он.

Снял щит, и обрадованный Сурж усилил атаку, не замечая неясные тени, возникшие за спиной. Зато Элла увидела их, и ей остро захотелось убраться с поляны. Куда угодно, лишь бы не сталкиваться с теми, кто пришел. Запахло перегноем. Будто сотканные из высохшей болотной тины и жухлых листьев духи леса неслышно наступали на потревоживших их покой. Издали они напоминали огромных, со взрослого мужчину, рассвирепевших вепрей. Глаза хозяев леса горели белым неживым огнем. Они беззвучно ударяли копытами и дергали мордами в немом нетерпеливом фырканье. Элле показалось, что они выбирают, кого растерзать первыми.

Чародейка снова попыталась встать, но безуспешно. Сурж, наконец, заметил угрозу и, на ходу выстраивая защиту, отступил в сторону Эллы. Дарсир покачал головой, а потом ловко закинул спутницу на плечо и побежал. Краем глаза Элла успела заметить, как духи набросились на Суржа.

Дарсира хватило ненадолго. Остановился на соседней поляне. Положил ношу на землю.

– Здесь магия перемещения должна ответить, – слабо улыбнулся он. – Цепляйся, надо убираться.

Он помог Элле подняться и, удерживая ее в объятьях, призвал силу. Пространство подхватило их на свои плечи и перетащило в полутемную комнату с низким потолком. Свет, казалось, обходил ее стороной. Пахло сыростью и хвоей.

– Где мы? – прищурилась Элла, стараясь не паниковать. Дарсира она почти не знает, а у нее даже ноги не ходят как следует. Замысли маг какую-нибудь пакость, она и сопротивляться толком не сможет. – Мы в Тмаре?

– Нет, – ухмыльнулся Дарсир, – мы в моем временном пристанище.

Элла тяжело проглотила слюну.

Отстранилась, но тут же схватилась за мужчину снова, чтобы не упасть. Испуганно уставилась в его глаза. Маг нахмурился, не понимая причины беспокойства. Взял Эллу на руки и отнес в одно из двух мирно пристроившихся у камина кресел огромного размера. Чародейка выжидающе опустила ладони на укрытые жесткой волчьей шкурой подлокотники.

– Что с тобой? – мягко улыбнулся Дарсир. Потом наконец сообразил, в чем дело, и торопливо пояснил:– Не хочу ничего дурного. С такими ногами в Тмар тебе нельзя. Подлечу тебя сейчас, и поскачешь в свой город на море, будто и не случилось ничего.

Опустился напротив Эллы на корточки:

– Позволишь?

Чародейка кивнула, и Дарсир, стащив ее ботинки, принялся читать заклинание над ногами. Элла закрыла глаза, магия ощущалась едва заметным покалыванием, боль отступала, а голос лекаря погружал в состояние безмятежности. Дневные тревоги, усталость, беспокойство – все тонуло в звуках бархатного напева.

– Кто ты? – стараясь не раствориться в заклинании окончательно, поинтересовалась Элла.

Маг, казалось, не обратил на нее никакого внимания, невозмутимо продолжил лечение. Лишь когда заклинание закончилось, и Дарсир смог отвлечься, он кинул на собеседницу насмешливый взгляд и ехидно поинтересовался.

– Ты задаешь вопросы, Элла, дочь Тэона?

– Да, – подтвердила она. – Хочу знать, кто ты, откуда и что делаешь в этом лесу.

Дарсир потер лоб и взъерошил челку.

– Ты понимаешь, что это значит? Я тоже хочу знать, кто ты, откуда и что делаешь в этом лесу. А еще не отказался бы от объяснения, что за тип тебя преследует и зачем.

Элла закрыла глаза и шумно вздохнула. Запах сырости уступил место душку от старых, плохо выделанных шкур.

– Сначала – ты.

Мужчина хмыкнул:

– Я Дарсир, сын Тилока, домашний маг градоначальника Хлома. Здесь ищу одну полезную штуковину, – пожал плечами: – Ничего не терял, но книги обещают, что найду ее тут до новой луны. А поскольку, как ты знаешь, в Хломе не все ладно, я готов уцепиться за любую нелепицу. Четвертый день наслаждаюсь природой и чарующим уединением. Даже местных разбойников из хижины выгнал.

