Хрупкие дети Земли

– Это был случай, Роберт, сколько можно об этом говорить? Да, иногда он ведет себя странно. Много молчит, ходит по дому, кажется, бесконечно перебирает и разглядывает одни и те же вещи, но он не злой, и между мной и Уильямом ничего нет, и не может быть. Он для меня – только друг, я просто хочу ему помочь. Если бы ты видел, как его осматривали! Как это унизительно! Будто он вещь, будто он не живой! И если бы ты понаблюдал за ним, то увидел бы, каким страшным иногда становится его взгляд… как будто что-то хочет прорваться на поверхность, а он из последних сил это сдерживает… мне кажется, ему очень больно, но он совсем не говорит об этом…

Темно-карие глаза Авы снова стали ясными, и, заглянув в смущенное лицо Роберта, она добавила уже спокойнее:

– Но если ты мне не веришь, я не стану тебя убеждать.

Сказав это, она отвернулась к окну, опустила стекло и положила локти на грань автомобильной двери, подставляя ветру свое разгоряченное лицо.

***

Автомобильная гонка, как и встреча с их общими друзьями, не задалась с самого начала. Ава хмурилась, говорила односложно, а услышав от нескольких друзей вопросы об их с Робертом свадьбе, переводила тему, изредка бросая на Мора, болтавшего со знакомыми пилотами, сердитые взгляды.

Машины от других команд вылетали за границы скоростной трассы чаще обычного, увлекая вместе с собой, – за грань разноцветной ребристой разметки – одну, а иногда и несколько ближайших машин. Небо было хмурым, где-то поблизости прогремел раскат грома, и Ава, посмотрев на серое небо, снова подумала о том, что хочет домой.

Словно отвечая на ее мысли, в заднем кармане джинс зажужжал телефон. Ида, ее домработница.

Стоило Аве поднести телефон к уху, как на нее хлынула сбивчивая, торопливая речь.

– Как? Ты в порядке?… Ида? – Ава зажала ухо ладонью, уходя подальше в бокс, и стараясь за шумом, летевшим с трассы, расслышать хотя бы отрывки слов.

– Весь дом?…Оцепление? Дети?!

Ава отключилась, перебросила телефон из одной руки в другую  и побежала к Роберту.

– Мне нужно ехать!

– Но заезд еще даже не начался, Эв.

– Черт возьми, Роберт! Дай мне ключи! Там дети!..

Не дожидаясь, пока Мор, – который, как ей казалось, стал ужасно медленным, – задаст ей новые вопросы, Ава вытащила ключи от «Ягуара» из кармана его брюк, и побежала к машине.

– У вас дети, Роб?! – весело крикнули друзья, наблюдая за тем, как Мор бежит за Авой.

Махнув рукой, он набрал скорость, и легко догнал девушку.

– Тебе не обязательно ехать, ты… можешь… остаться с ними, – шепотом от сбившегося дыхания, сказала Ава, когда Роберт запрыгнул на пассажирское сидение. Оглянувшись по сторонам, он только бросил:

– Поехали!

«Ягуар», словно расслышав команду хозяина, резко развернулся и выехал в сторону города.

Было уже темно, когда Ава и Роберт подъехали к дому. Но еще задолго до того, как автомобиль Мора остановился на спуске у подъездной дороги, Аве стало понятно, почему у Иды по телефону был такой взволнованный голос.

Весь дом и прилегающая к нему территория были заполнены людьми. Глядя на это живое море, переполненное различными голосами, фразами, криками и звуком полицейских сирен, – резкой волной бьющими по слуху, – Ава некстати подумала, что сейчас риелтор, продавший ей этот дом год назад, был бы наверняка доволен: еще никогда в этом здании не было так много людей, а вопрос «зачем вам одной так много места?» теперь решился сам собой.

Едва дождавшись, когда машина остановится, Ава толкнула тяжелую дверь, выпрыгнула из внедорожника, и побежала к дому. Где-то в этой людской толпе послышался детский плач. Ава упорно, но без особого успеха пыталась пробраться к входной двери, когда Роберт, крепко взяв ее за руку, уверенно повел девушку в нужном направлении. И почему у него так хорошо получалось пробираться сквозь толпу? Конечно, он был выше ее, но не намного. Ава подумала, что самый высокий – это Уильям, и от страха ее сердце на секунду остановилось.

Что с ним?

Неужели они с ним что-то сделали?

Он же знает, как себя вести с полицией!

Отбросив дурные мысли, Ава, наконец, оказалась в гостиной собственного дома. И не поверила тому, что видит. Вся огромная комната была заполнена людьми.

Взрослые, взрослые, взрослые, – мужчины и женщины, разбившиеся на отдельные группки, дрожащие от ругани и резких криков.

Растерянный взгляд Авы остановился на человеке в чёрной форме. Сердце снова ушло вниз и поднялось к горлу, преодолевая силу притяжения.

Вытянув голову, полицейский оглядел толпу, и, зацепившись взглядом за лица Авы и Роберта, стремительно направился к ним. Пока он доставал из нагрудного форменного кармана блокнот и ручку, Ава резко сказала:

– Это мой дом! Что происходит?

Офицер сверкнул глазами, и загнул исписанные листы блокнота вверх.

– Кто вы?

– Ава Полгар, хозяйка этого дома.

Не глядя на нее, полицейский медленно, с явным удовольствием, начал свою речь:

– Так вот, Ава Полгар, хозяйка этого дома. Я забираю вашего сожителя в полицию.

– Моего… кого?

Ава непонимающе посмотрела в полное, блестящее от пота лицо офицера.

Закатив глаза, тот медленно пояснил:

– Высокий самодовольный блондин, ваш сожитель.

– Он мой друг, и он… в полицию? Что он сделал?

– Он украл детей у ваших соседей… – лениво протянул полицейский, возвращаясь к своим записям в блокноте, – …и двух… нет, трех собак и кошку. Сенбернар, две вшивые дворняги и-и-и… кошка тоже бездомная, – довольный самим собой, заключил офицер. – Ваши соседи от них отказались, а у вас, судя по их же показаниям, никого нет. Значит, бесхозные дворняги.

– Вы не можете забрать Уильяма в участок. По какому праву вы вообще находитесь здесь, в доме?

Мор выпустил руку Авы, и шагнул вперед, к офицеру.

Судя по выражению лица, полицейский не ожидал такого напора, и потому несколько стушевался.

– Было нарушение правопорядка! Тот, кто назвал себя «Уильямом», незаконно удерживал в доме чужих детей и животных!

– Вы сами сказали, что животные – бездомные. Значит, их Уильям не мог украсть.

Ава вышла из-за спины Роберта, и тоже сделала шаг в сторону офицера, стараясь не обращать внимания на давление плотного людского потока, окружившего их со всех сторон.

– Сенбернар… он не бездомный, он принадлежит вашим соседям, которые живут за пять домов от вас, – педантично и все так же медленно отметил полицейский, полируя ногти о ткань черной рубашки, от которой несло густой волной пота.