Как рождается русский человек

– Совсем с ума сошел! Сам не взял, так мы бы на эти деньги полмесяца шиковали, за аренду заплатили бы, в конце концов.

– Ты сам мне их дал, а значил я могу распоряжаться ими, как хочу.

Эдик громко вздохнул и возмущенно пробормотал:

– Сам виноват, не надо было тебе давать всю сумму. Легко пришли-легко ушли. Вот ведь я не подумал, что ты ими как попало воспользуешься.

– Передай Игорю, что я верну ему деньги до конца месяца, – повторил Гордеев, подумал еще с несколько секунд и выпалил:

– Скажи, что половину смогу уже через две недели отдать. Завтра поищу работу, чтобы выплатить долг твоему приятелю.

– Не приятель он мне! – воскликнул Эдик.

– А к чему же дал такую сумму?

– Дурак, – произнёс он совершенно невозмутимо. – Я это ещё при первой встрече с ним заметил и сразу подумал, что такой точно денег даст. Это хорошо, что ты работу будешь искать. Вряд ли найдешь, разумеется, но ты ищи, лишним не будет, а то начинаешь какой-то ерундой заниматься. Я, может быть, тебе вскоре помогу, хотя у меня самого дел навалом.

– Я сам справлюсь.

– Как знаешь, – бросил ему Эдик, все еще разозленный на своего соседа.

III.

Что сказать о том, как прошли эти дни его, когда он ходил устраиваться на работу? С самого начала его выбор пал на самые распространённые вакансии для студентов. В трёх точках фастфуда на него смотрели жалостливыми глазами, извинялись за то, что не убрали свои объявления с сайта и уходили, пожимая плечами. Какой-то паренёк, увидав Гордеева на выходе из очередного ресторана быстрого питания, предложил ему привлекать посетителей в его магазин. Но это бы заняло уйму времени, а так и за лето не управишься отдать долг. Должность бариста и вовсе посчитали сложной для него!

– Мы не уверены, что вы справитесь с этой должностью с отсутствием какого-либо опыта доныне, поэтому в наших силах предложить вам неоплачиваемый испытательный срок, определяющий, место ли вам здесь, – сказал мужчина деловитым тоном в дешёвом пиджаке. Он – администратор небольшого старого кафе на окраине города, но, по-видимому, состояние помещения не мешало ему говорить нарочито важно. В его вежливом предложении слышалась беспомощность, казалось, проблема была очевидна: кафе также имело проблемы с финансами. Из-за этого Макс, не уступая в формальностях, отказался. Тот очень расстроился, что было видно по его глазам и, как можно резвее, удалился.

«Нет, нужно отсеивать сомнительные предложения» – думал он. – «Отдать долг как можно быстрее – вот что важно, да и подзаработать на жизнь не помешало бы»

В попытке устроиться консультантом магазина на него накричали две зрелые женщины:

– Итак, работы никому нет, ещё и студенты лезут под ногами! Выучись сначала, и только потом – расстраивайся из-за отсутствия вакансий!

Его тщедушные попытки куда-то себя деть не увенчались успехом. Если сказать проще, это был полный провал наряду с унижением.

Но вот в четверг в шесть часов вечера в дверь Макса и Эдика, спокойно ужинавшим на балконе, нервно звонили. В квартиру ворвалась Наталья Алексеевна, настороженная хозяйка этого жилья. Женщина, далеко уже даже не бальзаковского возраста, с выступающей сединой на висках, которую та отчаянно закрашивала в дикий рыжий цвет, отчего её волосы одуванчиком приобретали неуклюжий вид. Вошла она с горшком в руках, стуча своими внушительными туфлями.

– Что же у вас замок сломался? – недоумевала она, внося огромное растение, и поставила это не то дерево, не то куст, на стол. – Я полчаса пыталась открыть своими ключами дверь, да не смогла.

– Это я ключ в замке оставил, – признался Эдик. – А вы могли бы предупредить нас, что собираетесь навестить.

– Когда же предупреждать-то? Ведь я в спешке сюда приехала.

Она вымылила руки под краном, и, видимо по привычке, схватилась за губку рядом и начала протирать ею стол.

– Порядок бы у вас навести, – верещала она.

– Куда же вы спешите? – спросил Макс, чтобы та отвлеклась и не вошла во вкус, а то на Наталью Алексеевну пагубно действовала её эта неконтролируемая никем привычка – постоянно хвататься за что-то прежде, чем подумать, и не мочь остановиться.

– На новоселье, – она закончила протирать стол, и, наконец, уселась. – Дочка у меня с зятем на квартиру новую заезжают. Вот я и спешила, цветок этот купить, пока магазины не позакрывались.

– Подарок на новоселье? – поинтересовался Макс.