Он подал собеседнице ботинки.

– Теперь ты, Элла, дочь Тэона.

Чародейка еле заметно кивнула и потянулась к обуви. Когда она в последний раз была в Хломе, там тоже было не идеально, но не настолько, чтобы рыскать по лесам в надежде на помощь. Вздохнула. Всю правду рассказывать не хотелось.

– Преследователя зовут Сурж, – нехотя заговорила она, – он кмырский князь. Я украла у него амулет, который когда-то принадлежал семье моего супруга. Теперь Сурж хочет вернуть вещицу обратно, но у меня на нее другие планы.

– Просить показать, я так думаю, бесполезно…– Дарсир уселся на кресло напротив. Закинул ногу на ногу. – Но я зайду с другой стороны. Где твой муж? И почему ты, юное создание, а не он, взрослый мужчина, воюет с другими магами?

– Я много лет вдова, – усмехнулась Элла.

– Много – это сколько, позволь поинтересоваться? – язвительно заметил маг. – Год? Два?

Чародейка улыбнулась и покачала головой.

– Если не путаю, то чуть меньше тридцати лет, – победно уставилась на собеседника.

На лице Дарсира не дрогнул ни один мускул.

– Тэон, я так понимаю, тоже тот самый?

– Да, – пожала плечами Элла.

– Тогда объясни мне, дочь демона, – нахмурился мужчина. – Для чего тебе маг, чтобы добраться до Тмара? Ты должна уметь все сама.

– Я и умею, – вздохнула Элла. – Только чаша моя пуста и не наполняется уже очень много лет. Я могу творить простенькие заклинания, варить зелья, учить, но на что-то мало-мальски серьезное сил не хватает. Даже переместиться далеко не могу, не знаю, где окажусь. Мне бы найти источник, но среди детей Повелителя неба их не рождается уже пару поколений.

– Среди людей их тоже почти нет, – маг вздохнул. – Жалею, что дела не позволяют мне проводить тебя до Тмара пешком. Я бы с большой радостью послушал твою историю целиком, – потер подбородок и задумчиво продолжил.– Но если вдруг в Тмаре у тебя ничего не выгорит, приходи ко мне в Хлом. Найти легко, там каждый знает, где живет домашний маг градоначальника. Я знаком с одной девушкой-источником и, думаю, смогу уговорить ее помочь.

– Спасибо, – улыбнулась Элла и попыталась встать.

Удалось. Ноги еще казались ватными, но, по крайней мере, стоять на них она могла.

– Сейчас перекусим, передохнем, а утром отправлю тебя в Тмар, – сообщил маг, поднялся с кресла и исчез за дверью в другой комнате.

Вернулся с едой: вяленым мясом, вином, головкой сыра и черствым хлебом. Разжег в камине огонь, и комната наполнилась теплом и мягким светом. Пока трапезничали, маг развлекал собеседницу байками о родном городе, и Элла сама не заметила, когда тоже начала рассказывать ему про свою школу магии в Хапе, жаловаться на городскую библиотеку, что никак не приведут в порядок, и на служанку, вечно норовившую переставить какие-нибудь магические зелья. К концу ужина чародейка вдруг испугалась, что выглядит всем недовольной особой, но собеседник лишь рассмеялся, когда она поделилась сомнениями на этот счет.

Второй раз Дарсир лечил ноги Эллы прямо у камина, сидя на большой медвежьей шкуре. Чародейка положила голову на стоящее рядом кресло и закрыла глаза, утопая в словах, призывающих силу. Легкое покалывание сменилось едва заметным теплом, а усталость вдруг навалилась с неистовой мощью. Перед внутренним взором отчего-то возникло море в разгар жаркого дня. Элла ступала босыми ногами в раскаленный песок побережья, но не чувствовала боли, напротив, очень давно ей не было так приятно и спокойно.