Берлинское танго Анн

– Помнишь свою теорию о том, как случается, что люди друг друга находят? Что ты выставляла основным, одним из первых факторов?

Я и вправду когда-то любила философствовать. Была у меня даже любимая теория о том, что если я кому-то понравилась, то это его характеризует с самой положительной стороны. Значит, и я имею вескую причину его полюбить. Если мужчина смог рассмотреть во мне, не слишком яркой и эффектной внешне, что-то такое, чего другие не рассмотрели, он тоже достоин моего внимания. То есть, дурак или донжуан не станет копаться в глубинах моего богатого внутреннего мира, а побежит за более заметной красоткой. А человек глубокий, внимательный и, что главное, предназначенный мне самой Судьбой, остановится и разглядит меня, единственную и неповторимую. Вот почему, считаю я, красавицам намного труднее найти себе подходящую пару, чем людям обычной внешности. Дело в том, что красавицы нравятся всем подряд, а мы, обычные девушки, только тем, кто может и умеет заглянуть вглубь и увидеть нашу истинную суть.

– При чем тут моя теория?

– А при том, – Анька подхватила Олькину идею меня успокоить, – что твой Максим ведь смог заглянуть в тебя, и увидеть то, что ты хотела бы, чтобы он увидел. Ты меня извини, но, я думаю, ты понимаешь, что он мог бы себе и помоложе найти. А он выбрал тебя!

Боковым зрением я увидела в зеркале, как Оля покрутила палец у виска. Поэтому я даже не стала ей отвечать – что-то не заметно, что он выбрал меня!

– Так все, хватит страдать, – заявила практичная Наташа. – Вот по моей теории, тот, кто заставляет страдать женщину, тем самым не заслуживает ее страданий. Ты согласна, философ?

Я не могла с ней не согласиться.

– Это примерно то же, что и выяснение отношений! Когда начинают выяснять, как правило, выяснять уже нечего. – заключила я.

Олька с Наташей заговорщически переглянулись, дескать, кажется, оживает, увидела я в том же зеркале краем того же глаза.

Я встала с кровати, вспомнила, что не вымыла посуду и подумала, что Наташа будет ругать меня за это, но она заявила:

– Да лежи уж! Я сама помою посуду, ты же больна, тебе простительно.

Они очень хотели обсудить проблему, но я сказала, что меня это больше не волнует. Тогда Анька, хватаясь за соломинку, вспомнила:

– А как поживает твой любимый Игорь? По-моему, ты говорила, он объявился, хочет приехать.

– Во-первых, он передумал, они решили проблему домработницы. – Оля с Наташей непонимающе переглянулись. – А, во-вторых, я не хочу его видеть.

– Пойдем, Фрося, на кухню, приготовим что-нибудь! – позвала Оля Аньку.

Олька так иногда ее называет, говорит, что в порыве нежности. На самом деле она начала называть так Аньку после одного эпизода. Оля приехала в Германию на год раньше всех нас, и поэтому она для нас была в каком-то смысле гуру. Ольга уже могла объясняться по-немецки, да и местные порядки знала немного. В общем, мы к ней прислушивались. Так вот, она посоветовала всем нам примерно через месяц после нашего приезда пойти на биржу труда и зарегистрироваться.

– Маловероятно, что вам там предложат приличную работу,– говорила деловито Оля, – но заявить о себе нужно. Здесь есть множество программ для поддержки различных слоев населения, в первую очередь эмигрантов, а также других категорий безработных, например, тех, кому за 50.

Эта программа нас тогда не интересовала. А вот попасть на работу по программе для эмигрантов было большой удачей. Биржа труда в течение одного года выплачивает предприятию почти всю зарплату работника, а потом человек или остается на этом месте работы, или опять получает пособие. Делается это для того, чтобы дать человеку возможность найти постоянную работу. Новый работник может за год продемонстрировать свои способности, чтобы хозяева решили, подходит он им в дальнейшем или нет.

Так вот, спустя месяц пребывания в Германии, Анька решила, что с ее немецким уже можно пойти на биржу труда без переводчика. Сами понимаете, некоторые слова мы знали и раньше. Фразы типа «хенде хох!», «гитлер капут!», «яволь» и «хэр комендант», мы выучили еще в раннем детстве, когда смотрели фильмы о войне. Были еще такие слова, как труднопроизносимые «оберштурмбанфюрер», «портайгеноссе» и еще какие-то из фильма про Штирлица, но они нам в этой жизни явно не могли пригодиться. За месяц проживания в общежитии среди таких же русских Анька выучила еще десяток фраз. Теперь она знала, как поздороваться, как попрощаться, назвать свое имя и фамилию, а также слова «спасибо», «пожалуйста», «сегодня», «завтра» и «вчера». С этим словарным запасом отчаянная Анька и прибыла к немецкому чиновнику просить работу. Вечером она отчиталась о своем походе Ольке.

