Янина и большой мир

– В чем конкретно наш отдел обвиняют? Я просто поехала в отпуск со своим хорошим знакомым Николаем Паршиным, в пути столкнулась с нечистью и по привычке решила проверить ее статус. Святослав меня заметил и мы поговорили. По его эмоциональному фону он не был опасен ни для меня, ни для других пассажиров. Его сущность активировалась только в том случае, если кто-то проявлял к нему интерес сексуального характера. У меня с собой был амулет, который помог ему стать неинтересным и даже отталкивающим для человеческих женщин. Скажите, разве он кому-то навредил после нашего расставания? Не явился в назначенное время на встречи или отказался уезжать?

– Это было не ваше задание, – не поддался на мое спокойствие василиск.

– Это была только моя инициатива, и только на этой версии я буду настаивать на любой проверке. За все содеянное отвечать я буду как частное лицо, находившееся в отпуске на тот момент, – я устало выдала последний козырь.

– Он мог тебя покалечить. Ты это понимаешь, ведьма?

– Не мог, – я покачала головой. – Вы его не видели. Он настолько одинокий и уставший, что больше напоминает ребенка. На вашем месте я спрашивала бы не с нашего отдела, который случайно нашел Тугарина Змеивича, а подумала, сколько таких неучтенных могло выйти из его родного города. Или из детского дома, в котором он провел, с небольшими перерывами на жизнь в пяти семьях, восемнадцать лет. Неужели вы верите, что все прибывающие проверки под видом вакцинаций, зубных врачей, спонсоров, пожарников и других инстанций, в которых всегда должны быть наши представители, ни разу не видели мальчика? Разве возможно прятать ребенка, которого еще мелким усыновляли, но чем старше он становился, тем меньше интереса представлял для потенциальных усыновителей.

Над этим вопросом я долго размышляла, валяясь на пляже. Тут либо невнимание, причем поголовное, либо кто-то слишком забил на свои обязанности. В обоих случаях крайних следует искать, причем срочно.

– Занятно. Об этом я не подумал, – потемнел он душой от презрения к пропустившим Свята. Теперь он уже не давил так сильно, но его ненависть обрушится в полной мере на проверяющих из города Тугарина. – Что он о себе еще рассказывал?

– Учился в техникуме, работал на стройке, окончил курсы проводников, стал работать. И вот тут его точно должны были видеть. Мы же чаще всего перемещаемся по железной дороге, а он яркий. Как костер против свечки. Его не могли не чувствовать. Проверьте, кто курирует детский дом. Они настоящие нарушители. Не увидели, не проверили, не поставили при подозрении на контроль. А если бы он сорвался и стал убивать? Подумаешь, не приехала девушка в точку В, покинув А. Загуляла! И то, что ее трупик скинули в реку или еще в какой глуши, где и люди-то редко ходят, никто бы не узнал. Дикому зверю плевать, что есть зимой. Мы тогда бы его и не нашли никогда.

– Тут ты права, ведьма. Он хорошо держится даже без твоего амулета. Почему ты в отделе нестыковок?

– А где мне еще быть? Меня учили на следователя, но у вас не было вакансий. Лидии Никифоровне я оказалась нужной, вот и пошла сразу работать. – я пожала плечами, и в моих словах сейчас не было ни капли лжи.

– Так переходи к нам сейчас. Найдем тебе толкового напарника. Я приглашаю лично, это много значит. Тебя сразу будут уважать. – Павел Олегович кинул взгляд на пишущий телефон и эмоционально скривился.

– Знаете, еще года три назад я бы сразу согласилась. А сейчас поздно. Я привыкла работать со своими девочками, почти заканчиваю учебу и скоро задумаюсь о семье. На проверку троих подозреваемых в наличии нашей крови я потрачу часов пять. Это время мой ребенок сможет провести с хранителями кошмара, они у меня умнички с кучей талантов, и при этом с работы увольняться не придется. Даже в командировку на сутки сгонять смогу, если позовут соседи на усиление, а у вас мне придется все начинать с самого начала. Так что, спасибо, но нет.

– Ты знаешь, что твои кошмары не прошли регистрацию?

И это он знал. Думаю, в моем деле есть все данные на меня.

