2020

– В целях обеспечения безопасности предписано соблюдать режим самоизоляции и носить маски в общественных местах. Почему вы не в масках? – очень спокойно переводит взгляд с меня на Веру. Второй оглядывает мальчиков. Никита с Олежеком давно подошли и выглядывают из-за наших спин. Никита осторожно потирает затылок – обдумывает положение дел.

– Детям нужен свежий воздух! Ну, какие маски? Кого я могу заразить?! Я не чихаю, не кашляю! – Вера упирает руки в бока.

Мне даже стало жаль двух сержантов, на которых смело наскакивала Вера. Полы расстегнутого пальто оверсайз добавляли ей сходства с птицей с растопыренными крыльями. Сходство дополнялось любимой гулькой на макушке. Вдобавок она широко расставила ноги в белоснежных кроссовках.

– Как вы знаете, вы можете стать невольным переносчиком COVID-19, особенно, если он протекает бессимптомно. В настоящее время наблюдается увеличение числа заболевших среди лиц до сорокапятилетнего возраста.

Не успевает Вера раскрыть рот, как полицейский добавляет уже мягче:

– Вы ведь ребенка своего заразить можете. Лучше надеть маску.

– Да все специалисты говорят, что эти маски не спасают и бесполезны. И использовать их надо в общественных местах. Типа, в магазинах. А тут? На воздухе?! Тут только мы! Кто кого заразит?!

– Маска не спасает. Но уменьшает риск заболеть, – так же спокойно продолжал полицейский. – К тому же, маска – это показатель того, что вам можно доверять – вы защищаете себя и близких. То есть, вы потенциально не опасны для окружающих. Вы социально не опасны, если вы в маске. Это понятно? Так, данные мы у вас взяли. Пока выносим предупреждение. В следующий раз это будет штраф. Всего хорошего, и берегите себя и своих близких!

При воспоминании о масках я раздражаюсь. Захлопываю книгу. Вера молодец – показала им, что мы не лыком шиты. Утром позвонила тете Оле. Она сообщила, что Лилечку кремировали. Я еле удержалась, чтобы не разрыдаться прямо при Олежеке. Не надо ему пока о таких вещах знать. Рано еще. И Пашу пугать не хочу. О полицейских, может быть, расскажу. А про Лилю – пока нет. Бедная тетя Оля, она занимает себя как может – лишь бы чем. Сказала, что была в СДЕКе, отправила нам одноразовые маски, купила оптом по случаю. Я испытала смешанные чувства. С одной стороны, я и сама заказала бы маски. Если бы прямо возникла необходимость. Но пожилое поколение не переделаешь – забота сама идет к вам. Хотите вы того или нет. С другой стороны – я не могла вывалить все это на несчастную тетю Олю…

– Олежек, давай уже ко сну готовиться!

Послушный сын убирает книгу на полку и бежит в ванную. Я остаюсь сидеть в кресле. Подхожу к окну, раскрываю его. Со двора доносится смех и аромат шашлыка. Запах жареного мяса щекочет обоняние. Возле импровизированной березовой рощи компания из двух парней и девушек:

– Мага, …, возьми шампур, я сфоткаю!

Вальяжный Мага берет в каждую руку по шампуру и позирует, растопырив ноги и набычив бритую голову. Его спутница нетрезва:

– …, не толкайся, Сонька!

Внезапно замечаю стоящего на цыпочках Олежку. Он сложил пальцы треугольником:

– Как пахнет!

Перебросившись парой нецензурных фраз, девушки тоже начинают позировать в обнимку с кавалерами и шампурами. До еды, видимо, дойдет нескоро.

У глуховатого соседа орет телевизор. Ток-шоу в прайм-тайм. Ветерок доносит обрывки беседы в студии:

– Да потому что у нас лозунг такой – «Моя маска тебя защищает», – звучит явный западнославянский акцент. – Поэтому безоговорочно их носят все!

Закрываю окно.

Олежек быстро засыпает. Читать мне больше не хочется. Невыплеснутые эмоции дают о себе знать. Перебираю в голове воспитательную беседу на площадке. Раздражение лишь усиливается. Социальная функция! Бред какой-то. Да я и так социально не опасна! Даже без маски! Кто там по-настоящему думает обо мне, в этом обществе?! Кто меня защищает?! Этот, который в машине маску забыл? Дезинфекция всяким ядом? Эти, с шашлыками? Их маски меня или Олежку защищают? Кто там по-настоящему думает обо мне, в их обществе?! Кто меня защищает?!

Да я сама ребенка лучше сумею защитить! Чем общество…

Почему в таком случае меня должно заботить это самое общество? И его безопасность?

В сон проваливаюсь моментально.