– Сказали прийти завтра.

– Это хороший знак, – заключила Оля. – значит, что-то подыскивают, решают, а не отправили сразу же домой.

На следующий день история повторилась, как по одному и тому же сценарию.

– Как прошло все? – спросила Оля

– Сказали прийти завтра.

– Это хороший знак, – автоматически повторила Оля, но в голосе звучало сомнение.

Когда на третий день Анька пришла с той же новостью, Олька засомневалась всерьез и заявила, что завтра она не работает и пойдет вместе с Анькой.

И вот, когда они зашли в кабинет и с порога услышали слово «Morgen!», Анька как воспитанный человек сразу же развернулась и собралась уходить.

– Ты куда? – изумилась подруга.

– Так он же сказал «Morgen!», это означает завтра. – продемонстрировала свои глубокие познания в немецком Анька.

– Какая же ты балда! «Morgen!» – это сокращенное от «Guten Morgen!», что означает «Доброе утро!»

После этого случая мы иногда называем ее Фросей – был во времена нашего детства такой фильм «Приходите завтра» про девушку Фросю Бурлаковой из провинции, которая все так ходила и ходила, как Анька…

Для полноты картины скажу, что Аньке все-таки дали работу по специальности именно по этой программе, видимо она приглянулась чиновнику своей непосредственностью и интеллигентностью.

12

К адвокату мне пришлось идти одной. Я так надеялась, что Максим приедет, он мог бы поддержать меня. Ну что ж, я давно привыкла все вопросы решать самостоятельно. То, что я услышала, превзошло все мои ожидания.

Семь лет назад я с Игорем ездила в Мюнхен. У него там была какая-то важная встреча, а я поехала просто прошвырнуться. Мне предстояло ждать его часа три, и я забрела в книжный магазин. Там мое внимание привлекла книжка с интригующим названием «Бразильский синдром русского эмигранта». Книга была переведена с английского языка на немецкий, но меня, как Вы понимаете, заинтересовала тема русской эмиграции. Я полистала книгу и уже хотела положить ее обратно на полку, когда мое внимание привлекло описание одного эпизода. Я с замиранием сердца прочла историю, рассказанную мне еще в детстве моей мамой.

В далекие двадцатые годы моя бабушка жила вместе со своими родителями и младшей сестрой. Когда вся семья, вдоволь натерпевшаяся ужасов тех лет, и, отчасти предчувствуя грядущие катаклизмы, собралась уезжать за границу, младшая дочь наотрез отказалась ехать вместе со всеми. Она собиралась замуж, а все остальное ее не интересовало. Родители подумали, подумали и решили ехать без младшей дочери в расчете на то, что потом она приедет к ним вместе с мужем. Что мешало моим родным дождаться свадьбы, я не знаю. Известно мне только, что в ночь перед отъездом младшая сестричка закатила истерику и заявила, что поссорилась с женихом, прошла любовь, и она хочет ехать вместе со всеми. Родители в отчаянии не знали, как им поступить, ведь на их младшую дочь не был даже оформлен заграничный паспорт. Проблему решила старшая сестра – моя будущая бабушка.

– Я отдам тебе свой паспорт, – сказала она сестре, уверив всех, что все сама оформит и вскоре приедет к ним.

Утром с причала, откуда уезжали родные, они возвращались вдвоем, она и бывший жених ее сестры. Несмотря на ссору, он прибежал на причал.

– Ну, что ж, Феня, раз уж так случилось, что ты моя невеста, давай мы с тобой поженимся, – произнес, робея, мой будущий дедушка, как только пароход скрылся за горизонтом.

Думаю, они оба этого хотели – остаться вдвоем. А уехать влюбленные просто-напросто не успели, вместе прошли через все испытания, пережили НЭП и утрату нажитого имущества, смерть сына, войну, а от родственников они получили два или три письма, знали, что у они благополучно добрались, успели сообщить о своей женитьбе, а потом родственники, конечно, потерялись, как и их письма.