– Мой личный призванный кошмар Зым прошел, а поставить на учет остальных может только призвавший их. Увы, но мой дед Илер Вир, давно мертв, он не явится в отделение. В его годы подобное не требовалось, вот и не озаботился он бюрократией с доверенностями и бумажками. Для отчета принадлежности их, как моих, требуется провести хотя бы два круга подпитки. Как только пройдет положенный срок, я все сделаю.

– Ты внучка своей бабушки, – устало откинулся он на спинку стула, показывая, что наша беседа закончена.

– У меня складывается впечатление, что их знали все кругом, – я горестно вздохнула, припомнив, сколько раз мне говорили про это старшие жители городов, встречая меня по рабочим вопросам.

– Практически. Твоя бабушка родилась в Батайске. Тогда-то и города не было. А Илер, он полководец, отметившийся во многих войнах, – приоткрыл василиск историю моей семьи.

– Давайте мы вернемся к вопросу о моем проступке. На каком наказании вы будете настаивать?

– А разве мы можем доказать, что все случившееся не стечение обстоятельств? Вы все сделали, чтобы по-другому просто невозможно было повернуть ситуацию. И стандартное поведение, и только после вашего отъезда попавшие в базу данные, даже отпуск оформлен за неделю до того, как ваши девочки начали искать данные по нему. Да и ездили вы не одна. Прикрыли вы друг друга со всех сторон, – усмехнулся большой начальник, признавая поражение.

Это он еще не знает, что момент нашей проработки плана, на камерах будет заменен монтажом обычного рабочего дня. С кофе, печеньками и спокойствием.

– Тогда, можно, я пойду домой. Устала я с дороги. Выспаться хочу, ведь завтра на работу идти. Ее никто не отменял. Еще и учеба ждет.

– И духи, наверное, голодные, – поддел он меня, усмехаясь уже не так серьезно.

Может же, когда хочет, быть нормальным. Напускная серьезность, притянутая за уши строгость большого начальника и огромный опыт работы с молодым, да ретивым поколением. Все он понимал, и даже мог доказать подставу, используя способности подчиненных. Только кому от этого будет легче? Дело уже сделано без лишнего шума, крови и рисков провала. А то, что не его отделом, так это нужно спросить с собственных аналитиков, которые проиграли искателям. Значит, слишком затянули с организационными вопросами захвата. Да и вообще, почему они не попытались, как положено по протоколу, сперва наладить контакт с объектом? Так сильно хотели чего-то активного и яркого?

Думаю, он найдет к чему и к кому придраться. Арсулан был только исполнителем. До него дело Святослава вели долго и явно не один месяц.

– Нет. Они свободно могут брать еду из холодильника, а это не требует моего контроля. Не маленькие они у меня.

– Ты серьезно так рано хочешь детей? Нашла уже себе по сердцу нечисть? Или этого Святослава будешь ждать? – вопрос был неожиданный как для меня, так и для Свердлова. Его вий встрепенулся, что мне было хорошо видно боковым зрением. Он так и простоял на пол шага позади моего стула, весь наш разговор.

– Святослав мне понравился как сильная личность, но он определенно не мой мужчина. Думаю, он найдет себе пару в школе, и не захочет возвращаться в большой мир. Среди своих ему будет легче и спокойнее. Та ненависть, что я видела в нем, вспыхивает за мгновение. Жить с подобным среди людей – это настоящее испытание.

Я откровенно отвечала, и дело было не в статусе Павла Олеговича. Я не хотела накалять молчанием или отповедями и так плохие отношения его отдела с Лидией Никифоровной. В чем суть претензий берегини к василиску я не знала, да и не хотела лезть в чужую душу.

– Тогда, может, это Николай Паршин? Вы ездили в отпуск в разных купе, но отдыхали вместе.

– Да, вместе. Как старший брат и его обрученная сестра. Нет. Чувств к нему я не испытываю. Зачем вам вообще это знать?

– Мне редко кто отказывает, а прикрываться желанием семьи, не имея кандидата, это глупость. Стало любопытно, кто именно надоумил шепчущую ведьму так далеко смотреть в будущее. Я бы подобрал тебе хорошего напарника. Тот же Арсулан уже проявил себя. Вы знакомы еще по школе, легко бы сработались. Личные отношения у нас не под запретом. Работают даже супруги-напарники, – тоном змея искусителя соблазнял василиск, не понимая, какую бурь протеста вызывает в душе Свердлова.