***

– Значит так, Мария…

Далее хозяйка перечисляет, что она желает заказать на мацеллуме. Память у меня превосходная, поэтому в конце ее тирады, перемежаемой секундами раздумья, я без запинки воспроизвожу этот список:

– Устрицы, омары, гребешки, мурены, форель – из рыбы; каплуны, гусиная печень, кабан, рябчики, свиная матка – из мяса; колбаса и сыры – только из Галлии; приправы – как обычно; пополнить запас меда и заказать бочку масла; фрукты – только свежие. Вино – из лавки Миррия. Хлеб – только из пекарни на Стабий. Пусть всё доставят сегодня до заката, хлеб и фрукты к шести утра завтра.

– Превосходно. Возьми всем на аванс, – хозяйка подает туго набитый мешочек с денариями. – Что такое? – от ее движения массивные украшения на шее звякают, а браслеты падают к самым запястьям. Она поправляет парик. – Что, Мария?

– Госпожа Октавия, мед и масло требуют оплачивать в полном объеме сразу.

Хозяйка машет рукой, золотые браслеты снова прыгают от середины локтя до запястий:

– Там хватит. Не хватит – придешь и возьмешь. Нечего бегать с двумя кошельками. Звенящим жестом она дозволяет мне уйти.

Из прохлады атрия выбегаю на зной. Солнце палит. Перебегаю в тень. Тут же в лицо мне прилетает слой пыли. Тьфу, это пепел. Уже вторая неделя, как эта дрянь сыплется в лицо. Позавчера в затылок больно прилетел камень, черный, маленький. Слава Юпитеру, не было крови.

Первым делом забегаю в пекарню. На улице Стабий у нас лучшая пекарня. Толстый Улиций принимает заказ – его щеки лоснятся от радости, а от малейшего движения пухлых рук я ощущаю запах теста. Ммм… Свежевыпеченным хлебом пахнет задолго до входа в его заведение – легко найти.

– Ну-ка скажи, Мария, – хитро прищуривается Улиций, – и зачем это госпоже Октавии столько хлеба и моей лучшей выпечки на завтра, а? – протягивает мне маленькую булочку. Черствая. Беру и прячу в карман.

– Мой господин, завтра свадьба в доме господина Аумерика.

Улиций хлопает себя по полному животу, отчего в воздух взлетает мучная пыль:

– Да ты что, Мария?! Неужто младшую Октавию выдают? А кто же счастливчик? – и он выдает мне вторую булочку, помягче. – Эта с медом, бери.

– Благодарю, мой господин, – ее я тоже прячу в карман. – Она обручена с господином Тиверием, наследником Антония.

– А, ну-ну… Антоний, значит, пасынка пристраивает. Ну да, ну да… – Улиций морщит лоб. Явно хочет что-то сказать, но мне пора бежать дальше. Пекарь отпускает меня, взяв шесть денариев задатка. – Передай госпоже Октавии, что наимячгчайший хлеб и наивкуснейшую выпечку доставят завтра ровно к шести.

На улице надкусываю вторую булочку – о, боги – мне в рот затекает горячий мед. Как вкусно. И как мало она стоит – всего-то рассказать новость. Прижимаюсь к раскаленной стене дома – по узкой улице несется взмыленный всадник на огромном коне. Пыль залетает мне в рот, раскидываю руки по стенам, закрываю глаза. Когда всадник исчезает в клубах пыли и пепла, я обнаруживаю, что моя булочка исчезла. Рядом нахожу довольную собаку, которая облизывается с самым наглым видом. Чтоб тебя… Пес смешной – белый, с черными пятнами. Уши очень большие, висят чуть ли не до земли. Отдаю собаке и вторую булочку.

– А ты добрая душа! – откуда он только взялся?!

Прилично одетый юноша с белыми волосами и белым благородным лицом. Темные глаза, нос чуть крючком. Похож на нашего жениха – господина Тиверия, такой же белокожий. Одет скромно, но в белое с ног до головы. Плаща нет. Сандалии очень дорогие.

– Простите, мой господин, – застываю, опустив глаза.

Господин улыбается. Протягивает мне руку – в ней возникает такая же булочка с медом, что съела собака. Псина подходит, виляя хвостом, но мужчина делает неуловимое движение пальцами, раздается сухой щелчок, и пес укладывается у его ног.

– Бери, не бойся, – он все так же улыбается мне.

Подозрительный господин. Надеюсь только, что не тайный воздыхатель госпожи младшей Октавии. И что он не попросит устроить ему свидание с госпожой. У нее завтра свадьба.

К моему удивлению, господин заливисто смеется:

– Ох… Свидание с молодой Октавией! Насмешила, – продолжает смеяться, но уже тише и объясняет. – Я знаю, что ты до самого обеда станешь бегать по поручениям. Хочу сопровождать тебя. Заключим сделку. Я помогу тебе, а ты будешь со мной разговаривать.

Глотаю воздух – сходим?! Сопровождать меня?! Наверное, я не поняла – это я должна сопровождать его? И откуда он узнал, о чем я сейчас подумала?!