И вот, спустя столько лет, в Мюнхене, в книжном магазине я читаю эту же историю, но уже рассказанную от лица тех, кто уплыл на том пароходе. Все это могло произойти со множеством других людей, автор мог ее выдумать. Но совпадало все, начиная от самих событий и кончая именами и местом и временем отплытия парохода. Можете себе представить, как я хотела скорее добраться до дома, с каким трепетом я прочла эту книгу. И хоть книга была художественная, я не сомневалась, что ее написал мой родственник. Я знала уже тогда, что найду его, сожалела только, что мама не дожила. Она всю жизнь чувствовала себя одинокой, потому что у нее не было никаких близких родственников, брат погиб, а о поисках двоюродных братьев или сестер она и не помышляла.

Найти автора этого романа не представляло никакого труда. Как их занесло в Бразилию, они рассказали мне при встрече. Оказалось, что у меня есть дядя, он же писатель, сын той уехавшей сестры моей бабушки, а у него два сына и дочь, все немного моложе меня. Мы встретились с ними на нейтральной территории, вместе поехали отдыхать в Италию. Они были, так же, как и я, очень рады нашей встрече, рассказывали о своих тщетных попытках разыскать родственников. Но это была наша единственная встреча. Мы с ними иногда перезванивались, но особой близости не произошло, да и не могло быть. Ведь даже праздники, с которыми мы друг друга по старомодному обычаю поздравляли, у нас тоже не совпадали. В прошлом месяце умер мой дядя, я послала цветы и соболезнование…

И каково же было мое удивление, когда адвокат сообщил, что дядя оставил мне в наследство дом на берегу моря! На фоне всех событий, произошедших со мной в последнее время, это было самым ярким, необъяснимым и невероятным! Придя домой, я с необычным волнением набрала номер телефона своего троюродного брата. Я думала, что наткнусь на стену недовольства, но он был очень мил в разговоре со мной. Конечно, он скорбел по недавно ушедшему отцу, но старался быть любезным. Я пыталась объяснить ему, что не претендую на это наследство. На что брат сообщил мне, чтобы я губу сильно не раскатывала, все ценное отец завещал, естественно, им, а этот маленький домик вовсе и не домик, а просто дача, хоть и на берегу.

– Так что можешь спать спокойно, кузина, – заключил он. – Нас отец не обделил. Он хотел оставить после себя память и тем близким, кого никогда не знал и всю жизнь мечтал найти, и смог позаботиться о тебе хотя бы после смерти. Я не думаю, что ты будешь приезжать сюда на отдых. Хотя пару недель пожить в этом доме вполне можно. Поплавать, понырять и пожить вдали от цивилизации. Вряд ли ты видела где-нибудь такую красоту! Это уголок первозданной природы! Но там достаточно дикое место, хотя и очень красивое! Мы туда никогда бы не поехали, разве что приедем к тебе в гости. А, если захочешь продать, много ты за этот дом не получишь, но все же какие-то деньги, тоже не плохо.

Мне трудно было пережить все эти потрясения последних месяцев. Спасала работа, там я чувствовала себя хорошо. Я с нетерпением ждала командировку в Москву.

Максим так и не появился, а Игорь приехал, пытался остановиться у меня, но я была стойкой. С одной стороны стойкой, с другой стороны я и не хотела этого вообще. Поистине, лекарство от любви – новая любовь. Игорь рассказал, что с женой у него очень плохие отношения, она оказалась настоящей стервой. Он постоянно искал сочувствия, живописал мне все свои мучения с этой женщиной. Я слушала вполуха, утомленная его жалобами.

– Представляешь, – доверительно сообщил он мне, – с ее бывшим мужем случилась беда, он заболел тяжелой неизлечимой болезнью, и она, вместо того, чтобы жалеть человека, высказала следующую мысль: «Как хорошо, что я с ним рассталась! Иначе я должна была бы сейчас за ним ухаживать или бросить больного человека, а так меня никто не осудит». Я спросил ее, бросит ли она меня, если я заболею? В общем, я с ней расстался. Ты была права, нужно жениться на хороших, а не на красивых!

13

Мое пребывание в Москве в составе группы из Дойче банка было совсем невеселым. Я все время порывалась позвонить Максиму, даже один раз набрала его номер, но он не подошел к телефону. Встречи, которые нам назначали, не состоялись по халатности или по забывчивости российских партнеров. Мне было стыдно перед коллегами, я пыталась как-то оправдаться, а наши партнеры даже и не думали о том, что нужно извиниться за опоздание. Я часто пользовалась метро, чтобы не задерживаться в пробке…

И вот моя бестолковая поездка позади, наконец-то я вернулась домой!