Уж вий-то знал меня значительно дольше и лучше. Ему не упал такой геморрой, как Янина Вир, даже с дополнением в виде хорошего дома и приличного состояния. Только его сущность задумалась над подобным предложением. Но ее Рус держал под контролем.

– А вы не думаете, что именно по причине хорошего и давнего знакомства со мной, младший следователь предпочтет не иметь никаких отношений, даже рабочих, с вредной ведьмой-шутницей? Он видел, как сложно было его другу Стужину, решившему перевоспитать меня в годы общего обучения. И да, у него ничего не вышло, – припомнив громкие заявления и частые отповеди другого василиска, я злорадно улыбнулась. – А про детей я думаю уже несколько лет. Одиноко, знаете ли, в огромном для меня одной доме. Хочется хоть кого-то с родной кровью рядом. Мать моя не вариант, а больше близких у меня нет.

– К тебе регулярно приезжают на праздники друзья. Мне это известно. Как и про твои проказы, легкий на шалости характер и плохие отношения с матерью. Неужели ты хочешь быть ведьмой с ребенком, рожденным без любви? Твой будущий избранник может этого не понять.

Матери-одиночки среди нас были большой редкостью. И обычно это случалось, если мы любили и теряли пару. Но в их ряды я не хотела.

– Если мой избранник не примет моего ребенка, то какой он мой? Это слишком личная тема, как и тропинка, на которую свернул наш разговор. Пожалуй, хватит откровений. В ваш отдел я не перейду. Заманить у вас не выйдет. Давайте прощаться, – я встала и забрала свой телефон.

Поднявшись, Павел Олегович подошел ко мне и протянул руку. Может, принимал меня за равную мужчине, а может, просто льстил гордости. Я не хотела этого знать. Пожав его горячую ладонь, попрощалась и покинула кабинет. Свердлова никто не отпускал, да он и не требовался мне как провожатый на обратном пути.

Ноги после давления василиска дрожали и путь показался вдвое длиннее, чем был на самом деле. Забравшись на мотоцикл, попросила духа доставить меня домой самостоятельно. Обеспокоенный Зым злобно порыкивал мотором, но ничего не спрашивал. Разбудил только у калитки, попросив Мара впустить его.

Порадовавшись, что мои духи могут провернуть все сами, я пошла отдыхать и проснулась только следующим утром в своей постели, переодетая в пижаму. Скрывать от хранителей ничего не стала. Они были для меня семьей и имели право знать, что происходит в моей жизни, не выстраивая догадок по обрывочным данным.

Но вот к какому выводу придут кошмарики, знать не могла.

Глава 7

Заметив машину Свердлова у соседнего дома, я покачала головой.

– Ну что, хозяйка, мне его шарахнуть или пусть живет? – спросил взъерошенный Мар, наблюдая за нежданным гостем из окна второго этажа хозяйской спальни.

Хранитель разбудил меня пару минут назад, призывая немедленно посмотреть на опасного и крайне подозрительного мужика, что припарковался слишком близко к нам.

– А ты дотянешься? – я с любопытством спросила кошмарика, давя зевок.

Идея и правда была неплохая. Неповадно будет всяким демонологам прерывать сон честной ведьмы, о котором она мечтала несколько суток. Я только вернулась из Таганрога, куда ездила за некоторыми важными местными травками и на проверку подозрительных объектов. Спать очень хотелось, и если бы я не видела потенциал моего боевого духа, то разрешила пару раз «шарахнуть». Только, боюсь, после потребуется вызывать труповозку.

– Могу. Твой дед специально немного своей земли на дорогу уступил. От нежданных врагов, как он говорил. Если участок заканчивается не сразу за забором, а намного дальше, то пришлые враги сильно пожалеют.

– Заманчивое предложение, но я знаю этого придурка. Это Арсулан Свердлов, он младший следователь и ему точно от меня что-то нужно по работе. А это значит, что?

– Что? – переспросил пес, не уловив логики в моих словах. Он смотрел на меня, нахмурив брови.