– Да что ты! Не знаете, что ли? – она вскинула руки и совершенно изумилась подобному неведению двух студентов-недоучек. – Когда в новый дом заезжаешь, непременно какое-нибудь растение необходимо. С пустыми руками нельзя. А принесённый цветок притянет энергию солнца и возрождения.

– Что же вы с этим магнитом к нам пришли? – поинтересовался Эдик.

– Да вот диван хочу старый забрать, что в комнате у тебя пылится, на первое время им в квартире сгодится, а потом уже новый купим.

– Что так срочно? – допытывался Эдик.

– Конечно, – возмутилась она. – Нужно именно сегодня, да побыстрее, а завтра никак нельзя. Пятница – день неблагоприятный для переезда. Все дела в такой день пятятся, – наставляла их она с видом опытного знатока.

– Неужели? – засомневался Гордеев, – Какая-то бессмыслица.

– Глупый человек, – показывал на Гордеева Эдик, обращаясь к Наталье Алексеевне, – Ничего не понимает. А между тем, всякий русский человек знает, что не происходит ничего просто так, на любую фигню найдётся примета.

– Вот! – одобрила с довольным видом Наталья Алексеевна, а затем набросилась на Эдика:

– Ну что ты несёшь? Лучше бы пошли да вынесли этот диван на улицу, сейчас мой зять приедет да заберёт.

Этот диван Наталья Алексеевна покупала ещё во времена своей молодости, то есть очень и очень давно, хотя она бы сказала на это, что лет пятнадцать назад, не позже. Старый, потрёпанный он действительно стоял в комнате Эдика без надобности, лишь мешал да становился предметом ругани всякий раз, когда тот об него спотыкался. Диван средних размеров с обивкой из флока и большими подлокотниками цвета тёмного ореха. Что было совершенно удивительного в нём, так это нелепый орнамент – огромные тёмные цветы. Весь диван был усыпан ими да листьями. Здесь невольно вспоминается всё та же привычка Натальи Алексеевны – хватать без разбору. Видимо, в один из таких моментов очередного своего припадка она и купила сей диван, но относилась к нему, как и ко всем вещам, принадлежащим ей, чрезвычайно трепетно.

– Осторожней! Не поцарапайте мне мебель! – кричала она в то время, пока Макс с Эдиком тряслись и изнывали под тяжестью дивана, стараясь пронести его через проём. Спустя семь рек их пота, они добрались до лифта, а там дело оставалось за малым.

Уже на улице, пока они дожидались опаздывавшего зятя Натальи Алексеевны, она завела свой разговор:

– Вот спасибо, что помогли, а то бы сама не справилась. Между тем предупреждаю: за арендной платой зайду в двадцатых числах месяца, постарайтесь быть дома.

– Конечно, будем, – говорил Эдик, – Нам некуда деваться, сходить даже куда-нибудь не можем, – намекал он на их жалкое финансовое положение.

– А что так? – заинтересовалась она. – В вашем возрасте много гулять требуется. Мы в своё время много гуляли.

Тут она предалась воспоминаниям своей юности, тем самым, которые кружат голову всем людям преклонных лет. Лицо, уже успевшее утомиться жизнью, оживает в эти моменты, взгляд устремляется вдаль – в прошлое. Ностальгия – чувство, неотступно преследующее людей после пятидесяти лет. Его можно было бы сравнить с очками. Они – наш накопившийся опыт, который мы надеваем на нос при ностальгии и смотрим на окружающий мир сквозь линзы сравнения. Причём чувство это невозможно замалчивать. Вот и сейчас губы Натальи Алексеевны любовно выговаривали:

– С первым мужем моим помню, гуляли до утра, так много, что уставали, и он меня потом на руках до дома носил. Вот вы сейчас так можете? Диван этот еле вытащили.

– Ну, Наталья Алексеевна, простите уж, но вы – не диван, – заметил Эдик, – Максимум кресло.

– Вот и отец заметил нас тогда… – не обратила она никакого внимания на слова Эдика и продолжала упиваться своими воспоминаниями, но тут во двор из соседнего подъезда вышла женщина лет сорока с маленьким померанцем на поводке с ватной, белоснежной шерстью и заинтересовалась их небольшим столпотворением.

– Что это вы делаете? – спрашивала она в то время, как её шпиц успел схватить в зубы совсем уж непонятный предмет.

– Диван перевозим, – отвечала Наталья Алексеевна, – В новую квартиру временно хотим поставить.

– Хороший диван, – испытывающим взглядом оценила она мебель. – Переезжаете что ли? Квартирка у вас освобождается здесь?

– Да, но не мы переезжаем. Дочка с зятем новоселье устраивают, – входила во вкус Наталья Алексеевна. – Купили вот недавно квартирку в центре города рядом с собором.